Мурат Чошанов: почему российским ученым не догнать иностранных

Мурат Чошанов

Догнать и перегнать

Во время прошлогодней поездки в Россию я встретился со своими бывшими коллегами из одного федерального университета, и разговор зашел о «несладкой жизни» профессуры. Мои коллеги с горечью говорили о том, что поставлены в сложные условия: возрастают требования к публикационной активности, а вместе с ними увеличивается и учебная нагрузка при практически замороженной зарплате. Университетская администрация оправдывает «нововведения» желанием «догнать и перегнать всех и вся» в рейтингах лучших университетов мира…

Как известно, в ответ на майские указы Президента РФ в 2012 году была принята государственная программа «Развитие науки и технологий». В качестве одного из ключевых индикаторов выполнения этой программы Минобрнауки определило число публикаций российских авторов в научных журналах, индексируемых в базах данных Scopus и Web of Science. Следует признать, что цель программы достаточно прогрессивная, учитывая тот факт, что начиная с 1990-х в силу определенных причин российская наука стала терять свои позиции в мире. Однако, на мой взгляд, средства достижения цели были выбраны не вполне удачно.

Правило 40-40-20

Как известно, ломать — не строить. Резкий и во многом непродуманный переход от устоявшейся годами советской модели «вуз-НИИ» (с четким разделением приоритетов: вузы в основном обеспечивали высшее образование, а НИИ продвигали науку) к западной (вуз выполняет обе функции) пока не оправдывает тех надежд, которые были возложены на эту реформу.

Переход на новую модель логично было бы начать с соответствующих изменений в структуре нагрузки преподавателя российского вуза. Однако российские коллеги сетуют, что большую часть времени они по-прежнему тратят на учебную работу, а все остальное — «как получится».

Несмотря на то что преподавательская работа, в принципе, считается ненормированной, в американских университетах существует негласный консенсус по поводу продолжительности рабочей недели: 40 часов. Таким образом, если считать, что полная рабочая неделя составляет 40 часов, то учебная нагрузка займет 16 часов (40%), научно-исследовательская деятельность — 16 часов (40%), общественная работа — 8 часов (20%) в неделю.

Оказывается, в настоящее время в некоторых российских университетах преподавательская нагрузка составляет 800–950 часов в год (речь идет об одной полной ставке). Причем основная часть приходится на аудиторные часы. То есть большая часть общей нагрузки (около 30 часов из 40-часовой рабочей недели, или 75% времени) российского преподавателя приходится на учебную работу.

Возникает естественный вопрос: где же российскому профессору найти время на научную деятельность? Как ему тягаться за место под солнцем во всевозможных рейтингах с американскими и прочими западными профессорами, у которых учебная нагрузка не отнимает более 40% трудового времени?

Для сравнения: максимальная, подчеркиваю, максимальная, суммарная аудиторная и внеаудиторная нагрузка профессора (включая самый низший ранг — assistant professor) в американском университете в два с лишним раза (!) ниже аудиторной нагрузки российского коллеги и составляет порядка 9 часов в неделю, еще 7 часов (оставшиеся от суммарных 16) отводятся на подготовку к занятиям, проверку студенческих работ и консультации (office hours).

Деньги — в мусор!

Российские коллеги также признались мне, что многие преподаватели вынуждены дополнительно подрабатывать в двух-трех местах, чтобы обеспечить своей семье более-менее достойное существование, поскольку при ощутимом в последние годы росте цен их зарплата практически заморожена. Данные Минобрнауки РФ (см. упоминавшийся доклад) говорят о том, что в 2014 и 2015 годах средняя по стране зарплата профессорско-преподавательского состава российских вузов составляла 47 000–49 000 рублей (примерно 817 долларов на момент написания статьи) в месяц. Причем она заметно варьировалась между отдельными университетами даже в пределах одного региона от 17 000 до 65 000 рублей.

В то же время, учитывая уровень зарплаты профессора в американских университетах (в среднем по США она составляет 9023 доллара), ему нет необходимости подрабатывать в других местах. Что опять-таки увеличивает «шансы» западного профессора вырваться вперед в пресловутой гонке за рейтингами.

Последствия очевидны. Российский профессор находится между двух огней: с одной стороны, с него требуют публикаций в престижных научных журналах, а с другой — ему некогда заниматься наукой. Остается изворачиваться и находить самый легкий выход из ситуации — публиковаться в так называемых «мусорных» журналах, не предъявляющих никаких требований к качеству статей. Ведь чем серьезнее журнал, тем жестче и многоэтапнее процесс рецензирования, который может занимать от года до двух лет. А когда менталитет российского преподавателя настроен на гонку, времени на ожидание не остается. И «мусорные» журналы с этой точки зрения очень удобны: они публикуют статьи за плату в достаточно короткие сроки без рецензирования и закрывая глаза на качество. На Западе «засветиться» в такого рода изданиях означает основательно подмочить свою репутацию.

При этом в погоне за пресловутыми рейтингами российские вузы продолжают отставать по показателю «доля цитирования на преподавателя». Большинство российских вузов (86%) из рейтинга лучших университетов мира QS-2016 снизило результаты по количеству цитирования. Увы, причины прозрачны: никто не собирается читать и ссылаться на статьи из «мусорных» журналов.

Уроки и упреки

Из этой ситуации, на мой взгляд, можно извлечь несколько важных уроков.

Урок первый. У американцев есть пословица “Don’t touch, if it doesn’t leak” (дословно «не трогай, если не течет»), которая, как мне кажется, уместна в случае с отказом от модели «вуз-НИИ», показавшей свою работоспособность на протяжении долгого времени. Стоило ли ее менять на другую, эффективность которой вызывает определенные сомнения? Если уж для этого нашлись весомые аргументы, нужно было в деталях проработать новую инфраструктуру и систему поддержки профессорско-преподавательского состава российских вузов в новых условиях, включая вопросы организационного и финансового обеспечения новой модели.

Урок второй. Можно вспомнить и русскую пословицу «Не ставь телегу впереди лошади». Иными словами, качество научных исследований — первично, рейтинги — вторичны. Поэтому, в первую очередь, следует создать условия, при которых у российских преподавателей появится возможность проводить качественные и прорывные научные исследования. Когда будут они, тогда и рейтинги придут!

И наконец, третий и главный урок в том, что российская вузовская наука оказалась загнанной в угол, а российские преподаватели поставлены в такие условия, когда в бездарной гонке (наука все-таки не спорт!) за рейтингами им приходится жертвовать качеством научных работ и своей репутацией ученого. А ведь репутация — одна из ключевых составляющих человеческого капитала, важность которого впервые озвучил в своем недавнем Послании Федеральному Собранию Президент РФ.

Полностью материал здесь