Танец курсантов намекает: власть вождей закончилась

Готовлюсь к интервью, тезисно выделяю главное.

«Они» и их позиция (Росавиация, ректор, губернатор - то есть, те, кто возражают). Они обвиняют курсантов по сути в «осквернении» - кодекса военного, чести мундира, памяти о дедах и отсутствии патриотизма. Такие обвинения мы привыкли слышать в последнее время, но что здесь интересного для антрополога? Что никакого кодекса «правильного поведения», соответствующего кодексу военного, чести мундира и патриотизму, на самом деле эксплицитно нет. Его не существует пока. Неудивительно, что когда мы берём интервью у учителей, преподающих обществоведение в школе, то учитель часто затрудняется этот самый патриотизм толком определить.

Поэтому создание кодекса «правильного поведения» идет «от противного». Кодекс выстраивается за счёт негативных предписаний - чего нельзя сделать. Поэтому когда представитель некой властной группы видит что-то, чтобы он никогда не хотел бы сделать (или, что вероятнее, не хотел бы об этом рассказать широким массам), то он объявляет это поведение запретным. Похоже на то, как в 17-18 веке полинезийский вождь мог объявить «табу» любое не понравившееся ему действие, предмет или человека. И тогда к объекту «табу» нельзя было прикасаться, иначе последует осквернение.

Поэтому заявления Росавиации и ректора можно прочитать следующим образом: для нас это неприемлемо, поэтому и для молодого поколения тоже. Из этого следует постулат имени Маргарет Мид - мы живём в традиционной культуре постфигуративного типа (обучение от отца к сыну), а все остальное - вон из нашей картины мира.

«Мы» - тут я имею в виду не реальных физических нас, а тех людей, которые повторили клип ульяновских курсантов - домохозяек, бабушек, конников, строителей и кого угодно (их уже больше сотни). Причём если первые клипы старательно повторяли ульяновских курсантов, но для последующих это стало необязательно. Новость разошлась так широко, но не надо показывать «непристойное» движение, достаточно на него намекнуть. Эти повторы роликов - это не просто удовольствие и желание постебаться вместе - это практика выражения солидарности.

1) кого-то, кто такой же, как я, хотят наказать за что-то, преступлением не являющееся?

2) Тогда я повторю это действие и тем самым попытаюсь снять угрозу наказания, ведь теперь непонятно, кого наказывать.

Так работают практики солидарности и работают они в ситуации, когда часть общества чувствует угрозу в отношении одного из своих членов. На языке полинезийцев это выглядело бы так: вождь объявляет «табу» гору или еду от европейцев, и тут его племя начинает демонстративно на эту гору ходить на пикник или на его глазах есть заграничную еду. Вождь в шоке. Его власть кончилась.

Оригинал здесь