В надежде на перезагрузку. Чего ждет от ВЭБа реальная экономика

Иван Петровский

На сайте Внешэкономбанка висит текст, описывающий его миссию, а это, ни много ни мало, «быть движущей силой развития России»:

«ВЭБ – это не классический банк, а банк развития, здесь вы не найдете привычных банковских продуктов. Он представляет собой государственную корпорацию и является одним из ключевых инструментов стратегического развития экономики страны».

Однако в реальности национальный институт развития, призванный содействовать «реализации социально-экономической политики, повышению конкурентоспособности экономики страны и ее модернизации на инновационной основе» лишь плодил убытки и судорожно пытался закрыть огромные финансовые дыры, банкротя те самые стратегически важные предприятия, которым должен был помогать.

«Чемодан без ручки»

ВЭБ жив исключительно за счет поддержки государства. В 2017 году она составила 177,5 млрд рублей: 150 млрд руб. – регулярные ежегодные поступления из федерального бюджета, 23,3 млрд руб. из Фонда национального благосостояния и 4,2 млрд руб. в виде «компенсации убытков, возникающих в результате безвозмездной передачи активов в казну РФ».

В 2015 году из-за санкций Внешэкономбанк вообще едва не коллапсировал под грузом своих валютных долгов, так как лишился возможности рефинансировать их на западных рынках. Источник длинных и дешевых валютных кредитов в одночасье пересох, и банк перестал справляться с ситуацией. Однако летом 2016 года тогдашний глава ВЭБа Сергей Горьков, выходец из Сбербанка, принял пятилетнюю стратегию развития «ВЭБ 2.0», согласно которой в 2018 году банк должен был выйти на прибыль. На деле же убытки фиксируются четвертый год подряд. Хотя изначально расчистку ВЭБа планировалось завершить в прошлом году, а с 2019-го госкорпорация, как ожидалось, выйдет на прибыль, эти цели кажутся нереализуемыми. По сути, банк чуть не рухнул – под грузом политических проектов, собственной неэффективности и западных санкций.

Так, не менее 240 млрд руб. кредитов ВЭБ выделил на строительство объектов к Олимпиаде в Сочи 2014 года (подавляющее большинство построенных на эти деньги активов приносят на сегодняшний день исключительно убытки), а 469,6 млрд руб. составляет балансовая стоимость кредитов, выданных Внешэкономбанком неназванным российским инвесторам на финансирование металлургических предприятий Украины, в основном – Донбасса, где заводы либо стоят разрушенными, либо контролируются местными военными, явно не собирающимися возвращать долги.

Недаром бывший зампред ЦБ Сергей Алексашенко сказал, что ВЭБ – это чемодан без ручки: и нести неудобно, и выбросить жалко.

Ни в пир, ни в мир, ни в добрые люди

С момента прихода команды Горькова в феврале 2016 года (он привел из Сбербанка еще и 15 помощников) корпорация развития, похоже, не профинансировала ни одного нового проекта в реальном секторе экономики. По сути деятельность ВЭБа не только не соответствовала, но и противоречила закону «О банке развития», согласно которому он действует. Топ-менеджмент банка, например, свернул всю сельскохозяйственную программу, хотя у нее были большие перспективы в условиях санкций – напомним, в 2015 году российский экспорт сельхозпродукции превысил экспорт вооружений.

– Мы изучали опыт Европейского банка реконструкции и развития, который позволяет «дожимать» проекты, а не банкротить их. Это достаточно специфический опыт, необходимый для решения государственных задач. Команда Горькова же вела себя не как в банке развития, а как в коммерческом банке средней руки. Если на предприятии проблемы, вводится внешнее управление и предприятие, попросту "дербанят". Главная задача – дисконтировать, продать побыстрее и подешевле, и хоть что-то вернуть, – делились бывшие коллеги Горькова.

Пиф-паф – и вы покойники...

В 2017 году банкротами были признаны 12 предприятий в стратегических отраслях. Среди них, например, «СТЭС-Владимир», акционеры которого даже опубликовали открытое письмо к Владимиру Путину с просьбой помочь им в спасении уникального предприятия. «СТЭС-Владимир» выпускал пеностекло – негорючий теплоизоляционный материал, производство которого еще не успели наладить ни в Китае, ни в Индии. Однако несмотря ни на что, государственная корпорация развития «Внешэкономбанк» начала банкротить «СТЭС»: половина заемных средств (51 млн евро) была предоставлена ВЭБом в иностранной валюте, и после того, как курс рубля упал, размер кредита автоматически вырос почти в два раза. «СТЭС» утратил возможность исполнять свои обязательства, и кредитор подал в суд заявление о банкротстве компании, хотя можно было бы войти в капитал «СТЭС», помочь в сохранении уникального производства, а после исправления ситуации – продать свою долю с выгодой для государства.

Та же судьба постигла и ЗАО «Чек-Су.ВК», старавшееся наладить с помощью кредитных средств, полученных от ВЭБа, разработку единственного крупного российского месторождения марганцевых руд, находящегося в Кемеровской области. Несмотря на статус стратегического, приоритетного, импортозамещающего, компания была признана банкротом. Кроме того, в апреле 2018 года стало известно, что рассматривается вопрос о банкротстве единственного российского производителя боевых машин пехоты (БМП) — «Курганмашзавода». По итогам 2017 года у «Курганмашзавода» образовался долг в 7 млрд рублей Внешэкономбанку, который был главным кредитором концерна.

На «счету» ВЭБа также «Казанский завод синтетического каучука» (КЗСК), сумма заявленных исковых требований к которому превышает 3,7 млрд рублей. Стоит упомянуть также растворившиеся 60 миллионов долларов с завода ОАО «Амурметалл». В 2009 году банк выдал предприятию кредит, после чего оно было объявлено банкротом, а средства ушли в офшоры.

Также «потерянными» деньгами ВЭБа оказались финансы, потраченные на Каспийский завод листового стекла, который был запущен в декабре 2013 года и стоил 10,5 млрд рублей. Через какие-то два года суд признал завод банкротом: общая задолженность перед более кредиторами превысила 16 млрд рублей, большая часть которой приходится на долю кредита от Внешэкономбанка. Генеральный директор завода Игорь Кремер и его заместитель Анвар Фахрутдинов задержаны по подозрению в совершении мошенничества в особо крупном размере.

Поле, русское поле

Не менее очевидны усилия национального института развития и в сельском хозяйстве. Показательной можно считать судьбу агрохолдинга «Разгуляй», одним из основных кредиторов которого также был Внешэкономбанк. После дефолта по облигациям на 8 млрд рублей в компании была введена процедура наблюдения, менеджмент полностью обновлен, а в совет директоров введены представители основного кредитора. Однако все эти меры не привели к выходу из кризиса, и агрохолдинг обанкротили.

Кроме того, ВЭБ, являясь главным кредитором «Евродона», приобрел 40% доли в уставном капитале компании у инвестиционной компании А1 в феврале 2016 года. В декабре того же года из-за вспышки птичьего гриппа «Евродону» пришлось уничтожить 700 тысяч голов индейки. Совокупные убытки составили порядка 2,6 млрд рублей. В октябре 2017 года ГК «Евродон» и Внешэкономбанк подписали соглашение о дополнительном финансировании. Однако и новое поколение индеек было полностью ликвидировано в связи со вспышкой птичьего гриппа.

Прямо катастрофическое невезение. Зато, в точности соответствуя тексту песни Юрия Визбора, «в области балета мы впереди планеты всей» – ВЭБ участвует в организации хакатонов и в благотворительности. Сергей Горьков даже предложил учредить в России институт уполномоченного по проблемам пожилых людей и развивать волонтерское движение в этом направлении. И это замечательно, но где деньги? Где работающие инвестиционные проекты и реальная поддержка отечественной промышленности?

Пока точных ответов на эти вопросы нет. Ждем новую перезагрузку по названием "ВЭБ.3.0".