Пропаганда vs деньги: какую экономическую модель выберет власть в переходный период

О том, что ждет экономику России в новом электоральном цикле 2021–2024 годов пишут на сайте Московского Центра Карнеги журналисты Константин Гаазе и Александра Прокопенко:

Эксперты предполагают, что перед властями стоит сложная задача: сохраняя свою устойчивость, выполнить майские указы Путина. Вероятно, поэтому непопулярные реформы вроде радикального повышения пенсионного возраста и налога на добавленную стоимость, Кремль провел почти сразу в начале нового срока, так чтобы к очередным выборам они забылись. Правда, власть заплатила за свои решения сильным падением рейтингов Путина, правительства и «Единой России».

Вероятно, поэтому Кремль вряд ли в преддверии выборов будет вводить новые реформы в экономике, однако как раз это и сохранит статус кво еще по меньшей мере на два года, а стало быть Путин рискует к транзиту 2024 года прийти с невыполненными обязательствами, и еще более обедневшим населением.

Не поможет отечественной экономике и конъюнктура на мировых рынках, как раз напротив, из-за границы исходят главные экономические риски, уверен Центробанк, поскольку обострение торговой и геополитической напряженности из-заторговой войны США и Китая, сильно – до 3% - замедляет мировой экономический рост. А это создает России огромные проблемы со спросом на ее экспортные товары.

Тем более, если в Китае все сравнительно стабильно, то в Америке начинается активная стадия президентской избирательной кампании, которая наверняка пройдет под знаком нового вмешательства русских и в выборы-2020, и если оно будет доказано, нашу страну ждут новые и очень жесткие санкции. И Европа вряд ли поможет их смягчить, занятая своими проблемами.

Не лучше ситуация и внутри страны, поскольку экономические достижения видны только на словах, а ведь до парламентских выборов остается катастрофически мало времени – всего полтора года. Поскольку в нынешней модели главный упор делается на накопление резервов и консолидацию бюджета, то рост ВВП ограничивается ежегоднымии1,5–2%. Не улучшают инвестиционный климат оживление силовых структур и расширение государственного регулирования. Бюджетные средства расходуются неэффективно, а исполнение нацпроектов сильно и надолго замедлилось, так что ни о каком экономическом рывке речи быть не может.

Однако Кремль собирается с экономической стагнацией бороться неэкономическими методами, усиливая контроль над медиа, о чем недвусмысленно говорят в администрации президента.

Поскольку Путин самоустранился от отечественной экономики и ее проблем, то борьба за влияние на эту сферу обострилась. Так министр экономического развития Орешкин критикует Центробанк и председателя Счетной палаты Кудрина, а замглавы АП Кириенко активно участвует в совещаниях по сугубо экономическим вопросам.

Орешкин уверен, что экономическая политика подразумевает распределение льгот, стимулов, субсидирования и международные рейтинги. Он также стоит за ослабление регулирования, но лишь там, где отсутствуют интересы силовиков. И если последние отнимают какой-то бизнес, то эти вопросы уже находятся за пределами компетенции правительства. Предлагая «управление совокупным спросом» Орешкин тем самым предлагает свой собственный экономический курс, при котором Минфин и Центробанк подпадают под присмотр Минэкономразвития. Орешкину для продолжения карьеры и комфортного путинского транзита крайне необходим рост ВВП в 3%, но он сознает и возможную цену такого роста, по которой придется расплачиваться после 2024-го.

По его плану следует достичь 7% роста ВВП при инфляции 4%., хотя щедрые кредиты могут уйти на импортные расходы, угрожая тем самым экономическому росту, а темпы инфляции и реальный рост ВВП будут существенно другими. Зато, если план Орешкина воплотится, то он станет победителем, а если не удастся, то ему в принципе ничего не угрожает, вряд ли его уволят.

Кириенко же считает, что экономические модели должны оставаться у экономистов, а его главная функция создать систему, при которой цифровые технологии (дистанционные блокировки, искусственный интеллект, умелое таргетирование, манипуляции большими данными) позволят управлять и экономическими агентами, и избирателями вместе.

Другими словами, Кириенко мечтает свести государственное управление к управлению самоощущениями и ожиданиями, редуцируя функции госаппарата на неусыпное управление поведением граждан страны.

Транзитную модель Орешкина эксперты называют «электоральной мобилизацией», а Кириенко - «цифровой эзотерикой», предполагающей президенту не просто решение проблемы 2024 года, а решение вообще всех проблем на много лет вперед.

Только для воплощения кириенковской модели придется принести множество жертв, в том числе Путину нужно будет открыть своим сторонникам из «Лидеров России» путь к должностям и ресурсам, поскольку цифровая изоляция вряд многим из них понравится. К тому же, нужно будет решить проблему силовиков с их топорными методами, которые препятствуют тонким настройкам конвейера производства молодой успешной России, состоящей из волонтеров, менеджеров, студентов, ученых, спортсменов и патриотов.

Поэтому думские выборы станут своеобразной репетицией построения модели новой коалиции большинства. Говоря привычными словами, выбор пройдет между пропагандой Кириенко и «вертолетными деньгами» Орешкина. Впрочем, Путин может принять обе модели.