Вопрос дня: готова ли российская армия к отражению пандемии?

Виктор Кузовков

Десант российских Войск радиационной, химической и бактериологической защиты (РХБЗ) в Италию вызвал немало вопросов. Причем, вопросы задают почти все – от экспертов до обычных обывателей. И если первые интересуются деталями, обыватель обычно прост и прямолинеен, его интересует, зачем это вообще было нужно и, в случае чего, хватит ли нам самим сил и средств для того, чтобы бороться с наступающей пандемией.

Озабоченность наших сограждан понять, в общем-то, можно: состояние дел в области здравоохранения у нас, прямо скажем, не блестящее, и проблемы обычных медицинских учреждений автоматически проецируются и на военных медиков. Кроме того, многие уверены, что нам в ответ вряд ли кто-то поможет, во всяком случае, в таком масштабе. А потому, дескать, и не стоит разбрасываться, нужно все силы сконцентрировать на внутренних фронтах борьбы с коронавирусом, а итальянцы, из раза в раз поддерживающие санкции против России, пусть уж как-нибудь сами…

Отчасти на эти вопросы попытался ответить начальник Войск РХБЗ Вооруженных сил РФ, генерал-лейтенант Игорь Кириллов в своем интервью для СМИ. В частности, он сказал, что в Италию отправилась одна лаборатория из пятнадцати, имеющихся в наличии у подразделений РХБЗ. Также в составе группировки насчитывается 20 машин из 2066 и 66 человек из примерно 20 тысяч военнослужащих, которые числятся в войсках РХБЗ. По его словам, такая локальная группировка никак не скажется на боеготовности вверенных ему войск, и в случае необходимости они смогут выполнить возложенные на них задачи.

Помимо этого, отмечено, что российские военные смогут получить в Италии опыт, который наверняка будет полезен и в самой России. И с этим трудно не согласиться, хотя повторения у нас итальянского сценария очень бы не хотелось. Но мы разумные люди и понимаем, что вирус в поддавки играть не будет и в борьбе с ним мы должны быть готовы буквально ко всему.

Вместе с тем, несколько особняком стоит вопрос о том, готова ли к пандемии сама российская армия? Не случится ли так, что около миллиона человек, проживающих и работающих в довольно тесном контакте, окажутся не нашими защитниками от вируса, а одними из первых его жертв? И это, надо признать, вопрос совсем не праздный, тем более, что первая серьезная причина для беспокойства у нас уже есть.

Уже через несколько дней, а именно с 1 апреля, в России начнется весенний призыв в армию. Примерно 128 тысяч новобранцев должны пополнить ряды российской армии с 1 апреля по 15 июня. Это большая цифра, и очевидно, что новобранцы появятся почти в каждой части, в каждом армейском подразделении. А это тысячи и тысячи потенциальных носителей вируса COVID-19, которые будут прямо контактировать примерно с миллионом других российских военнослужащих – контрактников и офицеров. И причина для беспокойства тут, прямо скажем, есть.

Тем не менее, перенос весеннего призыва пока не планируется. Причины для такого решения (а точнее, для отсутствия решения по переносу) называются разные. Некоторые из них можно отнести к объективным и рациональным. Например, Министр обороны РФ Сергей Шойгу лично заверил, что ни один призывник не попадет в войска, пока не будут известны результаты его теста на коронавирус. То есть, гарантировано стопроцентное тестирование призывников. Также нужно помнить о том, что призывники не будут напрямую, прямо из военкомата, направляться в строевые части – и в более спокойное время они некоторое время содержатся на карантине, чтобы успели проявиться возможные заболевания, которые они получили «на гражданке». Понятно, что сейчас эти меры будут выполняться ещё строже.

В то же время, довольно сомнительными выглядят заявления о том, что среди возрастной группы 18-25 лет коронавирус не очень распространен, а в случае заражения молодых людей он обычно протекает у них в легкой форме. Да, это так, но означает ли это, что мы можем рискнуть и в несколько сотен российских частей и подразделений все-таки направить больных коронавирусом призывников? И не окажется ли, то те «ничтожные» 0,2% смертности, которые наблюдаются у этой возрастной категории, в итоге все-таки приведут к сотням необязательных жертв среди российских военных? Вопрос отнюдь не праздный, а сама подобная аргументация попахивает либо безответственностью, либо некомпетентностью.

Опять же, при всем желании и при всем старании быть оптимистами мы должны помнить о том, что здоровье наших призывников, к сожалению, часто очень далеко от идеала. Да, сейчас не девяностые, стало значительно меньше молодежи с откровенным недобором веса, которых нужно было сначала переводить на усиленное питание, а только потом отправлять в войска. Да и откровенного наплевательства медицинских комиссий при военкоматах стало, как будто, значительно меньше – сейчас уже не гребут все подряд ради плана. Но все равно, говорить, что в этом вопросе у нас все в порядке, было бы слишком оптимистично.

Отдельно стоит вопрос с удаленными местами службы, боевыми кораблями, подводными лодками и так далее. И не нужно говорить, что на подводную лодку, отправляющуюся в боевой поход, новобранца не возьмут – тому достаточно чихнуть где-нибудь в Видяево или Вилючинске, чтобы вирус оказался в легких офицера, через пару часов уходящего в плавание. И никакой тест, никакой медицинский осмотр не выявят этот вирус в первые часы заражения. А через несколько дней, уже в «автономке», он может наделать много бед. Да, молодые могут перенести его, особо и не заметив? Но что, если заразится капитан подводной лодки и другие старшие офицеры?

Кстати сказать, ещё в 2010 году в российской армии отмечалась очаговая эпидемия пневмонии. Увы, должного расследования тогда так и не было проведено, и мы можем только догадываться, кто был виновен в гибели нескольких срочников: злая болезнь или начальники гарнизонов, экономившие на отоплении казарм. Но в любом случае этот эпизод весьма симптоматичен, и говорить, что у нас в армии уже совсем все хорошо, наверное, не стоит. Да и позднее, в 2013, 2014 годах, по свидетельствам очевидцев (чаще всего, ещё и пострадавших) в некоторых частях можно было запросто получить или пневмонию, или бронхит, или ещё какое-то простудное заболевание просто из-за отвратительного состояния казарм.

В то же время, нужно отметить и положительные стороны. В частности, то, что за минувшие сто лет российской армией накоплен огромный опыт противостояния разного рода эпидемиям. Но до того, до начала двадцатого века включительно, болезни и эпидемии были почти обязательным спутником любой армии и войны.

Надо отметить, что Россия тут не одинока. Фактически любая колониальная армия, будь то англичане в Индии или Афганистане, или французы где-нибудь в Экваториальной Африке, периодически сталкивалась с эпидемиями холеры, сыпного тифа, чумы и других опасных заболеваний. Причем, иногда это принимало такой острый характер, что умерших в госпиталях от болезней было больше, чем на поле боя.

Один из самых трагических случаев (не только для армии, конечно), это знаменитая эпидемия гриппа «испанки», которая в начале двадцатого века выкосила, по некоторым оценкам, от 50 до 100 миллионов жителей Земли. Начавшись в последний год Первой мировой войны, «испанка» унесла жизни около четырехсот тысяч солдат с обеих сторон конфликта. Причем, это достаточно приблизительные цифры, так как военная цензура обеих сторон жестко пресекала любые упоминания о массовой гибели своих солдат, считая, что эта информация может спровоцировать противника на наступление. Жертвы от этого штамма гриппа значительно превысили собственно военные потери последних месяцев войны, и это, согласитесь, о многом говорит.

В годы Великой Отечественной войны подразделения Красной армии хорошо отдавали себе отчет о важности санитарных мероприятий. Массовое их применение началось уже с момента эвакуации промышленности на восток. Командование хорошо понимало, что не достаточно просто перевезти станки и оборудование – без готовых его обслуживать специалистов они и на новом месте оказались бы мертвым грузом. Именно тогда были приняты решения о раздельном перемещении здоровых и больных эвакуируемых – для последних в эшелоне обычно резервировался отдельный карантинный вагон. Кроме того, на всем пути следования создавались эвакопункты, где были изоляторы, бани, помещения для термической дезинфекции, а эшелоны старались обеспечить как медико-санитарной помощью, так и средствами гигиены (разумеется, в рамках тех скудных возможностей).

Отдельным эпизодом стала борьба со вспышкой холеры в Сталинграде в 1942 году. Началась она ещё до осады самого Сталинграда, во время разгрома советских войск под Харьковом и в излучине Дона. Тогда через город проходили сотни тысяч солдат, не меньшее число эвакуируемых, из города вывозили оборудование заводов и фабрик. Закончилась эта борьба только через полгода, когда Сталинград уже лежал в руинах, а наступившие морозы уничтожили очаги болезни на открытом воздухе. И самое поразительное, что в этих сложнейших условиях военным медикам и санитарам удалось справиться с поставленной задачей – Сталинград не стал «перевалочным пунктом» для холеры, и заражение не перекинулось оттуда на другие регионы воюющей страны.

Нет нужды говорить, что в военные годы армейским санитарно-эпидемиологическим службам пришлось столкнуться с самыми разными заболеваниями. Это, помимо холеры, и вечный спутник любой войны, сыпной тиф, и дизентерия, и малярия, и столбняк, и многие другие инфекции. Ситуация осложнялась ещё и тем, что на оккупированных немцами территориях были отмечены массовые эпидемии сыпного тифа. С последствиями этого санитарные службы СССР сталкивались до начала 60-х годов, когда, наконец, с массовой заболеваемостью тифом в стране было покончено.

В целом, по имеющимся оценкам, за годы войны санитарно-эпидемиологическим службам СССР удалось вернуть в строй порядка 90% заболевших. А сколько болезней удалось предотвратить, не скажет, наверное, никто.

То есть, база и традиции у наших Войск радиационной, химической и биологической защиты очень даже серьезные. Что же касается сегодняшнего дня, их возможности тоже весьма серьезны. Так, например, две специализированные машины РХБЗ способны за час продезинфицировать улицу длиной километр. Такие машины, в частности, есть в составе российской группировки в Италии. Но там их менее 1% от того, чем располагают войска РХБЗ России на данный момент.

Как стало известно вчера, в четырех регионах Западного военного округа созданы специализированные группировки войск, предназначенные для борьбы с коронавирусом. Это Ленинградская, Нижегородская, Курская и Воронежская области. В составе группировок, помимо частей РХБЗ, также медицинские и инженерные подразделения, средства материально-технического обеспечения, а также подразделения военной полиции.

Также с 25 по 28 марта в армии проходит масштабная проверка, целью которой будет выяснение готовности войск «к решению задач по локализации чрезвычайных ситуаций, связанных с возникновением угрозы массового заражения и распространения вирусных инфекций». Решение о проверке принято Верховным Главнокомандующим, то есть, уровень внимания к проблеме самый высокий.

Поэтому будем надеяться, что армия окажется готова к тому вызову, который собирается нам бросить набирающая силу пандемия.

Но ещё больше будем надеяться на то, что столь радикальных мер не понадобится и мы сможем обойтись усилиями гражданских служб…

КСТАТИ

Строительство первых восьми многофункциональных медицинских центров будет завершено до 30 апреля, оставшиеся восемь – до 15 мая, сообщил заместитель министра обороны РФ Тимур Иванов в пятницу на селекторном совещании.

«До 30 апреля, - сказал Иванов, - мы завершим строительство восьми инфекционных центров в Одинцово, Подольске, Нижнем Новгороде, Волгограде, Новосибирске, Оренбурге, Сосновом бору и Уссурийске. И до 15 мая - оставшиеся восемь центров», - сказал Иванов.

Он отметил, что все шестнадцать многофункциональных модульных медицинских центров будут оснащены самым современным оборудованием,

«В целях обеспечения безопасности военнослужащих и граждан в рекордные сроки нам предстоит выполнить работы по возведению 16-ти специализированных медицинских центров общей ёмкостью 1600 койко/мест, оснащенных необходимым медицинским оборудованием, которые уже к середине мая будут полностью готовы», - сказал Иванов.

По его словам, создание медицинских центров осуществляется в рамках развития инфраструктуры существующих военных госпиталей Минобороны России.

«С 20 марта текущего года во всех военных округах развернуты работы по их строительству», - сказал Иванов.

На указанные цели, напомнил Иванов, министерству обороны правительством РФ выделены бюджетные ассигнования в размере 8,8 млрд рублей.

Строительство этих многофункциональных медицинских центров, отметил Иванов, ведётся по поручению Верховного главнокомандующего Вооружёнными силами РФ. Работы ведут специалисты Военно-строительного комплекса Минобороны России с участием инженерных и железнодорожных войск.

Он уточнил, что в Западном военном округе строятся шесть центров. В Одинцово – на 100 койко/мест, Подольске (200), Нижнем Новгороде (60), Смоленске (60), Калининграде (100), Пушкин Ленинградской области (60).

Три медцентра будут возведены в Южном военном округе: в Ростове-на-Дону – на 160 к/м, Севастополе (60), Волгограде (100).

В Центральном военном округе учреждения строят в Новосибирске на 160 к/м, Омске (100), Оренбурге (60).

Четыре центра появятся в Восточном военном округе: в Сосновом бору (Улан-Уде) – на 60 к/м, Уссурийске (60), Петропавловске-Камчатский (60), Анастасьевке (Хабаровский край) – на 200 к/м, сообщил Иванов.

На остальных 14 объектах до конца недели будет завершена заливка фундаментов. Гражданское население сможет получать медпомощь в военных медцентрах.