Общество не понимает ни причин, ни следствий Большого террора

24 марта в ток-шоу «Право голоса» с Романом Бабаяном на ТВЦ обсуждалась тема под названием «1937: вспомнить всё» в связи с 80-летием февральско-мартовского пленума ЦК ВКП (б), который рассматривается обычно как начало Большого террора. Это было потрясающее зрелище, господа! Несмотря на лавину опубликованных документов, доступных как online, так и offline, люди не знают практически ничего. Ни у кого из присутствовавших в зале как либералов, так и патриотов и т.н. экспертов не было целостной картины того, что произошло 80 лет назад. Даже известный академик Юрий Пивоваров, исполняющий на телевидении роль либерального историка, заявил, что 1937 год – это «разборки внутри правящей группировки». Неудивительно, что эти люди и сегодня не понимают происходящего, не видят в арестах губернаторов, силовиков, предпринимателей знаков того же самого Большого террора, что происходил в 1937-м, и никак не вписывают в эту картину аресты рядовых российских граждан за инакомыслие. Хотя прямо в зале была гнетущая обстановка, напоминающая этот самый 1937-й, когда пытавшемуся говорить представителю «Мемориала» Яну Рачинскому буквально затыкали рот на основании того, что он «иностранный агент», готовый говорить и писать что угодно на гранты иностранных государств.

В связи с этим я решила, что называется, буквально по слогам повторить суть того, что происходило в 1937 году и о чём я писала в том числе и на «Гранях» 10 лет назад.

Февральско-мартовский пленум 1937 года ознаменовал начало видимой части Большого террора, т.н. сталинской кадровой реформы – массового уничтожения партийно-государственной бюрократии. Однако это лишь полуправда о 1937 годе. Именно она сегодня востребована, пропагандируется и поддерживается со словами «хорошо бы повторить» подобную операцию против зарвавшихся коррупционеров типа премьера Дмитрия Медведева. Тогда народ тоже поддерживал власть в этой операции, участвуя в многочисленных собраниях и митингах, на которых клеймили арестованных военачальников, призывали стереть с лица земли троцкистско-зиновьевскую банду убийц, выкорчевать шпионов и диверсантов и «ещё крепче закрыть на замок нашу великую границу». Все эти собрания устраивались по указаниям «сверху». Точно так же, как востребована полуправда о видимой части Большого террора, сегодня востребованы и широко распространяются данные самого КГБ о числе расстрелянных в 1937–1938 гг., о которых, как правило, сообщается со словами «лишь», «всего», «только». Хотя, даже если согласиться с этими официальными данными, то всё равно получается, что каждый день тогда казнили по 934 человека, почти столько же, сколько во времена Столыпина за год.

Однако была ещё невидимая часть Большого террора, которая началась в августе 1937-го. Этот ночной, многократно более массовый террор по «зачистке» так называемых антисоветских элементов, в том числе и простых людей тоже проходил под покровом невиданной общественной активности. Доклады и беседы о роли Сталина в развитии авиации, о героических полетах Чкалова и Громова, массовые мероприятия по изучению «Положения о выборах». В газетах печатались сообщения о «разоблачении» еще недавно авторитетных партийных руководителей и других знаменитостей. Никто не понимал, почему это происходит. Как и сегодня, власть была абсолютно непроницаемой. Никто не знал тогда, о чём говорил Ежов на июньском секретном пленуме ЦК (в газетах о его выступлении не сообщалось). Никто не догадывался ни о сверхсекретном («особая папка») постановлении Политбюро от 2 июля 1937 года «Об антисоветских элементах», ни о тайном приказе НКВД № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и др. антисоветских элементов», утвержденном Политбюро 31 июля.

Сам план грандиозной зачистки общества осуществлялся под прикрытием избирательной кампании в советский парламент – Верховный Совет СССР. Начиная со 2 июля вплоть до самых выборов 12 декабря параллельно принимались решения о ликвидации антисоветских элементов (по утвержденным сверху лимитам на репрессии по краям и областям) и о подготовке к выборам по избирательным округам. Более того, НКВД предписывал начать операцию с 5 по 15 августа (в зависимости от региона) и закончить в четырехмесячный срок, как раз к выборам. Крутилась грандиозная фантасмагорическая карусель праздников, собраний, митингов, избирательной кампании и массового уничтожения людей. В произвол, инициированный властью, как в воронку, втягивались все новые тысячи, десятки тысяч, а затем и сотни тысяч людей. Местные власти просили Центр об увеличении лимитов на репрессии.

Характерно, что на товарищеском ужине в Кремле с только что избранными членами Верховного Совета 20 января 1938 года Сталин свой первый тост поднял за наркома Ежова. Аплодисментами и криками «ура» народные избранники приветствовали и тем самым легитимизировали Большой террор. В отчётном докладе на XVIII съезде ВКП(б) 10 марта 1939 года Сталин назвал торжеством социалистической демократии соучастие народа в массовых убийствах.

Российская власть и общество по сути мало изменились со времени 1937 года, хотя на дворе XXI век, открыты границы, доступен Интернет и существуют несравнимые возможности узнать и понять свою историю. В конце 1980-х был краткий миг возбуждения социальной памяти народа, но он быстро сошёл на нет. Никто не понёс ответственности за преступления. Никто не предпринял настоящей попытки осудить политику государственного террора. Исторический урок извлечён не был. Как при Сталине общество не понимало природы и последствий террора, так не понимает и сейчас. Воспроизведён тот же закрытый механизм власти с тайным принятием решений. Такому типу власти чужды правовые процедуры борьбы с коррупцией, контроля над чиновниками и их смены. Поэтому обслуживающие власть политтехнологи, публицисты, «оппозиционеры» и пробуют сегодня реакцию общества на рецепты 1937 года по «очистке» страны.

Оригинал здесь