Нассим Талеб: криптовалюты дают нам страховку от мрачных прогнозов Оруэлла

Давайте проследим логику развития вещей с самого начала. Или, вернее, с самого конца: с нашего времени. Пока я пишу эти строки, мы выступаем свидетелями глобального восстания против определенного класса экспертов в таких областях, которые нам слишком сложно понять — например, макроэкономическая реальность, — и в которых эти эксперты не только плохо разбираются, но и не осознают этого. То, что предыдущие боссы Федеральной резервной системы, Гринспен и Бернанке, мало понимали в эмпирической реальности, мы обнаружили слишком поздно: большую чушь можно нести дольше, чем маленькую. Вот почему мы должны быть осторожны с выбором тех, кто наделен возможностью принимать крупные централизованные решения.

Хуже всего то, что все центральные банки работали по одной и той же модели, в них формировалась жесткая монокультура.

В сложных областях опыт не концентрируется: в естественной реальности все работает по принципу децентрализации, как убедительно продемонстрировал Хайек. Но Хайек использовал понятие рассеянного знания. Что ж, нам, похоже, даже не нужна эта вещь, называемая знанием, чтобы все хорошо работало. Нам также не нужна индивидуальная рациональность. Все, что нам нужно — это структура.

Это не означает, что все участники должны обязательно совместно принимать демократические решения. Один мотивированный участник может сдвинуть дело с мертвой точки (я называю это асимметрией правила меньшинства). Но этим игроком может быть каждый.

Каким-то образом при росте масштаба возникает чудесный эффект: рациональные рынки не требуют рациональности от отдельно взятого трейдера. На самом деле рынки хорошо работают при нулевом интеллекте — правильно организованная толпа с нулевым интеллектом работает лучше, чем самые интеллектуальные люди, которыми управляют в советском стиле.

Вот почему биткойн — отличная идея. Он удовлетворяет потребности сложной системы не потому, что это криптовалюта, а именно потому, что у него нет владельца, нет инстанции, которая может вершить его судьбу. Он принадлежит толпе, своим пользователям. Ему уже несколько лет, и этого достаточно, чтобы признать его право на существование.

Чтобы конкурировать с биткойном, другие криптовалюты должны обладать тем качеством, о котором говорил Хайек.

Биткойн — это валюта без государства. Кто-то может спросить: разве у нас нет золота, серебра и других металлов, другого класса валют, не привязанных к государству? Не совсем. Когда вы торгуете золотом, оно может находиться в Гонконге, и, получив его в собственность, вы, возможно, должны будете перевезти его в Нью-Джерси. Банки контролируют доверительных управляющих, а правительства контролируют банки (или, скорее, банкиры и чиновники тесно связаны, если говорить мягко). Так что в транзакциях биткойн обладает огромным преимуществом по сравнению с золотом: его получение не требует специального управляющего. Ни одно правительство не может контролировать, какой код у вас в голове.

В конце концов биткойн справится с возникающими сбоями. Он может потерпеть неудачу, но его будет легко изобрести заново, поскольку теперь мы знаем, как он устроен. В его нынешнем состоянии биткойн, возможно, не слишком удобен в использовании, ведь им нельзя оплатить безкофеиновый эспрессо макиато в вашей местной кофейне. Возможно, сейчас биткойн слишком волатилен, чтобы быть полноценной валютой. Но это первая органическая валюта.

И само его существование — это страховой полис, который напомнит правительствам, что у них больше нет монополии на последний объект, который могло контролировать государство, а именно — на валюту. Это дает нам, толпе, страховку от будущего по сценарию Оруэлла.

Оригинал здесь, перевод «Идеаномика»