Отец за сына отвечает?

В разгар сталинских репрессий «вождь и учитель всех народов» сделал историческое заявление: «Сын за отца не отвечает». Этим приказом Сталин попытался отсечь молодое поколение страны Советов от своих репрессированных родителей, число которых шло на миллионы. И хотя большевистская «индульгенция» на поверку оказалась насквозь лживой (детей «врагов народа» продолжали преследовать и определять в колонии и закрытые спецдома), это позволило пропагандистской машине уверять мировое общественное мнение в глубоких гуманистических корнях учения Ленина-Сталина. Детей продолжали заставлять публично отрекаться от своих родителей, поощряли и воспевали доносительство на родных и близких людей. Одним словом, воспитывали новое поколение людей, безропотных строителей будущего коммунистического общества. Чем закончилась эта экспериментальная «педагогическая поэма», думаю, всем хорошо известно.

А вот ответственность отца за деяния сына великий вождь не отменял. Возможно, потому что старшее поколение успело пройти совсем другие «университеты» семейной морали и не могло безоговорочно принять новые традиции, разрушающие сам институт семьи. И только спустя полвека новая Конституция России узаконила право человека не давать показания, которые могут навредить не только ему самому, но и близким родственникам. Вполне заурядное право, давно принятое во всех политически развитых государствах.

Однако, похоже, некоторые устои сталинского правосудия не дают покоя нынешним российским правоохранителям. Свежий пример тому – вызов на допрос в Следственный комитет РФ отца Алексея Навального – 66-летнего Анатолия Навального. Примечательно, что Навальный-старший был вызван на допрос для дачи показаний не традиционной повесткой по почте или стуком в дверь посыльного, а электронным посланием (все же на дворе ХХI век). Однако следователи не посчитали нужным указать, по какому из дел, возбужденных против его сына, он должен дать показания. Зато в приказном порядке потребовали от Анатолия Навального обеспечить явку на допрос… еще двух человек.

Чем вызваны столь спешные и нетрадиционные действия спецов из СКР, нетрудно догадаться. Начавшиеся на прошлой неделе судебные допросы свидетелей обвинения по «делу «Кировлеса» не принесли ожидаемого начальством результата. Большинство опрашиваемых в суде людей вдруг стали жаловаться на забывчивость, не предоставляя суду веских аргументов в пользу обвинения.

Дело против Навального, подозреваемого вместе с бывшим директором Вятской лесной компании Петром Офицеровым в хищении 16,5 млн. рублей у «Кировлеса», затрещало по швам. Прокурорам срочно потребовались новые, более веские доказательства вины оппозиционера. И следователи СКР, видимо не имеющие дополнительных «козырей» в доказательной базе, решили поставить «фишку» на отца Алексея Навального и еще двух привлеченных к допросу людей. Случился этот «электронный вызов» аккурат между шестым и седьмым судебными (т.е. в период между четвергом и понедельником) заседаниями в Ленинском райсуде города Кирова.

Конечно, «важняки» из СКР хорошо знают, что у Навального-отца есть конституционное право не давать никаких показаний в отношении сына. И здесь, похоже, для СКР важен не столько результат такого допроса, сколько сам факт психологического давления такими действиями на подсудимого Навального-сына.

Накануне седьмого дня заседаний по «делу «Кировлеса» официальный представитель Следственного комитета Владимир Маркин в очередной раз поспешил отречься от того, что дело носит политический характер. «Вы помните, я после того, как мы передали дело в суд, высказал позицию Следственного комитета о том, что мы думаем вообще об этом деле, и в части того, что это дело вовсе не политическое, как нам пытаются это внушить… Это обычное, банальное дело, и ничего в нем особенного нет», – заверил общественность официальный представитель СКР.

Ничего политического? Тогда зачем проявлять такое рвение в раздутом до невероятных размеров «банальном деле», которое на сегодняшний день не стоит и трухлявого пенька. И все же, как, по мнению облаченных немалой властью сотрудников СКР, отец обязан «стучать» на сына? Даже невзирая на конституционное право в таких случаях молчать? Тогда, конечно, здесь нет ничего политического. Только личное.

Автор – политический обозреватель «НИ»