Социолог: почему опрос в Екатеринбурге выгоден властям

Социолог Григорий Юдин весьма скептически отозвался о намерении властей Екатеринбурга решить спор вокруг строительства храма якобы «демократическим» путем – опросом жителей:

«Ну что – опрос, значит. По распоряжению Путина в Екатеринбурге проведут опрос о том, как быть с начавшейся стройкой храма на месте сквера. В администрации города уже подтверждают, что завтра запускают опрос.

Поскольку этот трюк с опросом российские политические менеджеры уже проворачивали не раз (с одним только Крымом минимум три раза) и будут проворачивать и дальше, самое время кое-что прояснить. Тем более, что это идеальный кейс для моей новой книжки про общественное мнение и опросную демократию.

В самом деле, аргумент выглядит неубиваемо: вы хотите демократического решения – вот вам демократия, сейчас мы узнаем «мнение людей», как выразился Путин. То есть фактически проведём плебисцит. Сейчас я вам скажу, что будет дальше: опрос покажет, что «народ за храм», строительство продолжат, люди разойдутся по домам с мрачным ощущением, что они в исчезающем меньшинстве и вообще на какой-то чужой планете, что защищать свои интересы больше не стоит, всё равно народ-то всегда за власти.

Коротко о том, почему этот опросный плебисцит не имеет отношения к демократии.

1. Главный принцип плебисцита, который давно известен в политической теории: плебисцит всегда выигрывает тот, кто его проводит. Потому что именно он контролирует всё – от условий проведения плебисцита до формата проведения и формулировок вопросов. То, что в последние дни ВЦИОМ проводил телефонный опрос горожан (и судя по тому, как много людей рассказывает о том, что им звонили, по очень большой выборке) – предварительная фаза плебисцита. Путин никогда не стал бы выходить с таким предложением, если бы не был уверен в результатах. Метод проведения плебисцита они пока так и не определили – одни чиновники сегодня говорили про опрос на сайте администрации (почему не на сайте ФСБ сразу?), другие – про «социологов», третьи – про уличные опросы. В любом случае, полный контроль за ходом и результатами голосования будет у городских властей, которые, конечно, являются стороной конфликта.

2. Главная хитрость плебисцита – его неожиданность: давайте просто "узнаем мнение". Но чтобы у людей появилось мнение, оно должно сформироваться. Мнение формируется с помощью публичных дискуссий и дебатов, в которых все стороны могут изложить свои позиции. Именно это называется «демократией», а вовсе не голосование. Сейчас, пользуясь эффектом внезапности, они будут приставать к горожанам с вопросом типа «Нужен ли храм городу?» и получат «мнение», которого у людей нет и не может быть, пока не состоялась нормальная общественная дискуссия. Или, ещё хуже, запустят опрос в Интернете и организуют «подвоз избирателей на сайт».

3. Ключевое требование демократии – чтобы каждый гражданин мог принять участие в решении важного для него общественного вопроса. Опросы организованы по выборочному принципу – подавляющее большинство горожан не получат никакого шанса заявить свой голос. За них будут говорить те, кто попадёт в выборку. Люди, которые рисковали своим здоровьем, попадая под дубинки головорезов и омоновцев, потому что для них по-настоящему важно публичное пространство в центре города, могут вообще не попасть в выборку. А вместо них туда, например, попадут те, кто о конфликте ничего не слышал.

4. С организацией выборки тоже всё весело. Мэр Высокинский сегодня уже показал себя большим знатоком статистики, заявив, что «Принять участие должны не сто, не двести и не тысяча человек, а должна быть репрезентативная выборка». Передайте ему кто-нибудь, что репрезентативность выборки вообще никак не зависит от её объёма. И если они нагонят двадцать тысяч ботов, эта выборка ни разу не будет репрезентативной. Кроме того, методы вроде онлайн-опроса и уличного опроса в принципе не могут обеспечивать репрезентативности, сколько бы народу там ни опросили. Репрезентативность основана на том, что у каждого человека должен быть абсолютный равный со всеми остальным шанс попасть в выборку. Но, конечно, администрация будет размахивать цифрой опрошенных и говорить, что это и есть «воля жителей».

5. То, что президент сегодня на всю страну заявил, что опрос будет проводиться по его указанию – чудовищный удар по всей опросной индустрии. Данные опросов претендуют на объективность, потому что респондентов заверяют, что опросы независимы. Что будут думать люди, к которым придут интервьюеры и которые знают, что это опрос по личному приказу президента? Как они могут верить в независимость опросов? В то, что безопасно предоставлять свои мнения и личные данные людям, которые работают на президента? Благодаря таким опросам по приказу доверие ко всем исследованиям падает ниже плинтуса, и никакие усилия по его восстановлению потом не помогут.

6. Ещё веселее, что Путин ясно сообщил, какой ответ он сам считает правильным – храм построить, сквер разбить в другом месте, «чтобы мамочкам с колясками было где погулять». Я даже не буду объяснять, как действует на респондентов информация о том, что заказчик опроса уже знает правильный ответ на него. Особенно если этот заказчик – президент страны. На самом деле, грустно, что сейчас появятся социологи, которые в этих условиях начнут делать «опрос», как будто бы ничего не произошло.

7. Какой из всего этого вывод? Конфликт между двумя позициями должен быть разрешён с помощью демократического референдума, в котором сможет принять участие каждый кому это важно. Не неизвестно кем проведенного вмиг опроса, а нормальной кампании по обсуждению ключевой для города проблемы во всех городских СМИ, хотя бы в течение месяца. С публичным контролем формулировок вопросов, процесса голосования и подсчёта голосов. С избирательной комиссией, которая будет отчитываться не перед президентом, а перед горожанами. И без мутных «социологов», чьи контракты зависят от властей.

То, что екатеринбуржцы заставили высокомерного мэра начать переговоры, выйти на улицу и откатить назад – впечатляет. Теперь им будут пытаться заморочить голову цифрами, за которыми ничего не стоит. И если это не получится, то этот сквер будет иметь последствия далеко за пределами Екатеринбурга...»