И нашим, и вашим: зачем Лукашенко стал миротворцем

В последнее время президент Белоруссии Александр Лукашенко все чаще выступает с миротворческими инициативами. Как совмещаются в одном лице авторитаризм и стремление помирить непримиримых соперников, рассуждает на сайте московского Центра Карнеги белорусский политический обозреватель Артем Шрайбман.

Уже несколько лет Минск предлагает региону и миру свои миротворческие услуги по любому удобному поводу. А в февраля 2015-го Лукашенко даже удалось усадить за один стол президентов России и Украины, да еще и вместе с лидерами Франции и Германии.

После этого белорусский МИД предложил свою площадку и под переговоры по Нагорному Карабаху, однако мирный процесс между Баку и Ереваном оказался слишком трудным для реализации белорусских амбиций. Несколько раз Лукашенко предлагал отправить белорусских миротворцев в Донбасс, правда в Киеве прохладно встретили эту идею – речь все же идет о военных из союзной России армии.

Доходило до смешного: в начале этого года Назарбаев на встрече с Трампом предложил перенести переговоры по Украине из Минска в Астану, чтобы придать им новый импульс. На что Лукашенко заявил, что у кого-то «руки чешутся получить Нобелевскую премию» и намекнул, что Назарбаев приврал, что обсуждал эту тему с Трампом.

Хотя президент Казахстана не так уж и неправ: веры в минские переговоры по Донбассу почти ни у кого не осталось, а вместе с ними могут оказаться забытыми и миротворческие успехи белорусского руководства. Именно поэтому Лукашенко и его подчиненные стали регулярно предлагать свою следующую идею – «Хельсинки-2», ссылаясь на то, что правила игры, принятые в Хельсинки в 1975 году, разрушены – нужны новые. И выработать их могут только крупнейшие державы – США, ЕС, Россия и Китай, собравшись, например в Минске...

Однако тут существуют несколько проблем. Во-первых, Запад не признает ни равновеликость ему России, ни легитимность ее притязаний – влиять на соседей в той степени, в которой Москве комфортно. А Россия не готова от своих амбиций отказаться. И в этой ситуации не только перестраивать мир, но и восстановить прежние отношения невозможно.

И хотя Минск может быть хорош для таких встреч: и близко, и один язык, и донбасские сепаратисты могут не опасаться ареста, но на Западе Белоруссия по-прежнему воспринимается союзницей России...

Однако в Минске понимая нереальность такой идеи, усилий все равно не сбавляют. Почему?

Минск объясняет это вполне гуманитарными соображениями: Белоруссия, находящаяся между Западом и Востоком, первой станет жертвой возможной ссоры, как это всегда и происходило: армии, ходившие через белорусскую территорию, попутно опустошали страну.

Именно поэтому, вместо того, что сидеть в двух окопах одновременно, лучше работать на сближение сторон, пока тебя не разорвали на части. К тому же статус регионального миротворца повышает значимость страны, которую не хочется терять лишь потому, что кто-то другой не способен договориться на твоей площадке. Именно это уже помогло Минску разморозить связи с Брюсселем и Вашингтоном, хотя и домашний авторитаризм никуда не делся.

К тому же Лукашенко всегда завидовал своим казахским или азербайджанским коллегам, которых несмотря на еще большую их деспотичность, тем не менее Запад не подвергает ни санкциями, ни нравоучениями. Ответ прост: у них есть нефть и газ, которые работают как заслон от внешнего давления. Поэтому нейтралитет и миротворчество стали активом, которого Минску не хватало для приглушения правозащитной критики.

Говоря о мире, Лукашенко смотрится выгоднее Путина с посланиями о новых ракетах. Один создает проблемы, другой пытается помочь их решить. А стало быть белорусский лидер все меньше воспринимается как послушный вассал Москвы.

Более того, миротворческая риторика помогает Лукашенко разговаривать и с Москвой, оставаясь формальным союзником России, он тем не менее идет своим отдельным курсом, что легитимизирует его в глазах Кремля. Ведь посредника не упрекнешь в нелояльности. Минск как бы намекает, что если бы он поддержал Москву по всем вопросам, это не принесло бы особой пользы международным позициям России, а так появляется дополнительный канал связи.

Зато теперь Белоруссия может позволить себе гораздо больше, чем прежде. К примеру, на конференции в Минске бывший генсек ОДКБ обвиняет в эскалации НАТО, высокий натовский чиновник – Россию, а сидящий между Лукашенко, президент страны – участницы ОДКБ, говорит, что и тот и другой по-своему правы.

Миротворчество дает Лукашенко редкую возможность совмещать признание Запада и авторитаризм, а также участие в нескольких союзах с Россией и отдельную от нее позицию во внешней политике. Теперь постоянное лавирование Минска становится ожидаемой линией поведения, и не исключено, что этот образ, его новая международная идентичность станет постоянным, как маска, которая иногда прирастает к лицу.

Полностью здесь