Вопрос дня: нужны ли России нефтехимические мегапроекты?

Около года назад российские СМИ с гордостью сообщили о том, что Россия запускает новый мегапроект «круче, чем Ямал СПГ». Речь шла о проекте «Восток Ойл», который реализуется Роснефтью на Таймырском полуострове. Было обещано, что уже через 5 лет Таймыр станет самым настоящим драйвером роста отечественной экономики...

Так ли это на самом деле в ситуации, когда весь цивилизованный мир перешел к активной политике декарбонизации энергетики?

На эту тему задумался известный российский социолог Сергей Белановский, химик по первому образованию, задавшись вопросом, что дадут нашей стране грандиозные планы по развитию нефтегазохимической промышленности:

«Наращивать производство моторных топлив опасно - мир планирует перейти на электромобили. Производство водорода в объемах, способных хотя бы частично заместить природный газ, да еще и без углеродного следа, мне кажется утопией. Производство пластмасс и многих других синтетических материалов, я думаю, неперспективно. Из-за загрязнения пластмассой мирового океана во всем мире идут поиски биоразлагаемых пластмасс. Экологи настаивают на срочном решении. Решение активно ищут, к сожалению, пока только на лабораторном уровне. Но лет через 10, когда закончится инвестиционный цикл, ситуация может очень сильно измениться. Может измениться даже состав сырья (переход на растительное). Очень рискованное направление.

Пока я вижу только одно перспективное направление: синтетический каучук. От автомобильных шин человечество в обозримом будущем не откажется. Здесь, конечно, тоже есть риск изменения технологий, но оно будет не столь радикальным, можно будет (наверное) перестроить действующие производства. Еще надо учитывать, что это рынок высококонкурентный. Это надо изучать, но все же есть о чем говорить. В шинной промышленности есть проблема утилизации, но это уже не нефтехимия.

Объем рынка смазочных материалов ограничен, и здесь чрезвычайно высока конкуренция. Что еще? Асфальт?

Я давно уже не химик, могу чего-то не знать. В любом случае, что с инфраструктурой, что с нефтехимией требуется очень серьезная экспертиза и сдерживание лоббистского давления. С этим у нас к сожалению, очень плохо.

К примеру, было сообщение, что на Дальнем Востоке строится крупный порт для перевозки угля на экспорт. Учитывая, что спрос на уголь будет падать (это очень грязный вид топлива даже по сравнению с природным газом), специализацию порта в лучшем случае придется менять. Я уж не говорю про политические проекты типа моста на остров Русский и туннель/мост на Сахалин.

Развитие нефтехимии - об этом пишут открыто - мотивируется наличием больших объемов сырья (нефти и газа). В маркетинге есть два подхода: производить то, что удобно технологически, или то, что нужно потребителям. Мир уже давно перешел ко второй модели. России нужны диверсифицированные инвестиции. Но с этой проблемой плохо справлялся даже советский Госплан, не говоря уж о сегодняшних олигархических аналогах.

Таким образом, я считаю, что создание мега-производств, выпускающих традиционные продукты нефтехимии, как минимум рискованно с маркетинговой точки зрения. Инновационные продукты более перспективны, но мегапроекты по их выпуску слишком рискованны. Нужны производства среднего масштаба.

Ставка на рост ВВП с помощью мегапроектов выглядит слишком односторонней. И если инфраструктурные проекты могут оказаться оправданными, если их не политизировать, то к нефтехимии возникает очень много вопросов. На мой взгляд, лучше подумать о том, как заполнить "выжженное экономическое пространство". Но там требуются совершенно иные подходы и иное мышление...»

***

В комментариях к этому посту энергетик, один из авторов так называемого «Водородного меморандума» Дмитрий Чугунов пояснил:

«Испуг, который нефтяники и газовики внушили Путину и был мотиватором импульса в нефтегазохимию. В основе испуга - декарбонизация и энергопереход. Посоветовать нечто целесообразное Путинскому политбюро просто некому. Хотя множество "стратегических институтов" имеется. Все страшно боятся давать советы по перемене курса или адаптации к мировым переменам. Нефтегазовое лобби всех придавило. А они нарастающим фронтом будут давить по всем экспортным позициям внешней торговли. Тот же т.н. Аналитический центр давно должен был давать сигналы к изменению курса. Но там окопались трусы и ФСБ.

С точки зрения управления экономикой Россия УЖЕ опоздала с началом адаптации. Путинская классика - везде опаздывать. И это скажется на экономике крайне неприятно, выручка от экспорта будет падать. Внутреннего развития тоже нет. Вероятно спохватятся, когда жизнь прижмет. Россия на рынках нефтехимических продуктов далеко не лидер и не станет лидером. Я вижу несколько стратегических линий по водородной тематике и энергопереходу, поскольку занимаюсь темой почти 20 лет.

Могу пояснить все и любые вопросы «Водородной экономики» до любой степени детализации, но этого не требуется.

Начну с основы. Импульсом ко всей лавине перемен послужили итоги научных исследований об антропогенном потеплении климата. Родилось Парижское соглашение. Стало ясно. В нынешнем укладе, когда все добывали и жгли углеводороды - цивилизация не выживет и 100 лет. Предложили декарбонизироваться.

России это точно ортогонально, он жила с ископаемых углеводородов. Российские представители Кремля от мала до велика стали кричать - все в мире дураки и идет похолодание. Мир решение принял, и в целом в ООН, и по странам. Везде родились национальные стратегии декарбонизации.

В России обещают в середине 2021 года выпустить официальную водородную стратегию. Я боюсь, что она будет явно "горбатая" приспособленная под нынешний олигархический монополизм.

Итак, в самое ближайшее время ЕС введет зеленые налоги на ВСЕ товары и будет взимать их с учетом углеродного следа СО2. По методам согласованным в ООН. И все пошли по этой дороге и США, и Китай. Тут окажется, что более зеленые сталь, алюминий, цемент, энергия будут покупаться предпочтительнее. Все товары надо озеленять, даже газ нефть и их производные. Что делать России, когда ее уже три года как поставили перед фактом - ЕС (и мир тоже) начинает переходить на водород вместо ископаемых. Прострация в Кремле длится уже три года, контр-мероприятия не удались.

Возникает вопрос - как быть с нефтью и газом, поскольку продажи уже год, как падают и будут падать с ускорением. Нефтяную войну выиграет Саудовская Аравия. Можно попытаться России экспортировать водород, либо чистый, либо в соединениях. Однако санкции нарастают и в ЕС российский и газ и водород совершенно не смотрятся конкурентными.

В Кремле решения нет.

Что касается использования в стране водорода как энергоносителя, - это перспективно, но ломает гэшефты всем углеводородным бонзам. Включая и Сечина с его «Восток-Ойл».

Есть несколько схем получения водорода. Всё это утыкается в Кремле в два вопроса:

1) А нафига, когда есть газ;

2) Все говорят дорого.

А ведь можно, и достаточно быстро, в течение года, выработать оптимальную стратегию адаптации России к мировой декарбонизации...»