Аналитик: "Нельзя гасить кризисы в ручном режиме"

Противостояния, подобные тому, которое происходит сегодня в Екатеринбурге, в чью бы пользу оно ни решилось, продолжатся в других местах, если власть не предпримет радикальных шагов – пишет в своем блоге аналитик Анатолий Несмиян:

«Губернатор Кувайшев сообщил, что на суд общественности выносится четыре площадки, на которых может быть размещен храм, строительство которого в спорном сквере привело к резкому обострению напряженности в городе. Казалось бы. Однако есть и нюансы.

Базовое противоречие, неразрешимость которого и привела к кризису - отсутствие механизма учета мнений заинтересованных субъектов и выработка согласованного и компромиссного решения. В существующем механизме учитывается только мнение реальных хозяев города, которые и творят, что сочтут нужным.

Предложение Кувайшева, равно как и предложение Путина об опросе таким механизмом, конечно, не являются. Они исходят из того, что храм будет построен при любом развитии событий, вопрос лишь - где. Хотя такая постановка вопроса сразу отсекает тех, кто, к примеру, вообще не понимает, зачем городу еще одно культовое учреждение. А значит - конфликтность любого решения без учета мнения этой части горожан предопределена.

Очевидно, что механизм должен иметь несколько этапов, на каждом из которых должен устанавливаться ключевой вопрос: нужен ли храм вообще. Если да - то какой. Если есть общественное решение по проекту храма, то становится понятным, куда именно его можно будет поставить и с инженерной точки зрения, и с градостроительной. Возможно, что есть еще какие-то этапы, и возможно, что не каждый из них потребует всеобщего общественного обсуждения и решения, так как постепенно решение примет узкопрофессиональный вид.

Однако пока такой механизм отсутствует в принципе, а предложения власти - это просто попытка притушить возникший пожар. Залить его, не решая базовую проблему. Которая всплывет в следующий раз - и скорее всего, не только в Екатеринбурге.

Это проблема федеральная. Строго говоря, есть некоторые элементы, позволяющие что-то сделать - к примеру, закон о референдуме. Однако все эти элементы носят сугубо декоративный характер, а в реальной жизни все они направлены на максимальное усложнение всех процедур и доведение их до абсурда. По сути, в стране проводился в новейшее время только один референдум - по вопросу присоединения Крыма. Да и то, строго говоря, он проводился не в России. Причем точно такой же референдум 11 мая в Донецкой и Луганской областях тот же самый Кремль презрительно игнорировал. Говоря иначе - механизма нет.

Почему нет - понятно. В строящемся сословном обществе, где народу отведена роль молчаливого скота, правящей воровской знати совершенно не требуется интересоваться мнением тех, кого они бесконечно презирают. А потому произошедшее на сентябрьских выборах прошлого года, события вокруг свалок в Подмосковье, в Архангельске, теперь вот в Екатеринбурге - эти события воспринимаются системой, как сбой в матрице. И только.

Реакция власти в Екатеринбурге - это пока кость, которую они швыряют на землю. Жрите. Нет системных выводов, нет желания менять сам подход. Поэтому любое решение екатеринбургского кризиса будет точечным и несистемным. До следующего прорыва. Следующего кризиса.

Но в том и опасность, что если не реагировать на кризисы системно, а гасить их в «ручном режиме» индивидуально (хотя они очевидно имеют системную природу) - это накапливать социальную энтропию, угрозу устойчивости всей системы в целом. По сути, все, кто сегодня ратует за то, чтобы этих «скачущих либералов» - к ногтю, все они готовят почву для масштабного гражданского конфликта, так как категорически не видят системную природу происходящего.

С власти, кстати, спроса в этой ситуации почти нет - ее природа такова, что реформировать ее невозможно. Ее принципиальная ненависть к народу не изменяема. Это смысл ее существования - грабеж страны и выжимание всех соков из людей. Наивно полагать, что при такой постановке вопроса власть добровольно пойдет на смену своей базовой этики. К ней никаких претензий и вопросов - она ведет себя, как и положено, было бы удивительно, будь всё иначе. Вопрос к людям, которые видят во вполне справедливом желании екатеринбургцев, чтобы с ними считались, угрозу.

Впрочем, это специфика рабской психологии - ничто не вызывает большую ненависть холопа, чем холоп, который решил стать свободным. Свобода - это ответственность, а быть холопом очень комфортно как раз потому, что холоп не несет никакой ответственности. Ни перед собой, ни перед детьми, ни перед будущим...»