На дне и ниже дна. Власти преследуют волонтеров, помогающих бездомным

Казалось бы, длань господдержки должна была коснуться и социально незащищенных слоёв общества, а не только нефтяников, отельеров и туроператоров. Нет. На самом деле о бездомных забыли вообще. А людей, помогающих им – преследуют полицейские.

— По приблизительным подсчётам, в Москве порядка 15 тысяч бездомных. Изрядная их часть сосредоточена в центре города, где расположены вокзалы, много торговых точек, ресторанов, кафе.

У многих бездомных были свои отношения с кафе, они помогали вытащить мусор, им давали еду. Прокормиться можно было. И добровольцы кормили. У нас есть многолетние точки, все знали расписание. А сейчас, когда всё закрылось, обеднело и исчезло, эти и без того обездоленные люди остались совсем без возможности подработки, без возможности поесть, попить воды и помыть руки. Я уже не говорю о ночлеге.

Неправильно думать, что бездомные – это только те грязные и вонючие совсем опустившиеся маргиналы. Их не так много, просто они звучат громче своим запахом и видом.

Очень многих бездомных вы не отличите от других прохожих, тех, кто живёт дома. Среди них есть и юристы, и учителя. Они сидели в районных библиотеках, читали книги в читальных залах или пользовались интернетом. Укрывались от непогоды. В Атриуме есть огромный ресторанный зал, там была группа пожилых бездомных, очень интеллигентно выглядящих. Они всегда сидели там, читали газеты, обменивались новостями, бутылкой воды, которую кто-то им пожертвовал.

В аэропорту «Шереметьево» очень многие прилично выглядящие бездомные жили годами. Они могли там и помыться. Там жили два друга – один грузин, который был вынужден бежать из Абхазии во время войны, второй – абхаз, который был вынужден бежать из Грузии. Здесь они встретились и подружились. Это – старики, им за семьдесят! Они жили в Шереметьево. Им помогали хорошо выглядеть, их кормили. Старикам просто некуда было идти. У грузина был паспорт ещё советский. Пока он мог работать – он работал. Вообще-то он по специальности – технолог чайного производства. Где он такую работу мог найти в Москве? Или в средней полосе России? Вот так он и жил в аэропорту, с тех пор как утратил возможность ходить подработок.

— Он жив?

— Да, нам удалось устроить его в приют. Таких бездомных – большинство. И тех, кто приехал из регионов работать. Их кинули, не заплатили, они не могут сейчас уехать, у многих утрачены паспорта, нет денег на билет.

Мы кормили, мы помогали одеждой, медициной помогала волонтёрская организация «Дом друзей», занимающаяся уличной медициной. Но с коронавирусом всё обвалилось. Остались только волонтёрские кормёжки. Больше – ничего! А нас теперь начали «прекращать».

Наше движение – «Курский вокзал. Бездомные, дети» - перешло на раздачу сухих пайков. Сейчас нам стали помогать москвичи. Вот, например, журналист и фотограф Виктория Ивлева на своей странице в Facebook объявила сбор денег на покупку продуктов. Виктория – человек с безупречной репутацией, ей доверяют. На эти деньги собираются индивидуальные наборы не только для нас, но и для других нуждающихся - раз в неделю 100 пакетов с едой развешиваются на ограде Бульварного кольца.

Благодаря этой помощи мы можем раздавать сухие пайки. Добавляем туда куличи, крашеные яйца. Это происходит быстро: мы выстраиваем бездомных, отдаём сухпаёк и провожаем на выход.

Но нужна же ещё горячая еда! Человеку она необходима, хотя бы иногда – горячий суп, горячий чай. Это происходит долго.

Сейчас бездомных стало больше. Раньше на Курском собиралось около ста человек, и это была норма. Вчера было больше двухсот человек. Количество бездомных увеличивается. За счёт гастарбайтеров, которых оставили без работы и средств к существованию, за счёт закрытия многочисленных трудовых домов.

— Что такое – трудовые дома?

— Трудовые дома, которые массово организовывались в Подмосковье, закрываются. У них нет работы, им нечем платить аренду.

Трудовые дома – организации, которые собирают людей, оказавшихся в трудной ситуации и поселяют их в съёмные коттеджи. Аренда такого дома в среднем составляет 60 – 80 тысяч рублей в месяц. Организатор трудового дома находит заказ, обычно - низкоквалифицированную работу. Это может быть разбор старого строения, или траншея, которую необходимо выкопать, разгрузка-погрузка. Он берёт подряд и отправляет людей, которых поселил в трудовом доме. Многие из жильцов этих домов не имеют документов. В Москве люди очень быстро их утрачивают, когда им приходится ночевать на улице.

Работники трудового дома получают 500 рублей в день. Это немного, но у них есть еда и крыша над головой. В таких домах есть женщины, которых берут в небольшом количестве. Они получают такую же зарплату, готовят и убирают помещение, пока мужчины на работе.

Система трудовых домов в Подмосковье расцвела за последние годы. А сейчас из-за закрытия строек, отсутствия других заказов, дома закрываются. Их постояльцы оказываются на улице. Людям говорят – идите! А куда?

Есть ещё один нюанс. Мужчины, которые приехали на заработки в Москву не могут без денег вернуться домой. Говорят: «Куда я поеду? Живу с пожилой матерью, что я её объедать буду? С женой развёлся, есть двое детей, нужно платить алименты… Как я поеду к ним?»

Вот с такими историями люди в поисках работы и застряли в Москве.

— Сколько добровольцев, которые пытаются помочь?

— Есть несколько волонтёрских движений. Наше православное движение «Курский вокзал. Бездомные, дети», есть фонт «Справедливая помощь доктора Лизы», «Дом друзей», «Каритас», «Друзья на улице» по типу римской общины Святого Эгидия при храме Космы и Дамиана в Шубине. Была ещё студенческая организация «Пельмешки на Плешке». Сейчас они немного по-другому называются, но они есть и мы работаем все вместе.

— Сколько в Москве есть мест для бездомных в ночлежках или социальных приютах?

— Где-то полторы тысячи мест. Капля в море, если считать количество нуждающихся - 15 тысяч человек. Это ни о чём. Сейчас «Дом друзей», которым руководит Лана Журкина, затеял проект поселения бездомных в хостел на два месяца. Мы вчера рассказывали людям, как в нём поселиться: необходимо наличие двух справок. Нужна справка о помывке (о том, что человек – чистый). Она действует в течение трёх дней. И справка о флюорографии. Это легко сделать за один день.

Была уже группа людей со свежими справками на руках, их можно было уже вчера отвезти на заселение. Они бы уже ночевали под крышей и были изолированы. Но нас всех вчера прогнали и забрали в ОВД.

Мы раздавали горячую еду. Прибывший наряд полиции приказал немедленно свернуть кухню. Бездомные, которые стояли в очереди, соблюдая необходимую дистанцию, поняв, что не получат еду, заволновались. Создалась давка. На нашу просьбу немного подождать, дать людям доесть и допить чай, сотрудники "правоохраны" грубо ответили, что "и без чая переживут".

— Сколько человек забрали в полицию и сколько времени вы там провели?

— Четверых человек. Провели мы там положенных три часа. Протоколы оформляли очень долго. Нам инкриминируют нарушение режима самоизоляции.

— Есть же установленные правила выхода из дома, оформление разового пропуска с QR-кодом. У вас всё было оформлено?

— Конечно! У нас были все необходимые пропуска! Мы получили их через «Мосволонтёр». Они записали номера пропусков. Самая отвратительная ситуация была с одним из наших добровольцев. Он очень много лет назад имел тюремный срок. Но в очень далёком прошлом. Он – честнейший человек, которому можно поручить всё. Он очень хорошо помогает, тем более, что знает людей, которые на улице. Когда его стали пробивать по базам, как же к нему цеплялся полицейский. Запугивал, грозил уничтожить пропуск, устроить ему неприятности. Хотя у него есть паспорт, он человек свободный и имеет право на свободу перемещения в соответствии с Конституцией. На него было сильное давление и конкретная ложь. Разве могут аннулировать пропуск? Я очень боялась за него.

— Вы пытались найти поддержку хотя бы в Мосгордуме? Обратить внимание на это тяжелейшую проблему каких-то иных органов власти?

- Мы, ассоциация организаций, помогающих бездомным, писали везде. Составляли письма в Департамент социальной защиты, в Министерство труда. Куда мы только не писали.

— Резюмируя, можно сделать вывод, что никакой государственной поддержки нет, с одной стороны, а с другой стороны – вы «лёгкая добыча» для полиции?

— Да, вообще никакой поддержки! Но мы – на виду, нас легко можно задержать и составить протокол о нарушении режима.

— Какая сумма денег нужна, чтобы накормить такое количество нуждающихся?

— Такое количество, как сейчас, мы никогда не кормили. Вообще у меня с подсчётами – сложно.

— РПЦ – богатая организация. Вы получаете от них помощь как православная организация? Московские приходы дают вам деньги?

— Мы сами православные. Наш пункт помощи бездомным, который работал до объявления режима самоизоляции, располагался на территории Яковоапостольского храма, напротив Курского вокзала. Прихожане храма волонтёрят у нас, приносят продукты. И перечисляют деньги.

— То есть, из кассы РПЦ вы деньги не получаете?

— Нет, да мы и не просим. А они сами не предлагают. У РПЦ есть мощная организация «Милосердие». Наши друзья. У них есть ангар на Николоямской, на территории синодального отдела, где людей кормят, есть душевые, стиральные машины. Сейчас они тоже работают, но в замедленном режиме. Количество обращений увеличилось, но, из-за санитарных норм, они не могут в душ пустить больше 2 человек одновременно. Раньше в одно и то же время могли помыться 12 человек, а поесть – 30. Сейчас одномоментно кормят не больше 15 человек. Раньше в день приходило 100 человек, сейчас – 300. Также и со стиральными машинами. Работают они с 9 до 18 часов. Справляются как могут. Но этого абсолютно недостаточно.