Будущее России: вначале хаос, потом порядок

Алина Витухновская, писатель

Сильной стороной путинской России является огромная машина пропаганды, которая и не снилась диктатурам прошлого. Но она же и является ее слабой стороной. Я постараюсь объяснить почему.

Вся эта конструкция базируется на придании неадекватно высокой значимости историческим событиям, актуальным и уместным в определенном периоде развития общества. А именно, речь идет об индустриальном и постиндустриальном мире, на смену которому уже пришел мир постинформационала.

Россия хочет привнести в современный, динамично развивающийся глобальный контекст застарелые достижения, на поверку оказывающиеся всеобщими. Буквально, несмотря на единую (вполне адекватную) тенденцию к пересмотрам результатов Второй Мировой войны, где победа явилась суммой усилий всех стран-союзников, а не отдельных героических потуг какой-либо одной стороны.

Самая идея о том, что можно однобоко пересмотреть исторические позиции и назначить себя победителем, не кажется столь невероятной. Вполне возможно, что определенные экономические мотивы позволят западному миру формально одобрять и (или) хотя бы не критиковать эту геополитическую особенность. Все прекрасно понимают, что никакой идеологии в изначально-сакральном понимании этого термина уже не существует. Да и само понятие «геополитика» фактически нивелировано и является некорректным и нелегитимным, более того — экономически несостоятельным.

Давайте попробуем, хотя бы гипотетически, довериться кремлевским инсайдерам, ряду политологов и аналитиков, которые говорят о том, что у Путина существует четкий план, который должен быть реализован к 9-мая 2020 г. В этот план входит окончательное установление приоритета национального права над международным, вовлечение Украины и Белоруссии в гибридный союз, образовавшийся вместо СССР на постсоветском пространстве и, таким образом, взятие исторического реванша за тотальное цивилизационное поражение всего красного проекта.

Воссоздание почившего в исторической бозе геополитического монстра хотят осуществить в форме зыбкого консорциума хозяйствующих субъектов, тесно связанных с сырьевыми рынками. Восточный базар, на котором будут торговать дарами природы, а не презентовать передовые социальные идеи и технологические решения, обречен оставаться вечной периферией. Мы наблюдаем глубокое погружение в азиатский адат, византийскую сусальную хитрость, вязкую и тягучую как мед, да мед и тот поддельный. Вопреки заезженному «Восток — дело тонкое», стоит заметить, что восток стремительно перестает быть тонким, но становится в здешнем евразийском исполнении скорее скучным, предсказуемым и пресным. Причем еще и умеренно-постмодернистским. Словно звучит вокруг бодро-пионерское — «Мы русские! Какой Восток!»

2020-ый год будет ключевым годом, который еще позволит России вносить коррективы в глобальный исторический процесс в промежутке, отделяющем мир от очередных выборов в США, по результатам которых уже будет определена «ответка» — реакция на все то, что сейчас отчаянно пытается сделать Путин. Это последний шаг для переформатирования реальности, за которым далее последуют апатичная инерция и томительное выжидание.

Самая важная мысль, которую я хочу донести в этой статье — переформатирование реальности происходит только и исключительно в сознании властей. Правда оттуда, словно инфернальные хтонические щупальца и выползают те самые пропагандистские механизмы, которые, в свою очередь, работают только на внутреннего потребителя с уже необратимо деформированным, искаженным сознанием.

Если бы я была европейским политиком, то я бы согласилась со всеми московскими хотелками. Ибо время и госпожа История сами списывают в утиль никуда не годные проекты.

В середине двухтысячных на экраны вышел фильм «Аватар» (просьба не путать с «Аватаром» 2009 года), где проговаривается этот простой и гениальный способ победить всепоглощающую тоталитарную систему, цитирую небольшой отрывок оттуда:

«— О сложном надо думать просто, верно? Проще говоря, это игра.

— Нет, никто не побеждает. Что это за игра?

— Основной принцип любой игры — побеждать.

— И Лао безумно хочет это сделать.

— Что ты хочешь сказать?

— Если кто-то выиграет, не будет ли это конец?

— Но игра не кончится, если никто не победит.

— Если мы не скажем, что кто-то победил.

— Да, отлично, отлично! Эта концепция, возможно, заложена в программе. Она могла присутствовать на первичной стадии. Победитель любого ранга. Надо напомнить системе то, что она уже знает.

— И она просто отключится?

— И вместе с ней весь Киберлинк!

— Трудно предсказать, что случится.

— Сначала хаос, потом порядок.

— Вик?

— Сначала хаос, потом порядок! Они были правы! Дядя, вы поможете составить программу?

— Думаю да.

— Давайте сделаем это!»