Фантомы окопного сознания

В конце девяностых я как-то разговорилась с дамой, работавшей в нашем институте. И она пожаловалась на голубей – прилетают, дескать, на ее окно и отчетливо так выговаривают: «Дисциплина!!!» Дальше – больше: выяснилось, что даму окружили враги, и так плотно, что не продохнуть. И гадят ей, и гадят. Напихали микрофонов во все щели в ванной. И бедная дама всю ночь не спит: моет стены горячей водой – борется с кознями. Жалко было женщину, вдруг ощутившую себя окруженной и в окопе.

Последнюю пару лет складывается отчетливое ощущение, что люди вокруг – от Москвы до самых до окраин, от властных вершин до протестных площадей – ощутили себя в окопе. Подчеркиваю: эпидемия «окопного сознания» косит абсолютно все возраста и социальные группы, и мужчин, и женщин. Всю страну окружили враги, и каждого в отдельности окружили.

И все отстреливаются, и все отплевываются по-крупному и по мелочи. Политические деятели перешли на язык подворотни. Арбитры изящных вкусов ругаются, как гопники. Рафинированные дамы ругаются, как извозчики. А от оборотов речи нежных дев краснеет бывалый боцман. Худруки и их замы перешли преимущественно на обсценную лексику и кроют ею всех, кто не так оценил их бесценное творчество. Соцсети все больше напоминают большую помойку.

В сопредельной Латвии полицейский опубликовал вполне людоедский пост (даже в своей сугубо культурной ленте такие читаю регулярно) о разбившемся у нас самолете. И через несколько дней подал в отставку. Поскольку все общество Риги сочло, что нельзя человеку на государственном посту публично нарушать этические нормы и правила. «Что вы думаете о Скарлетт в глубине своих мелких душонок, меня не касается, но то, что вы говорите о ней вслух в моем доме, – уже задевает лично меня!» – кричала прекрасная Мелани раскудахтавшимся сплетницам.

Правда, боюсь, если всех нарушителей профессиональной этики вынудить подать в отставку по примеру рижского полицейского, у нас опустеют не только правительственный аппарат, Госдума, министерства и ведомства, университеты и издательства, – опустошения же на телеканалах будут просто ураганные.

Замечу, кстати, что рост истерики и поиски врагов всегда оказываются результативными. Запах истерики приманивает не только комаров, но и хищников куда крупнее. Поори «волки!», и они сбегутся.

Скажем, в моей небольшой отрасли театральной критики всегда потрескивало электричество. Кому нравится читать о себе что-то невосторженное, а иногда и просто разгромное? Никому. Но так как существовала «этика профессии», свое раздражение режиссер изливал преимущественно дома (или в пределах кабинета). С возникновением окопного стиля жизни режиссеры решили, что церемонии с этими «врагами» излишни. Ведь проще не дискутировать, а все критические высказывания чохом объявить доносом. Действительно, критик А «донес» в своей статье до читателей и Господа Бога свое наблюдение, что режиссер Б бездарен (а то ведь никто и не догадывался). И кто он после этого? Правильно, дегенерат, ренегат и просто гад до кучи.

Справедливости ради замечу, что среди сотен российских режиссеров истериков раз, два и обчелся. Но посыл у них мощный: «запрещу, не пущу злостных гадов смотреть мои шедевры!»

Сказано – сделано. С некоторым удивлением прочла пост коллеги (уважаемой и профессиональной дамы) о том, что ее не пускают аж в шесть московских театров (превентивная такая мера защиты от критики). Это ведь на либеральном Западе, если худрук спутает гостеатр со своим интимным пространством, куда он впускает только тех, кого левая нога желает, то театр обложат такими штрафами, что небо будет с овчинку. В России, увы, самодурство поощряется на всех уровнях.

Что имеем в результате? Свято место пусто не бывает, и критические статьи ноне пишут не профессионалы, а священники, народные депутаты, политологи и политики. Они не снисходят до походов на спектакль, вполне удовлетворяясь фотографиями и описаниями в рецензиях.

И, уже не вмещаясь в эстетические рамки, эти «критики по зову души» обвиняют театры сразу в антигосударственности, в русофобии, в развращении населения, в том, что театр «становится инструментом уничтожения народа и суверенной личности».

Серой от этих обвинений, конечно, пахнет.

Но их исходный посыл все тот же – окопное самоощущение, когда везде мерещатся враги и супостаты, наймиты и провокаторы, готовые растоптать нашу суверенность, запачкать духовность, сломать нравственный стержень и раздробить государство…

Окопное сознание в индивидуальном случае приводит к психиатру. Когда же оно разрастается до эпидемии и овладевает массами – жди общественных волнений и гражданских войн.

Храбрый театр из Орла с обязывающим названием «Свободное пространство» в своем развернутом ответе депутату на его обвинения предложил народному избраннику «направить свое внимание и энергию на решение действительно насущных проблем, которых так много в Орловской области». Давно не слышала призыва более здравого: пора каждому заняться своим делом.

Единственно – присовокупила бы рекомендацию всем государственным служащим: помня о судьбе рижского полицейского, вычеркнуть из своих речей в публичном пространстве все слова типа «дегенерат», «придурок», «троечник» и т.д. Убрать из речей клишированные обвинения в «русофобии» и «антигосударственности», «развращении общества».

Из окопа пора вылезать и государству в целом, и каждому в отдельности. А то голуби за окном начнут курлыкать что-то совсем несуразное…

Автор – театральный обозреватель «НИ»