Иранский опыт санкций: искать тайных друзей и секретные способы расчетов

Виктория Павлова

Лишних денег у правительства нет – нефть продаётся со скидкой в 30 долларов за баррель, рубль всё ещё недостаточно дешёвый, половина международных резервов заморожена. Но потребность в них будет только расти. В прошлом материале «Новые Известия» узнали, как в России будет выживать частный сектор на примере самой опытной в плане санкций страны – Ирана. Так вот, с большим трудом будет выживать. Пришло время узнать, будут ли у государства возможности оказывать поддержку населению.

Удастся ли потушить пожар деньгами

Санкции приводят как минимум к очень высоким издержкам бизнеса. А значит – низким зарплатам населения и очень высокой инфляции. В 2019–2021 годах инфляция в Иране достигала 50% - России ещё есть к чему стремиться. Средняя зарплата, по данным иранского Статистического центра, в начале 2022 года составляет лишь 18970900 риалов (455 долларов США). А по оценке портала Numbeo, после уплаты налогов в среднем на руки остаётся порядка 315 долларов в месяц. Официальная безработица в Иране составляет очень серьёзные 11,8% - такие цифры можем увидеть в России, если западные компании окончательно закроют здесь бизнес и уволят сотрудников.

На такую зарплату не разгуляешься, поэтому государству приходится субсидировать многие направления. Благодаря господдержке литр бензина, пускай и не отвечающего современным экологическим требованиям, стоит 10–15 рублей. В России нефтяники тоже не брошены на произвол судьбы: в прошлом году государственные субсидии НПЗ, включающие в себя демпфер, обратный акциз и инвестиционную надбавку к нему, составили 1,25 трлн рублей. Однако научный сотрудник Центра ближневосточных исследований Адлан Маргоев предупреждает, что увлекаться субсидированием в условиях санкций – опасное занятие:

- Иранские власти пошли на популистскую меру, субсидируя цены на базовые товары и продовольствие, причем не для наиболее бедных семей, а для всего населения страны. Это создает большую нагрузку на бюджет. Когда Иран попадает под более жесткие санкции, и способность госсектора зарабатывать прежние средства за счет продажи нефти ослабевает, возникает сильный дефицит бюджета и приходится сокращать субсидии на часть этих товаров. В 2019 году, когда пришлось пересмотреть субсидии на бензин и в 2 раза повысить его стоимость для всего населения, начались масштабные протесты. Властям пришлось отключить интернет на целую неделю, чтобы силовым путем, без широкого медийного освещения и воздействия внешних сил их подавить.

Медицина: будет только хуже

Правительство Ирана по сравнению с российским вообще довольно щедро обеспечивает социальную сферу. По данным ВОЗ, Иран находится на 41 месте в мире по уровню расходов на здравоохранение – 8,7% от всех бюджетных расходов. Россия же занимает 121 место с 5,3%. Только одними деньгами проблему не решить, если из-за санкций нет возможности обеспечить всю страну современным оборудованием. Из-за этого возникают перекосы. Иран на Ближнем Востоке славится возможностями пластической хирургии и особенно ринопластикой, но для поддержания здоровья людей красоты носов недостаточно. В итоге в рейтинге стран по уровню медицинского обслуживания от Numbeo Иран набрал 52,25 балла и оказался на 75 месте, а Россия – на 58 месте с 58,44 баллами.

Адлан Маргоев поясняет, что Россия сейчас из-за санкций испытывает шок, которого не было у Ирана. А значит и падение качества медицины может быть очень болезненным:

- В Иране, несмотря на сравнительно развитую фармацевтическую промышленность и научную базу, все равно есть отдельные лекарства и особенно передовое медицинское оборудование, которые необходимо закупать. Это логично: дешевле закупать оборудование и лекарства там, где их производство поставлено на поток, нежели проводить фундаментальные исследования и стараться производить все это у себя. Именно поэтому Иран оказался зависим от импортных поставок. И несмотря на то, что американские санкции не запрещали поставок лекарств и медоборудования в Иран, сами производители воздерживались от любых транзакций с Ираном, чтобы сократить свои риски – это создало дополнительные трудности при борьбе с пандемией.

Если сейчас Россия в рейтинге стран по уровню медицинского обслуживания находится выше Ирана, то вскоре мы можем очень быстро спуститься до его уровня или даже ниже. Сегодня медицина в нашей стране существует по инерции за счёт накопленного технологического багажа, но в скором времени придётся заменять устаревшее оборудование. Только чем? На долю отечественного медоборудования приходится менее 22% закупок. Элитные платные клиники наверняка найдут способ привезти необходимую технику, но у государственных клиник, существующих в рамках госзакупок, такой возможности, к сожалению, нет.

Есть ли жизнь после SWIFT?

После отключения семи крупнейших российских банков (в основном государственных) от международной системы межбанковских переводов SWIFT встал вопрос о том, что будет, если Россию полностью изолируют, ведь без международных сделок пополнять бюджет на соцподдержку невозможно. Ничего хорошего. К СПФС - российскому аналогу SWIFT - подключены только 39 зарубежных банков. Причём 20 из них – белорусские, в Китае к СПФС подключен только 1 банк. Полноценной заменой «свифту» такая непопулярная система быть не может. Иран же обходится без системы SWIFT с 2018 года, когда Дональд Трамп отменил все договорённости по «ядерной сделке». До сих пор не налажена даже прочная связь между иранскими и российскими банками через СПФС.

Иранскому бизнесу приходится искать пути обхода. В современном мире все привыкли к безналичным платежам, а вот Иран спасается наличкой и взаиморасчётами. Естественно, такие сложности тормозят международную торговлю Ирана. Но не обнуляют её полностью. В 2017 году, в период ослабления санкций, Иран импортировал товары на 51,6 млрд долларов, а экспортировал – на 105,84 млрд долларов. Но уже в 2020 году импорт сократился до 34,9 млрд долларов, а экспорт – до 38,8 млрд долларов. Санкции работают, и это не шутки.

Генеральный директор Центра изучения современного Ирана Раджаб Сафаров отмечает, что варианты обхода финансовых санкций оказались довольно действенными – на каждый конкретный случай нашлась своя схема:

- Иран предложил покупателям нефти, в том числе Китаю, Южной Корее и другим странам просто аккумулировать деньги на их счетах и расплачиваться за импорт из этой страны товарами и оборудованием, которые Ирану нужны. На их счетах были аккумулированы миллиарды долларов, поскольку нефть все еще продавалась за доллары. Со многими странами Иран перешел на взаиморасчеты в нацвалюте. Третий вариант - со странами, где были контрагенты Ирана, были созданы аффилированные с Ираном многочисленные компании, и деньги за экспорт нефти переводили на счета этих аффилированных компаний, они не пересекали границы.

Адлан Маргоев рассказывает, что всё-таки самым простым способом обхода санкций является использование посредников в дружественных странах. Такой способ может маскировать истинные объёмы экспорта и импорта:

- Когда все иранские банки одним решением отключили от СВИФТ в 2012 году, а затем и сам Центробанк оказался под санкциями, Ирану пришлось выстроить альтернативную финансовую систему. Бизнес стал вести дела через зарубежные юрлица и счета — это оказалось удобнее, чем перевозить крупные денежные массы из стран, которые продолжили сотрудничать с Ираном. Даже если проводить торговые операции в национальных валютах, сохраняется риск попасть под американские санкции, поэтому приходится эти транзакции проводить через банки других стран и под другим флагом. Именно поэтому часть экономического сотрудничества с Ираном фиксируется в статистике, к примеру, не как ирано-китайское сотрудничество, а как китайско-эмиратское или китайско-турецкое. Другой способ обхода санкций связан с криптовалютой – по некоторым данным, около 4,5% майнинга биткоина приходится на Иран, но этот способ пока не может обеспечивать товарообмен в промышленных объемах.

Раджаб Сафаров полагает, что изолировать Россию в финансовом плане будет куда сложнее, чем Иран:

- Учитывая опыт Ирана, Россия легче перенесет ограничения, и к тому же у нее гигантские возможности взаимодействия с другими странами, все-таки возможности и потенциал России не сравниться с Ираном, поэтому я думаю, что ощущения изоляции России будут не столь драматичными и критичными, как себе представляет Запад.

Тайная нефть

Пренебрежение международными нормами стало основой стабильности иранской экономики. Несмотря на полное эмбарго, наложенное на иранскую нефть, на неё приходится примерно половина экспорта. По оценке Совета по определению политической целесообразности Ирана, страна экспортирует ежедневно 1,2 млн баррелей в сутки (до санкций Иран экспортировал 2,8 млн баррелей в сутки). Вся Россия без всяких санкций экспортировала в прошлом году лишь в 3,8 раза больше – 4,6 млн баррелей в сутки. Зачастую иранских нефтяников спасает не афишируемая перекачка нефти на танкеры других стран прямо в море (иранские суда просто выключают транспондеры, чтобы их не отследили), которые уже и осуществляют официальную продажу сырья третьим странам. Другой вариант – по документам нефть проходит не как иранская, а как иракская. Разница всего-то в одну букву.

России же заниматься нелегальным экспортом нефти будет куда сложнее, поскольку значительная часть сырья доставляется трубопроводным транспортом. Объяснить, как в нефтепроводе «Дружба» оказалось черное золото из далёкой страны, будет непросто.

Общего у России и Ирана немало. Наша фармацевтика точно так же не производит весь спектр лекарственных препаратов, нуждается в поставках импортного оборудования, субсидирует нефтепереработку. Но главное, как считает Адлан Маргоев, наша страна нуждается в сохранении человеческого капитала:

- Санкции против Ирана достаточно продолжительны, часть из них действует почти 43 года, хотя наиболее жесткие ввели чуть более 10 лет назад. Поэтому власти Ирана оказались морально более подготовлены к санкционным шокам, чем российское правительство. Однако у наших стран и задел очень разный: в большинстве областей даже после распада Советского Союза сохранились наработки, которые позволят добиться самообеспеченности в приоритетных отраслях экономики, а в Иране этот процесс занимает куда больше времени. Две страны объединяет главное — необходимость сохранить человеческий капитал, способный к развитию экономики в суровых санкционных условиях. И зависит эта способность от двух факторов: объективных условий жизни населения и способности правительства убедительно со своим населением говорить, используя разные информационные каналы и для каждой целевой аудитории по-своему транслируя посыл.

Западные санкции не смогли развалить Иран – вряд ли смогут развалить и Россию. Но иранский опыт показывает, что жизнь больше не будет прежней. Предпринимателям придётся искать новые способы импорта и экспорта, обычным людям - мириться с низкими зарплатами и безработицей, а государству придётся вливать в социальную сферу непривычно много денег.