Форс-мажор или воровство? С коррупцией в России можно бороться вечно

О борьбе с коррупцией надо писать оперу. Не в смысле докладной оперуполномоченному правоохранительных органов (это часто бесполезно), а музыкально-драматическое произведение.

Сергей Баймухаметов

Счетная палата РФ доложила, что за 2018 год бюджет России потерял 772,7 миллиарда рублейв результате нарушений. Под «нарушениями» имеются в виду «растраты», «неустойки», «нецелевое использование средств» и прочее, и прочее, именуемое в народе просто как хищения.

А есть еще такая формулировка: «Общая сумма, потраченная без достижения социально-экономического результата». То есть вроде ничего не «нарушили», трудились без устали, но без толку, принося одни убытки. Например, в 2016 году «из 37 госпрограмм 19 показали низкую эффективность. В денежном выражении речь идет о сумме в 3,7 триллиона рублей». Это не считается хищением. И даже растратой. «Низкая эффективность».

Итоги 2018-го вроде должны радовать. «Всего» 772,7 миллиарда. Ведь в 2017-м «потеряли»аж1,865 триллиона.Причем 40%от суммы приходится насвятая святых народного сознания – космическую отрасль. Ведомство называется - «Роскосмос».

Несмотря на «благополучные результаты» 2018 года, большинство экспертов утверждает, что меньше красть не стали – стали лучше прятать концы в воду. И они правы – статистика десяти лет показывает некуюболее или менее постоянную величину «нарушений».

10 лет назад президент РФ Дмитрий Медведев утвердил Национальный план противодействия коррупции. «Общее количество такого рода преступных деяний в десятки, в сотни раз больше того, что выявляется, - заявил он на заседании совета законодателей. - Это только вершина айсберга».

Кстати, 10 лет спустя («Вопрос дня: какова же реальная коррупция в России?», «НИ», 04.07.2018) этот образ позаимствовал известный оппозиционный политик Геннадий Гудков: «Полтора триллиона рублей хищений в год из бюджета - это лишь верхушка айсберга. И этот айсберг рано или поздно потопит огромный «Титаник», в который превращается наша великая держава... По оценкам экспертов, объем бюджетного воровства в РФ примерно в 3-3,5 раза выше, чем фиксирует Счетная палата. Добавьте сюда традиционные поборы, взятки и отъемы денег у бизнеса, и вы получите умопомрачительную сумму ЕЖЕГОДНОГО коррупционного обогащения чинуш России: никак не меньше 8-10 триллионов ₽(!!!), что вообще сопоставимо с годовым бюджетом РФ».

Однако,будем оперировать цифрами, представленными официальными органами. Разумеется, постоянно держа в уме подводную часть «айсберга».

В коррупции нет ничего особо тайного.В самом начале антикоррупционных инициатив президента Медведева, простой врач архангельской больницы Алексей Попов сел за компьютер, посмотрел открытые данные и пришел к выводу, что Россия покупает компьютерные томографы по цене, в два-три раза превышающей обычные. Рекорд был поставлен в городе Каменск-Уральский Свердловской области. Томограф стоимостью 22,7 миллиона рублей там купили за 122,5 миллиона! Пятикратная накрутка.

Томографическим расследованием занималось и Контрольное управление кремлевской администрации. И выяснило, что из выделенных на закупку медицинского оборудования 26,5 миллиарда рублей почти две трети (!) ушло «на коррупционную составляющую».

Президент Медведев отреагировал резко: «Это не коррупционная составляющая, а абсолютно циничное, хамское воровство государственных денег! Это терпеть больше нельзя. Это вызывает дикую ненависть наших людей и создает отрицательный авторитет нашей страны, роняет престиж государства... Я лично дам указание генеральному прокурору и руководителю Следственного комитета, чтобы все, кто к этому причастен, понесли суровое наказание».

Однако глава Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов был настроен скептически: «Это не война с коррупцией, а война с маленькими чиновниками. Крупных коррупционеров прокуратура вскрыть не может или не хочет... Коррупция - это вертикальный бизнес, который состоит из неприкосновенных людей».

Контрольное управлениеадминистрации президента в 2010 году доложило главе государства, что ежегодные хищения из бюджета только при госзакупках оцениваются в 1 триллион рублей. Не считая остальных видов «деятельности». Например, в систему ЖКХ было вложено 230 миллиардов (8 миллиардов долларов по тогдашнему курсу). Из них за 2 года (2009-2010) только в Центральном федеральном округе работники ЖКХ «вывели за пределы РФ 25 миллиардов рублей» (800 миллионов долларов). А Россия состоит из 8 федеральных округов. И в них, помимо работников ЖКХ, еще много, очень много других «работников».

Итак, в начале все государственной борьбы с коррупцией – 1 триллион хищений только при госзакупках. И надо отметить, уровень коррупции за минувшие десять лет сохранил солидную стабильность. Конечно, абсолютные цифры отличаются - 1 триллион в 2009-м и 1,9 триллиона в 2019-м – почти в два раза. Но ведь и коррупция делает поправку на инфляцию. А вдолларовом эквиваленте– на одном уровне.

Так же наглядно – сопоставление с бюджетом РФ по расходам. Десять лет назад хищения из бюджета равнялись 10%.

К 2018 году – те же 10% бюджета

В начале антикоррупционной кампании всероссийского масштаба ее инициатор Дмитрий Медведев говорил, что за казнокрадство в некоторых странах положена смертная казнь. Однако достаточно просто сажать в тюрьму. «Другого выхода нет», - сказал он.

Фраза эта позвучала загадочно. А какой другой выход может быть при борьбе с казнокрадством?

Минувшие десять лет показали, что есть. Государство, в основном, лишь констатирует факт казнокрадства. Каждый год контрольные и правоохранительные органы сообщают, сколько и где потеряно, растрачено, украдено.

И на этом – …Впрочем, не совсем. С наступлением нынешнего года, возможно, в честь 10-летнего юбилея, начали разрабатывать поправки о так называемых форс-мажорных обстоятельствах. По ним предусматривается освобождение чиновника «от ответственности в случае, если несоблюдение им ограничений и запретов, <...> установленных в целях противодействия коррупции, вызвано объективными обстоятельствами, сделавшими невозможным соблюдение вышеуказанных запретов, ограничений, требований и исполнение обязанностей».Минюст пояснил: «Не всегда имеется объективная возможность принимать меры по предотвращению и урегулированию конфликта интересов в отношении лиц, на которых такая обязанность распространяется и которые осуществляют свою деятельность в моногородах, закрытых административно-территориальных образованиях, отдельных районах Крайнего Севера и других образованиях, характеризующихся отдаленностью, малочисленностью и тому подобное».

Как широко будут применяться «форс-мажорные обстоятельства» в нашей правоприменительной практике? Она и без того хорошо известна. По данным Генпрокуратуры, за последние восемь лет количество осужденных за получение взятки снизилось в два раза.

«У нас больше осуждают тех, кто дает взятки, - констатируетзаместитель директора российского отделения Transparency International Илья Шуманов. -Соответственно, это люди, которые к органам государственной власти, как правило, отношения не имеют. А получающих взятки сажают меньше».

В среднем в 3 раза меньше.

Сообщения той же Счетной палаты вызывают ужас и – нездоровый смех. Ужас – от масштаба хищений, даже без учета подводной части «айсберга». Смех – потому что возникает ощущение, будто на этом действия грозного государства и заканчиваются. Ведь наказание должно быть неотвратимо и соразмерно масштабу преступления. А поскольку «нарушения» не прекращаются и не сокращаются, значит… Значит, прав оказывается глава Национального антикоррупционного комитета, который десять лет назад предупреждал: «Это вертикальный бизнес, который состоит из неприкосновенных людей».

Отсюда - саркастическая реакция общества. Как на сообщения Роскомнадзора о недоброкачественном сыре. Например, в конце прошлого года Роскомнадзор и Минсельхоз рассказали нам и главе правительства, что от 20 до 62% продаваемой молочной продукции не соответствует установленным показателям, при этом от 8 до 12% - фальсификат.

Смешно ведь, правда? Получается, будто они нам жалуются: «Смотрите, люди добрые, что деется-то!..» А нам их жалобы не нужны: нам нужна информация, что отравителей народа посадили– на доброкачественный лагерныйрацион питания.

Возможно, это трудный процесс. Контролирующее ведомство должно направить представление в прокуратуру или следственный комитет, там – возбудить дело, передать его в суд.

Хотя иногда все делается молниеносно. Не прошло и месяца со дня принятия «закона о неуважении к власти», как в Малой Вишере Новгородской области уже пымали злоумышленника, который в интернете неуважительно написал о ком-то, чья фамилия совпадает с фамилией высокого руководителя. Быстро расследовали, быстро вынесли приговор. Прищучили голубчика. А вот казнокрадство в глобальных масштабах - другое дело…

И потому о борьбе с коррупцией надо писать оперу. Не в смысле докладной оперуполномоченному правоохранительных органов (это часто бесполезно), а музыкально-драматическое произведение.

В финале – две партии. Не политические, а оперные. Две группы по обе стороны сцены. Хорошоодетыеграждане, некоторые с погонами. Одна группа изобличающе указывает перстами на другую и поет: «Воруете! Воруете! Воруете!»

Другая группа воздевает руки и выводит почти горестно: «Форс-мажор… Форс-мажор… Форс-мажор….»

Затем они соединяются на авансцене и звучит сводный хор: «Россия! Россия! Россия!»

С одной стороны, это будет и констатация факта, и вроде быкритика (боремся!, изобличаем!), а с другой – заключительная партия с оперной сцены всегда звучит патетически возвышенно, торжественно, утверждающе.

Высокое искусство.