Слабое звено: почему Китай отказывается от контроля за ядерными вооружениями

Виктор Кузовков

Постпред США на Женевской конференции по разоружению, Роберт Вуд, недавно сделал очередное заявление о том, что присоединение Китая к переговорам о продлении договора СНВ-3 является необходимым условием для их успешного завершения.

Причиной такой настойчивости наших заокеанских партнеров являются их ожидания, что Пекин всего за десятилетие сможет удвоить свой ядерный потенциал, нарушив, таким образом, стратегическую стабильность. Заявление это, мягко говоря, вызывает много вопросов, и китайские официальные лица поспешили на него ответить в довольно бескомпромиссном ключе. Как заявил представитель МИД КНР Гэн Шуан, Китай не собирается участвовать в каких-либо трёхсторонних переговорах по контролю над вооружениями. Также он отметил, что Вашингтон уже не раз пытался втянуть Пекин в процесс переговоров по ядерному вооружению, пытаясь таким образом просто переложить на КНР ответственность за стратегическую стабильность в мире.

Надо отметить, что и в России весьма скептически смотрят на подобные инициативы американской стороны. В частности, глава российского МИД Сергей Лавров на прошлой неделе подчеркнул, что российская сторона не собирается настаивать на том, чтобы Китай присоединился к переговорному процессу.

Более того, в российских военных, дипломатических и экспертных кругах бытует мнение, что своей настойчивостью США всего лишь пытаются переложить ответственность на Китай за вероятный срыв переговоров по разоружению. Ведь Договор о стратегических наступательных вооружениях, подписанный США и Россией в 2010 году, рассчитан на десять лет, с возможностью продления ещё на пять в случае, если обе стороны не будут возражать против этого. Затягивание процесса может привести к тому, что к февралю 2021 года, когда срок действия договора истечет, стороны не успеют договориться даже по техническим аспектам. Переговоры нужно начинать немедленно просто для того, чтобы Договор можно было пролонгировать с учетом некоторых технических моментов и изменений в международной обстановке. В США не могут этого не понимать, а значит, их действия носят сознательный характер и направлены они исключительно на срыв переговоров и перекладывание вины за него на третью сторону.

Возможно, кто-то скажет, что Китай действительно мог бы присоединиться к процессу. Но это только на первый взгляд кажется разумным, и только для стороннего наблюдателя. В реальности же у КНР есть весьма серьезные основания опасаться за свою безопасность. И на этом, наверное, мы остановимся чуть-чуть подробнее.

КНР является давним и признанным участником так называемого «ядерного клуба», и его постоянное членство в Совбезе ООН официально подтверждает этот статус. Но долгие годы доктрина ядерного сдерживания, исповедуемая Пекином, предполагала наличие лишь небольшого числа ядерных боеголовок и средств их доставки. Власти КНР предполагали, и не без основания, что угроза получить пару ядерных взрывов на своей территории остановит любого потенциального агрессора. В итоге современный ядерный потенциал Китая уступает даже Франции: французы имеют на вооружении 300 ядерных боеголовок для различных носителей, тогда как у китайцев, по существующим оценкам, их всего 290. Разница небольшая, но показательная: Китай, давно ставший второй по мощности экономикой мира и имеющий серьезные политические амбиции в мире, не входит даже в тройку ядерных держав мира.

Просто сравним этот потенциал с тем, что есть у России и США: примерно по 6000 боеголовок, из них порядка 1500 развернуты и находятся в постоянной боевой готовности. Цифры настолько разительно отличаются от китайских, что настаивать на равном участии Пекина в продлении Договора СНВ-3 или заключении какой-то новой сделки как-то даже неловко. Но есть ещё более сложный и чувствительный момент, который не просто должен учитываться, а прямо подталкивает Китай к дальнейшему увеличению своего ядерного потенциала.

Если раньше Китай был полностью уверен в эффективности своих средств доставки ядерного оружия, то сейчас ситуация кардинально изменилась. После выхода США из Договора оПРО Пекин вдруг почувствовал, что его средства ядерного сдерживания находятся под угрозой, а вероятность успешного ответа на американскую агрессию резко снизилась до почти неприемлемых значений.

Мы в России много говорим о том, что американская глобальная ПРО сильно угрожает российским силам ядерного сдерживания. И это, действительно, так. Но в ещё более сложной ситуации оказался Китай, который на данный момент уже почти лишен возможности атаковать территорию США по традиционным (для этой страны) траекториям.

Дело в том, что запуск МБР в восточном направлении сейчас, мягко говоря, проблематичен, поскольку и в Японии, и в Южной Корее уже развернуты системы ПРО американцев. Мотив у последних, вроде бы, вполне законный – ядерная программа Пхеньяна и появление там межконтинентальных баллистических ракет выглядят вполне легитимным поводом прикрыться с этого направления. Но есть один нюанс: то, что применимо против северокорейских ракет, с таким же успехом может быть применено и против китайских.

Ситуация осложняется для Китая ещё и тем, что самих МБР у Китая не очень много, где-то порядка ста штук. Кроме того, концептуально они не предназначены для прорыва эшелонированной системы ПРО, так как наиболее современные наземные МБР Китая, «Дунфэн-5» и их последующие модификации, были концептуально задуманы ещё в конце семидесятых, а на вооружение поступили в восьмидесятых годах прошлого века. Никакие модификации не способны добиться главного: увеличить скорость ракеты на этапе разгона, до минимума сократив время их выхода на участки траектории, недоступные для противоракет. Для этого нужны такие кардинальные изменения, как замена двигателя, топлива, несущих элементов конструкции.

Остается только стрелять через Северный полюс, что в принципе возможно, но тоже не так уж просто. Формально основным китайским баллистическим ракетам хватает для этого дальности – 12 000 километров достаточно в данном случае. Но это неудобная траектория (идеальной по дальности считается траектория с запада на восток, когда вращение Земли немного помогает ракете), на которой расход топлива выше обычного. Компенсировать это можно только снижением полезной нагрузки, а это означает снятие одной из боеголовок или ложных целей, которые должны увеличить нагрузку на системы объектовой ПРО и увеличить шансы на её прорыв.

Кроме того, северное направление хорошо прикрыто американцами ещё со времен противостояния с СССР, а затем и в ответ на ядерные испытания в Северной Корее. Считалось, что именно по северному маршруту корейские ракеты могут достичь Аляски, а возможно, и других территорий США. Конечно, речь в большей степени идет о контроле космического пространства, так как в настоящий момент ракет-перехватчиков непосредственно на территории США слишком мало для отражения массированного удара: всего 44, из них 40 в Форт-Грили (Аляска) и 4 на базе Ванденберг в Калифорнии. Но нет особых сомнений в том, что в случае обострения ситуации промышленной мощи США хватит, чтобы радикально нарастить количество противоракет до нужного объема.

То есть, положение Китая в области безопасности их ядерного потенциала гораздо хуже, чем у России. А с учетом того, что боеголовок сравнительно мало, а ракеты устарели, можно не сомневаться, что появление тревожных новостей по этому поводу – всего лишь вопрос времени. Китай наверняка предпринимает усилия по наращиванию своего ядерного боезапаса и модернизации МБР, и с учетом промышленного потенциала страны новости могут быть оглушительными.

Наверное, в расчет следует принять и относительно новый для Китая элемент ядерной триады – подводные лодки стратегического назначения. Но и тут, увы, похвастаться Пекину пока особо нечем.

Наиболее современными ПЛАРБ, стоящими на вооружении НОАК, являются подлодки проекта 904 «Цзинь», оснащенные 12-ю МБР «Цзюйлан-2». Эти МБР являются очередной модификацией старушки «Дунфэн» и кроме подводного старта, особых преимуществ перед ней не имеют. По разным данным, в строю (то есть, полностью исправны и боеготовы) находятся две подлодки этого типа. Хотя, по данным китайских источников, всего спущено на воду шесть таких субмарин. Это, вроде бы, немало, но есть некоторые нюансы…

Прежде всего, не стоит забывать о полном господстве американского флота в регионе. Выход Китая в Тихий океан закрыт такими «непотопляемыми авианосцами» США, как Япония, Южная Корея, Тайвань, Окинава (хотя это тоже Япония, но по своему положению остров достоин отдельного упоминания), Филиппины. Надежды на то, что в угрожаемый период не самые совершенные китайские АПЛ смогут оторваться от подводных, надводных и авиационных средств обнаружения США, почти нет. Следовательно, мало надежд и на выход субмарин в наиболее комфортные для пуска ракет районы, где им не будут угрожать развернутые в Юго-Восточной Азии системы ПРО США. А если добавить эсминцы и крейсера американцев, оснащенные системой «Иджис», являющиеся самостоятельными и достаточно эффективными элементами ПРО США, ситуация для китайских ПЛАРБ выглядит не слишком радужной. То есть, в случае конфликта стрелять им придется почти от своих причалов, через ранее упомянутые позиционные районы ПРО США в Японии и Ю. Корее, что сильно понижает вероятность их эффективного применения.

Знают ли об этом американцы? Безусловно, аналитики там хорошие, а информации у них даже больше, чем у нас. Понимают ли они, что в такой ситуации усадить Пекин за стол переговоров по контролю за стратегическими наступательными вооружениями – задача почти утопическая? Разумеется, понимают.

Понимают, но продолжают упорствовать. А значит, единственной актуальной задачей для них является срыв переговоров по СНВ-3 с последующим перекладыванием вины за это на кого-то другого. Любой другой вывод в данной ситуации казался бы слишком притянутым за уши…