Андрей Нальгин: Кто виноват в неудаче либеральных реформ в России?

Четверть века назад, зимой-весной 1992 года, разворачивались малозаметные события эпохального масштаба, которые предопределили будущее России на 25, а то и больше, лет вперёд. В стране, возникшей на обломках бывшего Советского Союза, набирали ход т.н. рыночные реформы, проводимые либеральным крылом правительства и общества.

Оглядываясь назад и сравниваясь с другими, многие исследователи самых разных групп и вер приходят к единому неутешительному выводу. Сегодня всеобщее мнение состоит в том, что Польша, Чешская Республика и Прибалтийские государства добились более весомых и зримых результатов при проведении своих рыночных реформ, чем Россия.

Основными причинами такого отставания сплошь и рядом называют укоренившийся за 75 лет советской власти коммунистический менталитет, помноженный на российскую бесхозяйственность и усугублённый природной алчностью стихийно сформировавшихся постсоветских элит. Но есть и другая сторона этой темы...

Для успеха рыночных реформ важнейшее значение имела политика Запада. Запад и, в частности, президент США Джордж Буш-старший не выполнили свои обязанности. В октябре 1991 г. Борис Ельцин открыто и обстоятельно попросил западные правительства предоставить России техническую и финансовую помощь, но на его призывы не отвечали. И только пять месяцев спустя он получил от Джорджа Буша и канцлера Германии Гельмута Коля ответ, но ничего сделано не было. Демонстративное отсутствие западной поддержки способствовало падению российского реформаторского правительства и сделало невозможным контроль над инфляцией.

В отличие от Польши, Россия не получила международной финансовой помощи для проведения реформ в первый год с момента их начала. В этом и состояло ключевое различие между бывшим Советским Союзом и Центральной Европой. Польша своевременно получила всю необходимую финансовую помощь и ей также списали значительную часть внешнего долга. Польше предоставили широкий доступ на европейский рынок и открыли перспективы членства в Европейском союзе. России же не предложили ничего кроме добрых слов, оказавшихся, как вскоре выяснилось, пустыми.

Эти слова принадлежат перу не российского экономиста-государственника и тем более не разочарованного либерала-рыночника. Их автор — шведский экономист и дипломат Андерс Аслунд, которого даже самый пристрастный критик не заподозрит в русофильстве. Тем не менее, даже такой откровенно прозападный эксперт признаёт ключевую роль Запада в последующих неудачах России на пути трансформации своей экономики и своей политической системы.

Справедливости ради, западная помощь России — наряду с другими постсоветскими республиками — всё же оказывалась в начале 1990-х. Например, поставки продовольствия в рамках гуманитарных программ исчислялись сотнями тысяч (а то и миллионами) тонн.

Впрочем, основной вклад в эти поставки внесли США. Европа, оказавшаяся главным экономическим бенефициаром распада СССР, предпочла в основном остаться в стороне (хотя объединённая Германия и разгрузила с радостью под это дело избыточные складские запасы Бундесвера: уничтожение почти просроченных продуктов обошлось бы дороже).

С помощью деньгами дела обстояли много хуже.

Например, Польше, которая в 1989 году начала реализовывать «План Бальцеровича», МВФ и ВБ согласовали кредиты ещё до начала реализации основных пунктов этого плана. Буквально на старте «шоковой терапии» поляки получили почти 2 млрд долл. от этих организаций, что поддержало злотый и сохранило стабильность государственных финансов. Кроме того, западные страны согласились реструктуризовать внешний долг Польше, который достигал неподъёмной для тогдашней польской экономики суммы в 42,3 млрд долл. (64,8% от ВВП).

Иное дело было в отношении России.

Первый вопрос, который интересовал Запад — после контроля над советским ядерным оружием, конечно — кто будет платить по долгам Советского Союза после его распада. Ещё в середине октября 1991 года в Москву приезжали заместители министров финансов стран G7 на встречу с премьерами 12 тогда ещё союзных республик. И позиция «семёрки» была жёсткой: республики должны были дать Западу твёрдые обязательства по выплате внешнего долга СССР.

В итоге «семёрка», выкрутив руки и угрожая приостановить все виды помощи, в том числе гуманитарной, смогла навязать будущим независимым государствам Соглашение о солидарной ответственности. Оно означало, что каждая из республик должна была отвечать не только за свою часть долга, но и за всю его сумму: в том случае, если бы одна из республик не смогла выплатить свою долю, все остальные должны были её платежи компенсировать кредиторам.

Да, вот так. На глазах всей планеты разворачивались эпохальные события огромного исторического значения. Уже пала Берлинская стена. Активно разваливался Советский Союз. Рушилась существовавшая много десятилетий расстановка сил в мире... А руководители западных держав-победительниц прежде всего были озабочены тем, как бы не упустить причитавшихся им денег.

А вот в отношении встречных денежных потоков, в которых отчаянно нуждалось реформаторское правительство Ельцина-Гайдара, Запад предпочёл не спешить. Поощряя на словах радикальные экономические реформы, он тормозил на каждом повороте. К примеру, в МВФ Россию официально приняли только летом 1992 года, а стабилизационный кредит ей согласовали ближе к середине августа — с лимитом в 6 млрд долл. под 7,5% годовых. Причём фонд выделил только первый транш в объёме около 1 млрд долл., а остальные заморозил ввиду... более сильного, чем прогнозировалось, падения ВВП России.

Не были выделены и средства для фонда стабилизации рубля. Таким образом, наиболее ценный компонент пакета финансовой помощи – несвязанные валютные займы, которые власти могли бы свободно использовать для проведения экономических реформ и макроэкономического регулирования, остался практически нереализованным. В результате дорогое время было упущено, окно возможностей захлопнулось, и Россия оказалась на пороге гражданской войны к середине 1993 года.

Причём все программы реформ, писанные под диктовку западных специалистов, предусматривали финансовую и техническую помощь Запада. Именно поэтому был выбран столь радикальный и поспешный характер преобразований. Но в решающий момент западные лидеры мягко отошли от своих обещаний...

Можно ли назвать такой отход предательством?

Вам решать...

Оригинал здесь