Защита сильнее нападения: может ли Азербайджан уничтожить Армянскую АЭС

Виктор Кузовков

Ещё тревожнее становится, когда внимательно изучаешь историю и географию конфликта. Да, как многие уже догадались, речь идет о Карабахе – старейшем вооруженном противостоянии на постсоветской территории. Ненависти, накопленные за десятилетия с его начала, достаточно, чтобы заполнить, с одной стороны, озеро Севан, а с другой Мингечевирское водохранилище. Которое, кстати сказать, и стало поводом к обмену словесными эскападами, ужаснувшими весь мир.

Все началось с того, напомню, что глава пресс-службы Министерства обороны Азербайджана, полковник Вагиф Даргяхлы заявил, что в ходе начавшегося обострения на границе Азербайджана с Арменией последняя замышляет удары по стратегическим азербайджанским объектам. Среди таковых была названа, в том числе, и плотина упомянутого Мингечевирского водохранилища. В ответ полковник пообещал нанести удар по Армянской АЭС в городе Мецамор. И вот тут-то все и… В общем, обомлели.

Прежде всего, давайте абстрагируемся от того, что было (и есть) в голове у говорившего. Достаточно того, что после своего заявления он не был лишен своей должности, уволен из рядов азербайджанской армии или каким-то иным образом строго наказан. А значит, его слова в той или иной степени отражают позицию официального Баку. Да, весьма вероятно, что это блеф, и все-таки становится очень сильно не по себе, когда кто-то так блефует.

Вообще, нужно сказать, что Минчегевирское (в другом варианте – Минчегаурское) водохранилище является давней головной болью азербайджанских политиков и военных. Будучи вторым по запасам воды водоемом Закавказья (как раз после армянского озера Севан), оно может стать причиной колоссальной техногенной катастрофы. Прямо под водохранилищем расположен городок Мингечевир, а дальше по течению реки Кура сразу несколько городов южного Азербайджана. В пики заполнения в водохранилище находится порядка 16 кубических километров воды. Много ли это? Это смотря с чем сравнивать. Например, годовой сток Волги составляет примерно 250 кубических километров в год. Здесь же, в случае разрушения дамбы, этот поток сойдет с гор за часы, в некоторых горных районах подняв уровень воды на десятки метров. В равнинных районах, возле устья Куры, подъем может составить несколько метров, но это, опять же, в считанные часы, фактически без возможности эвакуировать многочисленное мирное население равнинных районов. То есть, в самом худшем случае мы можем с уверенностью предполагать, что счет жертв пойдет на десятки тысяч.

Согласитесь, это серьезный повод. Остроты ситуации придает то, что капитальный ремонт плотины не проводился с 1959 года, когда строительство плотины было завершено. На ней уже не раз отмечались протечки, а сравнительно недавно, в 2010 году, жителей города Минчегевир, расположенного прямо под плотиной, даже эвакуировали. Сроки безремонтной эксплуатации плотины и без того более чем высоки, более 60-ти лет, так положение усугубляется еще и высокой сейсмической активностью в зоне водохранилища. Увы, технологии пятидесятых годов прошлого века не предполагали особых ухищрений по защите плотины, и сейчас каждый подземный толчок добавляет уверенности в том, что плотина находится, мягко говоря, в очень сложном положении.

С другой стороны, ситуацию на Армянской АЭС можно назвать относительно благополучной. Станция не нова, первый её энергоблок был введен в строй в далеком 1976 году. Но изначально в проект были заложены очень высокие требования по сейсмической безопасности – станция должна была выдерживать землетрясения интенсивностью до 9,5 баллов! И надо отметить, что во время знаменитого Спитакского землетрясения в 1988 году она без проблем выдержала толчки силой 6,25 балла по шкале Рихтера, полностью сохранив свою работоспособность.

В контексте нашего разговора особенно важно то, что реакторные блоки АЭС такого типа обладают очень высокой, отчасти даже избыточной, прочностью. Проектировщики и строители АЭС на полном серьезе утверждают, что на реакторный блок может упасть пассажирский «Боинг», и реактор можно будет даже не выключать. Насколько достоверно это утверждение мы, надеюсь, никогда не узнаем, но все-таки рискнем предположить, что пробить более чем метровую толщу высокопрочного железобетона совсем не просто.

То есть, попадание в энергоблок полутонной фугасной авиабомбы, типа ФАБ-500, вряд ли станет для Армянской АЭС фатальным событием. Попадание боеголовки оперативно-тактического ракетного комплекса малой дальности, тоже вряд ли приведет к катастрофе. Для гарантированного нанесения серьезного ущерба станции необходимо использовать что-то посерьезнее, вроде бетонобойных бомб весом 1 500 килограмм или больше. Возможно такое? В принципе, наверное, да. Но об этом чуть ниже…

Нет, автор ни в коем случае не хочет сказать, что АЭС можно безнаказанно бомбить. Отнюдь нет, и даже наоборот – авария на АЭС «Фукусима» показала, что станция может остаться абсолютно целой после подземного удара и цунами, но неудачное стечение обстоятельств все равно может довести ситуацию до катастрофы.

В этом смысле очень важно то, что Армянская АЭС совсем недавно прошла масштабную модернизацию, основной акцент которой был сделан на повышение уровня её безопасности. «Росатом», а также некоторые другие российские и украинские подрядчики, провели ремонт и замену агрегатов и систем, отвечающих за безопасность, на общую сумму около 170 миллионов долларов. Причем, все эти работы были проведены уже и с учетом печального опыта Фукусимы, то есть, дублирование систем безопасности было увеличено, а их надежность доведена до возможного максимума.

В общем, мы можем, конечно, допустить мысль, что случайно прорвавшийся к АЭС азербайджанский штурмовик или бомбардировщик одним удачным попаданием выведет её из строя и вызовет техногенную радиационную катастрофу, сравнимую с Чернобылем или Фукусимой. Но вероятность этого, скажем прямо, очень мала.

В то же время, нельзя не отметить географический фактор. Расстояния в данном регионе по нашим, российским, меркам, очень малы. От Менгечевирской плотины до территории Армении чуть больше ста километров. От границы Азербайджана до армянского города Мецамор, где расположена армянская АЭС, где-то километров 150. Это меньше десяти минут подлётного времени для реактивного штурмовика или бомбардировщика. А для оперативно-тактической ракеты и вовсе – минутное дело. Добавим к этому очень сложный горный рельеф, затрудняющий действия систем ПВО, и станет ясно, что полностью исключать неблагоприятное развитие событий все-таки не стоит.

Строго говоря, расстояния в районе боевых действий таковы, что ударный самолет любой из конфликтующих сторон может достигнуть цели практически по любому маршруту, сделав, например, большой крюк через территорию Грузии, которая не очень насыщена радарными полями. Это сильно затрудняет ситуацию для систем ПВО обеих стран, делая вероятным любой, даже самый неприятный, сценарий развития событий.

Для лучшего понимания перспектив обеих сторон нужно посмотреть, чем располагают их армии и военно-воздушные силы. И здесь некоторый перевес, прежде всего, в авиации, на стороне Азербайджана. Если Армения располагает всего несколькими единицами относительно современных боевых самолетов, в частности, четырьмя Су-30СМ и примерно десятком исправных Су-25, то Азербайджан может поднять в воздух более десяти истребителей МиГ-29, около двадцати штурмовиков Су-25, пару фронтовых бомбардировщиков Су-24, а также десятки ударных вертолетов Ми-24 различных модификаций, в том числе, Ми-24G, модернизированных при участии украинских и южноафриканских фирм.

Кроме того, Азербайджан в последние годы закупил довольно большое количество разведывательных и ударных беспилотников израильского производства, в том числе, «Searcher», «Hermes 450», «Hermes 900». Кроме того, налажено совместное с Израилем производство беспилотных систем, в том числе «Orbiter 2M» и «Aerostar». Всего на вооружении азербайджанской армии может находиться до сотни относительно современных беспилотников, из которых два-три десятка точно могут выполнять ударные функции.

У Армении тоже есть вертолетный парк, как и беспилотники национальной разработки. Но и количественно, и качественно он несколько уступает тому, что есть у Азербайджана. И если бы дело было только в количестве и качестве авиации, Азербайджан заранее можно было бы назвать победителем. Но есть ещё и наземные средства ПВО…

По наземным средствам ПВО у Азербайджана тоже, вроде бы, есть заметное преимущество. Но дело в том, что в обоих случаях можно говорить об их соответствии предполагаемым вызовам. Скажем, армянские С-300 в связке с комплексом средней дальности «Бук-М2» и ЗРК «Тор-М2КМ» вполне в состоянии прикрыть Армянскую АЭС от ударной авиации Азербайджана. Да, из-за сложного горного рельефа местности возможны всякие сложности, но они были бы и при гораздо большем количестве ЗРК всех типов.

Азербайджан может похвастаться ещё большим арсеналом – тут и дальнобойные российские С-300ПМУ2 «Фаворит», и израильские ЗРК «Spyders», и израильские ЗРК «Барак-8», и снова российские мобильные ЗРК «Тор-М2Э», и ещё несколько систем еще советской разработки, в большинстве своем, снятых с вооружения у нас, но ещё способных, при грамотном управлении, сбить не одну воздушную цель. И это не голословные утверждения – например, армяне в ходе конфликта впервые сбили азербайджанский (на самом деле, конечно, израильский) беспилотник «Hermes 900» ракетой, выпущенной из комплекса «Оса-АК», принятого на вооружение в далеком уже 1975 году. То есть, старые комплексы шестидесятых-семидесятых годов ещё способны не только стрелять, но и попадать по современным воздушным целям.

В целом, мы можем с полным правом говорить о превосходстве средств обороны над средствами нападения. Ситуацию не меняет и наличие у противоборствующих сторон оперативно-тактических баллистических ракет – это, безусловно, угроза, но вполне посильная средствам ПВО, имеющимся у обеих сторон.

Ну а некоторый количественный и качественный перевес азербайджанской стороны компенсируется участием Армении в ОДКБ и наличием на её территории российских войск. У которых тоже есть комплексы С-300, современные истребители и договор о коллективной безопасности, обязывающий Россию оказывать военную помощь Армении в случае нападения на неё внешних врагов.

То есть, несмотря на все риторические упражнения, мы можем констатировать наличие определенного военного тупика. В сложившейся ситуации нанесение ударов по упомянутым болевым точкам обеих сторон слишком рискованно – военного эффекта, скорее всего, добиться не получится, а политически атакующая сторона моментально превратится в изгоя, которого с удовольствие разбомбит то самое «мировое сообщество», на помощь которого в случае обострения конфликта так уповают обе стороны.

А значит, мы с большой долей вероятности можем перевести дух – ядерного заражения Закавказья, скорее всего, не будет. В то же время, озвученная угроза может быть прологом к обострению Карабахского конфликта, где ставки для обеих сторон чрезвычайно высоки. Взаимное запугивание в случае с Азербайджаном четко приобретает черты предупреждения – таким образом, Баку может предостерегать Ереван от вмешательства в «свои внутренние дела», а именно, от возвращения Карабаха под азербайджанский флаг и очередной резни армян.

И если упомянутое международное сообщество отреагирует на слова азербайджанского полковника слишком вяло, конфликт в Карабахе может вспыхнуть с новой силой. Тем более, что для подавления непризнанной республики сил у Баку, скорее всего, уже хватит…