Русская душа как рассыпающийся концепт

Винятся, как правило, не массы и не те, кто виновен на самом деле, а люди с тонкой душевной организацией. Ищут врагов вовне, ссорятся с прежними друзьями, разрывают отношения с родственниками. Кто отыгрался на людях, пошел отыгрываться в сферу идей и культуры. Первой пала «великая русская литература».

Что касается русской литературы, которую теперь все хором проклинают, то скажу вам так — не русская литература есть источник творимого зла. «Сакральность» русской литературы уже давно была дезавуирована постмодерном и для здорового неимпринтингованного субъекта — она не более, чем культурный фон или даже причудливый артефакт, но никак не обуславливающая его бытие идея. Скажу крамольное — современный мир вообще может обойтись не только без русской литературы, но и без литературы в принципе.

Для меня давно литература делится на качественную и некачественную.

Сам по себе ресентимент на тему руслит — некий чудовищный провинциальный комплекс. Вы возлагали на культуру неоправданные ожидания, но претензии надо предъявлять себе, а не ей. Культ страдания, воспетый руслит — отвратителен и это отдельная история. Но чисто культурологическая, социологическая. Кто же подсел на все это всерьез, тот сам был слегка безумен. Век логократии прошел вместе с веком глобальных модернистских идей. Зло — это не то, что описывает, а то, что существует.

Однако, в нахлынувшей волне рефлексий есть и бриллианты мысли. Так, например, музыкант, культуролог Сергей Жариков пишет:

«И первое, что надо было сделать — концептуализировать само понятие „русского“. Русская политическая публицистика, как правило, неоригинальна и весьма низкого качества в плане рацио. Т.н. Русская_философия™ — десигнат. А уж Ильин — вообще газетный трэш. Колумнист, элементарно лишённый стиля. Именно поэтому основными потребителями этого интеллектуального ретро оказались, в основном, пенсионеры спецслужб. Привыкшие жить приказами, они априори не понимают, что такое оригинальность. Вот они и придумали фантазм „русской партии“ — на деле — инструмент троллинга одних номенклатурных семей со стороны других. То есть, обозначили цель для своей виртуальной армии. И ни слова о том, как вообще устроен их „русский мир“, где они сами — составная часть этой цели.

Вот эта подавляющая „гуманитарность“ и сыграла с ними злую шутку в лице представителей власти, — которые номинируют себя окрест русскими националистами, и это трудно опровергнуть именно в плане конвенционального „русского мифа“, который, собственно и есть рендеринг структуры данных всей этой беспомощной „русской философии“.

Мир сегодня мыслит инженерно, посредством мгновенного анализа потока „больших данных“ — а это совершенно иной тип мышления. Мир мыслит временем, а уж потом пространством и в этой войне скоростей вся эта старая школа полностью повёрнутых назад „русских националистов“ выиграть никогда не сможет в силу того, что потеряют время даже если захочет развернуться. Банально: не хватит времени.»

Казалось бы, вот только что, на наших глазах, буквально в течение нескольких дней рассыпалась скорлупа отечественного модерна. И самое время отказаться от прошлых мифов, иллюзий, заблуждений. Но нет! Нам предлагают вновь пережить уже пережитое другими внутри все того же советского стойла. Нам предлагают, например, в области писательства — умеренное сотрудничество с властью, работу в стол «ради великой литературы», эмиграцию во «внутреннюю Монголию». В быту — нам советуют затянуть пояса. Моя френд-лента изобилует какими-то мазохистскими воспоминаниями об очередях, дефиците, нищете. И мало того, что люди готовы терпеть это сами. Они смакуют тот факт, что те, кто младше их, будут вынуждены также страдать, как страдали они.

Один читатель пока еще не окончательно закрытого Фейсбука комментирует:

«Глядя на издевательства над детьми в школах и читая посты старшего поколения, представители которого с таким удовольствием пишут в соцсетях о надвигающихся кризисных временах, что „мол, вот мы стояли в очереди за крупой, штопали себе одежду, стирали полиэтиленовые пакеты, дальше рабочего места со скрипучим стулом не ездили, если и путешествовали, то только на метро, теперь и вы, молодые, испытаете на себе все эти радости от лишений, пить кофе 3-в-1, штопать колготки на лампочке, давиться за дефицитом и путешествовать только в очередях“ и пишутся все эти посулы с таким садистским сладострастием, что я прихожу к выводу, что в старшей России, оказывается, какая-то нездоровая и необъяснимая тенденция ненависти к России молодой.

Казалось бы, здоровое желание любого родителя, уже испытавшего трудности в своей жизни, в будущем своего ребёнка от них оградить. Но нет, только не в России.

Здесь они, наоборот, пытаются будто бы выместить всю свою злобу, сказать „я страдал, и ты должен“, и в невозможности дотянуться до виновников, обращают ее на тех, кто слабее. Возможно, однажды социологи и психологи придумают для такого явления какой-то особый термин, а пока мы можем только наблюдать ну и охреневать, конечно.»

Невеселая карусель сансарных повторов русского бытия уже не завораживает. Нам уже не столько страшно. Сколько скучно и противно. Я не вижу никакой нужды повторять негативный опыт прошлых поколений. Тем более, для развития души, как смеют писать вольные или невольные сторонники и любители бессмысленных страданий. И не рассказывайте мне больше про «загадочную русскую душу». Ее нет.