О скрепостных ценностях и новом феминизме

Что мы видим? Сансарную закольцованность русского садомазо. В сферах от социальной («Сначала вы нас эпатируете, потом мы вас этапируем») до сексуальной. Ну здесь вообще все просто как дважды-два и поэтому скучно. «Вы слышали как кричала Жюстина?» — манерничал молодой еще консерватор Дугин, пытаясь уподобиться Де Саду. Да кому ты сдался со своей старообрядческой бородой?

В клипе Pussy Riot мы видим попытку компенсировать одно насилие другим. Причем по гендерному признаку. Это тупиковый путь. Более того, гендер в своих крайних формах себя уже исчерпал. Человечество все еще тащит за собой сексуальность как чемодан без ручки, который и нести тяжело, и бросить жалко. Конечно, можно попытаться его продать. Что и делают, собственно, радикальные феминистки. Актуализируют и продают устаревающий дискурс.

«Как это так вы не испытываете женских проблем?» — возмутились феминистки в комментариях под постом Арины Холиной. Это чисто социалистическое свойство — желать другим своих проблем, пытаться избавиться от них путем распределения их на общество.

Чем меньше ты позиционируешь себя в рамках гендера, чем меньше акцентируешься на нем, тем больше шансов, что и другие не будут видеть тебя в этой парадигме.

Постоянно повторяя, проговаривая «я женщина», вы создаете искусственную точку сборки, к которой сами собой цепляются различные сопутствующие социальные неврозы. Проще говоря, само это утверждение и есть проблема.

Сам феминизм в значительной степени являет собой невроз, который создает сложности своим адептам и вносит в общественное поле лишнее напряжение. Если мы заявляем нечто как проблему, она должна иметь решение. Желательно простое. Проблемы феминизма решаются добровольным осознанным отказом от клишированного распределения гендерных ролей.

«И у вас, дети, тоже будет на улице праздник, если вы будете жить с теми, кто вам нравится, заниматься интересным, а не радидетейством, в ложной дихотомии «ученая степень или фаршированная рыба?», «семья или работа?» (сспади) выбирать все и сразу, а по личностным характеристикам и моральным качествам будете не как возрастная страта 60+ по Леваде, а с точностью до наоборот. Вот тогда, дети, будет и вам вечная весна», — сообщает нам «прогрессист» Екатерина Шульман.

То есть, опять в «России вечной» условные прогрессисты под либертарианским прикрытием протаскивают скрепостные ценности, традиционализм и латентный патриархат. Кто-то рефлексирует и обвиняет свое устройство сознания в неготовности к «счастливой жизни». Но является ли это «счастье» счастьем — вот в чем вопрос.

Я считаю, что мозг и психотип конкретного субъекта не изменить. Я просто плюнула на поиск каких-то «лучших состояний». Да я, признаться, не понимаю их необходимости. Меня интересует только осуществление моих идей и самоутверждение от метафизического до социального. Эта лжедихотомия «семья или карьера» ну для очень простых людей, архаичных, примитивно-упертых. Люди разные! Зачем мне вообще сдалась эта семья, которую надо тащить на себе подобно верблюжьему горбу? Что за общественная повинность такая?

Екатерина Шульман в своих суждениях, увы, подобна всякому постсоветскому человеку, не понимающему очевидного факта, что люди разные.

Только вчера мне написала психолог-феминистка:

«Ну как может сексуальность, один из основных биологических инстинктов, устареть? Устареть может только носитель сексуальности, а сексуальность никогда никуда не девается, с ней все хорошо.

Ни Холина, ни Толоконникова, ни «феминистки в комментариях под Холиной», конечно, никакими феминистками не являются. Но зато они являются носителями «народного» женского протеста в те эпохи, когда мужское государство начинает существенно посягать на права женщин. Это категория флэпперов, «злых дерзких девчонок», аналогичная безбашенным юношам Лимонова. Как лимоновские анархические дурачки никогда не переведутся, так и не переведутся и этот вид дев.

Корить их за то, что они, якобы, пытаются компенсировать одно насилие другим, — смешно. Ну и что, что пытаются компенсировать? А мужчины разве не пытаются вечно компенсировать одно насилие другим? Да они всю дорогу этим занимаются. Никто ж не выходит к ним и не говорит айяйяй, как вы плохо себя ведете, вы позорите облик мужчины, правда?

Женщинам можно все, что можно мужчинам — вот главный феминизма. Я имею в виду, что им можно не только то, что делает их хорошими покладистыми, всем удобными женщинами, но и то, что делает их плохими. А так, вообще, в чисто теоретическом плане, да: «Проблемы феминизма решаются добровольным осознанным отказом от клишированного распределения гендерных ролей.» Это правда. Кстати, вам бы тоже не мешало добровольно и осознанно отказаться от большого количества косметики, которая портит ваше довольно красивое лицо.»

Удивительный психолог не понимает того очевидного факта, что люди делают нечто в первую очередь для себя. Крашусь я тоже для себя. С самого утра и даже в тех случаях, когда не собираюсь выходить из дома. Я просто не сторонник так называемой естественной красоты.

Борцы за естественную красоту — а их сейчас много, не только среди местных бодипозитивщиц, играющих на обнищание и понижение, но и среди европейцев, видимо, утомленных избытком предложений, исходят из устаревшей концепции, где человеческое тело рассматривается как объект вожделения, размножения, то есть, в сущности — социальная функция.

Тогда как современный цивилизованный человек — высшая степень развития человека (!) — в некотором (лучшем) смысле и нарцисс, и эгоист. Он делает себя для себя — в первую очередь — для себя. Он желает нравится себе. И только потом уже публике и обществу. Притом полагает это более рациональным, особенно если у него с этим самым обществом бизнес.

С этой точки зрения, например, немонетизированный эротизм выглядит атавистической профанацией. И, собственно, ей и является.

Людям сложно объяснить такую простую вещь, что если я крашу губы — это не социально-эротическая манифестация. Я хочу понравиться себе и только себе. К тому же я не вижу лучшего и приятнейшего «преодоления человеческого» — кроме того, что может предложить современная фармакология и пластическая хирургия.

Хочу завершить эту статью давним стихотворением, немного ироническим, но по сути верным.

ОДА БОГУ БОТОКСА

От старости пахнет кошмарами Босха.

Но, бог — ты же бог,

Значит, делаешь богство —

БОТОКСАБОТОКСАБОТОКАБОТОКСА!

Вы вашего бога убили так просто.

А мы полюбили здесь бога ботокса.

Мы более боли и русской тоски

Не чувствуем с легкой ботоксной руки.

Гламурная молодость длится и длится.

Придется однажды вот так помолиться

И счет оплатить, и для доктора счет.

Мы веруем в ботокс как верим в расчет.