Туристам - не беспокоиться. Майское путешествие из Москвы в Орел и обратно

Игорь Зотов

Каждые майские каникулы я стараюсь провести в дороге, катаясь по отечественным городам и весям. И с каждым разом все крепче убеждаюсь, что лишь большие ценители российских красот могут выдержать ради них не столько даже неустроенность русской провинции, сколько ее полное безразличие к приезжим. Тем не менее, туристический бизнес в стране существует, и даже вполне прибыльный бизнес, но какой!..

В этот раз мы отправились к югу от Москвы по маршруту: Калуга – Белев-Болхов - Орел (с заездом в усадьбы двух великих соседей - Тургенева и Толстого – Спасское-Лутовиново и Никольско-Вяземское) – Елец - Москва.

Если сравнивать с прошлыми путешествиями, то кое-где можно было наблюдать и некий прогресс, например, в качестве дорог. Но именно кое-где: стоит расслабиться, как попадешь в дичайшую русскую пробку со всеми ее прелестями: ездой по обочинам, хамством, матом, неразберихой. К тому же, приличными можно назвать дороги только федерального и, отчасти, губернского значения, любой шаг в сторону – и пошли писать ямы с колдобинами.

Калуга: фасады

Калужской области повезло – благодаря деятельному губернатору Артамонову сегодня она в числе лидеров по объему инвестиций, развивает промышленность и какие-то деньги может не только оставить в кармане чиновника, но и потратить на дороги. Правда, калужский участок федеральной трассы Москва-Брянск стал платным, но пока не слишком дорогим.

В самой же Калуге появились приличные гостиницы, чистые, с вежливым персоналом. Хотя и тут не без русских причуд: то лампу прикроватную повесят настолько высоко, что освещает она и саму кровать, и всю комнату, и еще пол-улицы за окном. А то полочку в ванной приколотят так низко, что к умывальнику не склониться. Или розетку задвинут кроватью, так что приходится поползать, чтобы зарядить телефон ...

Вроде бы и мелочь, но характерная: не для себя делаешь, так чего заморачиваться?!

Город явно похорошел за 10 лет с моего последнего в него визита. Фасады в центре отреставрированы, много новостроек, асфальт свеж и даже тротуары есть! Тротуары в провинции - великая редкость, пешеходов на Руси отродясь за людей не считали, ходят они где придется – по лужам, по кочкам, по проезжей части, щедро обдаваемые автомобильными пылью и грязью.

Впрочем, с фасадами не все гладко. Казалось бы - старинные красавцы с лепниной, с балкончиками да наличниками, радующими глаз. Ан нет – на них понавешано столько рекламной дряни, что красоты и не увидишь. Кажется, Путин высказывал как-то губернатору Липецка в том смысле, что город испоганен рекламой, но всем губернаторам всего не высказать...

Тем более, что за фасадами скрываются даже в центре города убогие пыльные дворы без малейшего намека на асфальт и прочее благоустройство.

Туристу в Калуге особо делать нечего: музеи ее скупы и в большинстве малоинтересны, а особняки старого города можно осмотреть максимум за полдня. Отдельно можно было бы сказать про культ космонавтики, внедренный в город при советской власти. Он связан с именем Циолковского, который здесь жил и умер. Но сегодня космомифология выглядит порядком замшелой, а новой не предвидится.

Так что одного дня здесь хватит за глаза, а вернуться вряд ли захочется.

Белев: пастила

До Белева добираемся быстро и без приключений. Но и не без опаски: два года назад мы уже въезжали в него и это стоило нервов: даже центральная улица города (об остальных и не говорю) представляла собой тогда один сплошной буерак, езда по которому напоминала слалом.

Но обошлось: повсюду свежий асфальт – благодать да и только.

В Белев на сей раз мы приехали не из любопытства, а за знаменитой пастилой. Когда-то ее экспортировали во Францию, и лишь остатки продавали в России «по своим». Парадоксально, но в перестройку завод закрыли за убыточностью... С тех пор знаменитый бренд поддерживается почти исключительно кустарным методом – русскими бабулями, которые готовят пастилу на своих кухнях.

С одной такой, Людмилой, мы встретились на окраине Белева. Она раскрывает нам тайны ремесла. Процесс трудоемкий, особенно, если в продукте ничего кроме: пюре из антоновских яблок, сахара и яичных белков. Проблема с яблоками. Чтобы соблюсти круглогодичный цикл, их нужно запасти впрок. Людмила закатывает по 300 банок, до следующего урожая хватает.

Поставщики яблок в сезон закупают товар у садоводов легально, но вот когда сезон кончается и сторожа расходятся по зимним квартирам – просто воруют то, что осталось. Обычные русские реалии.

Но главное в том, что белевская пастила пользуется устойчивым спросом, а производят ее кустарно.

То, что в изобилии продается в Москве по словам Людмилы – почти сплошь подделка, технология не выдержана: вместо белка – порошок, вместо антоновки другие сорта, вместо сахара – патока, вместо долгой сушки ускоренная...

Пробуем пастилу - совершенно другой, немосковский вкус.

А какая бы была заманка для туриста – завод, на котором в специальном цехе вот такие людмилы показывали бы, как делается это некогда всемирно известное лакомство. А рядом самовары парят, розетки с вареньями пестрят, пряники благоухают, машины из заводских ворот до краев наполненные пастилой – едут во все концы...

Маниловщина.

Пока же Людмила торгует на местном рынке да на заказ, таким клиентам, как мы. Выручку отсылает детям в Москву, потому что «им труднее, чем мне».

Между тем, привести бы Белев в порядок, тут можно было бы сделать райский уголок для модного сейчас экологического туризма. И пейзажи роскошные, и пастила, и история! Одна только таинственная смерть вдовы Александра I, императрицы Елизаветы, породившая множество мифов, чего стоит! А ведь тут поблизости и чудесный поэт Жуковский родился, и звезда русского символизма Зинаида Гиппиус...

Впрочем, до таких материй никому в Белеве дела нет.

Жабынь: сортир

Нам давно хотелось попасть в таинственную Жабынь, где судя по указателям, располагается некий славный монастырь. Но проезжали мимо – то спешили, то погода не благоволила. Теперь все сложилось и мы решили ненадолго заехать в святое место, тем более нам был обещан некий святой источник с какой-то чудодейственной водой...

В России вообще невероятное множество святых источников, так что обойдя десяток-другой, можно обзавестись и нимбом. Странно, что они не конкурируют между собой за звание «Самого святого», или «Пресвятого» – хорошая была бы заманка для туриста.

Однако не все с ними так гладко. Недавно «НИ» писали про источник в Ельце – который вдруг оказался не святым, а вполне бесовским – в нем обнаружены фекальные бактерии, просочившиеся из выгребной ямы монастырского сортира, расположенного выше.

Туалеты в России – это отдельная тема. В русском подсознании, судя по всему, накрепко засела мысль о тщете всего земного в противовес всему горнему.

Роскошные храмы, золотые кресты, паникадила, оклады икон и облачения попов – это все горнее, а за воротами – дольнее: развал, разруха, пыль, грязь и вонь. Из тех самых выгребных ям, в которые справляет нужду немыслимый процент российского провинциального люда.

Как раз по дороге на автобусных остановках мы наблюдали кирпичные не без изящества домики о двух закутках, подойти к которым на расстояние десяти метров не представляется возможным – такая вонь.

И вот Жабынь. Монастырские ворота закрыты для досужего туриста, да и не очень хочется заходить – пустынно и неказисто там. А вот и колодезь с пресловутой святой водицей. Озираемся, вроде никаких возвышений откуда могут течь нечистоты. Набираем воду, пьем – особенного вкуса не ощущаем, нимбы не загораются, но и рога не растут – и слава богу.

Самое же интересное ждет нас чуть поодаль в чудесной сосновой рощице по соседству, где мы решили на природе выпить чаю из термоса и закусить.

Не тут-то было: вся, буквально вся роща испещрена обрывками туалетной бумаги и женскими тампонами. Отмаливая у Господа многочисленные наши грехи, монази, ясен пень, ни сном ни духом не помышляют о естественных надобностях грешников. Ну хотя бы выгребную бы, традиционную яму вырыли у стен обители...

Приходится паломникам гадить в мире божьем.

Болхов: лягушки

Об этом городке в Орловской уже губернии мы читали в сети исключительно восторженные отзывы: уж такой хороший, такой живописный, такой собороемкий!

Это ложь - насчет хорошести. На самом деле – городок нелепый, расползшийся, пыльный и очень неустроенный. Дороги отвратительные, мусор, руины, гнилые заборы. В речке, на берегу которой стоит гостиничный комплекс, гниют бетонные плиты и ржавятся колеса. Через нее протянут подвесной мост с полусгнившими досками. Пеший путь к храмам (действительно красивым) не обладает ни малейшим намеком на тротуар, он пролегает мимо бесконечного забора, за которым виднеются развалины каких-то нелепых строений, в том числе вдруг и городская баня.

На задах гостиницы – развалины бывшего экскаваторного завода! Нетрудно представить, глядя на город, какого качества тут выпускались экскаваторы.

Спрашиваем у гостиничной дамы про интернет, отвечает, что в номерах его нет, а есть только у нее на стойке. С трудом подключаемся, чтобы проверить почту... Но каково же удивление, когда наутро мы случайно обнаруживаем интернет и в своем номере! Бог весть, что у этих болховских дам на уме!

Ее же спрашиваем про какое-нибудь кафе. Объясняет долго и путано, причем главный ориентир – некий «танк, который у нас всего один». Сколько же их должно быть?

Не дойдя до кафе, в местной «Пятерочке» покупаем кусочек слабосоленой форели на ужин. За ужином выясняется, что форель гнилая. Под стать речке, видимо.

Большую часть номеров гостиницы, состоящей из 3-4 разнокалиберных строений, занимают участники автопробега (буквально по бездорожью и разгильдяйству) Севастополь-Москва ко Дню Победы. Ходят гоголем, то и дело подкручивая усы (у кого есть), с чувством какой-то сверхъестественной гордости.

Но нам решительно непонятно, чем в этой кромешной разрухе гордиться?

Еще в Москве, бронируя гостиницу, мы предвкушали: плеск речной воды, соловьиные трели... Вместо соловьев, словно апофеозом болховского аутентичного безобразия пели нам нескончаемым издевательским хором здешние лягушки.

Наутро под этот чудный аккомпанемент мы покинули сей благословенный город.

Нет, туризм здесь не пройдет...

Орел: собачий вой

Транзитом через Мценск, Спасское-Лутовино и Никольско-Вяземское едем в Орел.

Единственный по сути памятник Мценска, который мог бы сделать городу туристическое имя – дом «леди Макбет», как нельзя лучше отвечает нынешнему и грядущему состоянию туризма в стране: в нем располагается отделение полиции.

А ведь по знаменитому очерку Лескова не только снято множество прекрасных фильмов и в России, и за рубежом, но и написана великим Шостаковичем опера «Катерина Измайлова»...

Не внушает особых туристических надежд и усадьба Тургенева в Спасском-Лутовинове: тут все как при советской власти, когда на поклон к классику автобусами возили зевающих рабочих и крестьян. Те же навязшие экскурсии, имена, исторические анекдоты, то же кое-как уцелевшее классическое барахло. Только автобусы ходят реже, а потому и доходы жиже.

Как тут не вспомнить Владимира Толстого, который из своей Ясной Поляны пытается сделать полноценное хозяйство: яблоневый сад восстановил, производство глиняных игрушек наладил, детский сад со школой учредил.

Кстати, о Толстом, и о Льве тоже. Его родовая усадьба Никольско-Вяземское находится всего в 15 километрах от усадьбы Тургенева. Шофер автобуса, у которого я расспрашиваю о дороге, утверждает, что «повилять придется». Каково же было наше удивление, когда покатили мы по прекрасному, недавно уложенному асфальту – до самой усадьбы.

Вот что значит быть советником президента страны. Правда, в самой усадьбе ни автобусов, ни туристов – тишь да гладь. Да и смотреть там кроме как на пейзажи, больше не на что. Чтобы привлечь туриста одной, пусть и прекрасной дороги – маловато.

Но вот и Орел. А в нем очередное столкновение с отечественными реалиями. Мы забронировали в «букинге» недорогую квартиру-студио в центре. По фоткам – чисто и светло. Подъезжаем, нас встречает хозяин – средних лет господин с пивным брюшком в спортивном костюме. Показывает товар, берет деньги, после чего говорит ласково такие слова:

- О-очень убедительная к вам просьба – отбронируйте квартиру. Вам ничего, а мне экономия...

- Как ничего?! – спрашиваем, - за позднее отбронирование «букинг» берет штраф!

- Ничего не возьмет, гарантирую. А я 17% сэкономлю...

- Так ведь мы же через «букинг» вас нашли!

- Ну и что? «Букинг» тут лишний. О-очень убедительно вас прошу.

Такой он, традиционный русский бизнес: с одной стороны этот орловский воришка получает от «букинга» клиентуру, с другой он «букинг» нагло обманывает.

Окончательно цинизм ситуации становится ясен позже, когда ты не отбронируешься. Ровно в назначенный срок в квартире исчезает сигнал в телевизоре (что нестрашно, поскольку мы его и так не смотрим) и интернет (что неприятно). Орловский воришка отключил бы и воду, если б смог.

Оказывается, таким бизнесом орловский наш хозяин занимается давно: недоуменные отклики на его предложения отбронировать в отзывах есть. Остается только гадать, почему такая солидная компания, как «букинг» это терпит?

Прогулка по Орлу прошла в духе всей этой неприятной ситуации – город как город, со всеми русскими провинциальными прелестями, прекрасно описанными в ЖЖ Ильей Варламовым. Из них главная– это полное отсутствие какого-либо стиля: рядом с милым особнячком 19 века стоит полусгнившая (привет Собянину!) хрущёба середины 20-го, и тут же - нечто невообразимо евро-прекрасное из века 21-го. Разумеется, все это архитектурное пиршество снизу доверху увешано рекламой.

Любопытно, но при нескончаемом великодержавном вое, подсознательная тяга к Европе, подсознательное желание стать европейцем в России никуда не делись.

Но Европы не получается. Как в известной метафоре с ослом, перед мордой которого висит морковка – мы к ней рвемся, а она все не дается...

Говоря о городах типа Орла часто восклицают: они же в войну были дотла разрушены! Чего вы хотите!

Восклицателям этим недурно бы побывать в Дрездене, к примеру, который союзная авиация в войну сравняла с землей. Ну или хотя бы в Берлине – ни там, ни там ровным счетом ничто, кроме памятников, не скажет восклицателям, что здесь прошла жестокая война.

Это в русской провинции война не кончается никогда.

Ночь в чудо-квартире орловского мошенника прошла без сна: в соседнем доме выла собака, брошенная очевидно загулявшими на празднички хозяевами. Выла всю ночь без перерыва. До утра.

Безо всякого сожаления покидаем Орел и двигаемся на восток – в Елец. Надежд никаких, но...

Елец: делу венец

...но Елец неожиданно понравился и даже в какой-то мере восхитил (очевидно по контрасту).

Не сказать, что он богаче Калуги или Орла, но потуги на туристическую инфраструктуру здесь делаются.

«НИ» писали о том, как расходуются в Ельце деньги, выделенные на развитие «туристического кластера» – привычным образом расходуются - воруются. И именно потому мы ничего от города и не ждали.

Оказалось же, что своровано не все, кое-что осталось. Хотя бы на внятные уличные указатели, или даже – на невиданную на Руси щедрость, на бесплатные туристические карты с маршрутами и достопримечательностями.

Город, если исключить окраины, которые одинаково безобразны практически повсюду, замечательно сохранился. Цельная купеческая 2-3-этажная застройка с вкраплениями красивых храмов и неожиданно чудесных особнячков в стиле модерн. Есть и несколько вполне приличных музеев.

Но все это еще только на зачаточном, почти детском уровне.

Между тем, в Ельце можно было бы делать деньги не только на Бунине (который здесь учился) или Хренникове с Пришвиным (которые здесь родились), но и на исключительном русском философе Василии Васильевиче Розанове, который Елец считал своей духовной родиной. Одна только его биография, один только кусочек ее – елецкая жизнь – сама по себе интереснейшая экскурсия по городу.

По городу, где его невзлюбили ученики гимназии, к которой он преподавал. Тот же Пришвин и невзлюбил, да так, что Розанов вынужден был купить трость, чтобы отбиваться в случае чего.

По городу, куда он сбежал от неверной жены – музы Достоевского Апполинарии Сусловой, которая не только ему изменяла, но и сама мучила его ревностью и скандалами.

По городу, где нашел он любовь – вторую свою жену Варвару, которую называл в книгах «другом» и на которой он тайно здесь же в Ельце и женился (Суслова не давала развод до самой смерти в 1918 году, а умерла она за год до смерти Розанова), став двоеженцем.

По городу, где Розанов начал писать свои великолепные книги, составившие ему потом мировую славу.

Подобная экскурсия была бы интересна всем от мала до велика.

Да вот беда – Розанова не знают не только в самом Ельце, его и в России-то мало кто знает, кроме тонкого слоя интеллигентов.

В Ельце ему, человеку, сделавшему для русской литературы никак не меньше Бунина, нет даже бюста, не говоря о памятнике. Вернее бюст есть, да только здешние власти не позволили заказчику его поставить в городе и стоит во дворе частного дома.

Зато на 9 мая весь Елец вышел на шествие «Бессмертного полка». Смотреть на это без горечи было невозможно: не бывает будущего там, где живут и славят только прошлое.

В Москву вернулись мухой по платной дороге Москва-Сочи .

Из 5-дневного вояжа сделали мы ясный и неприятный вывод: туризм стране не нужен. Ей вообще ничего не нужно. Из года в год, из века в век она пребывает в великодержавной дремоте, изредка прерываемой вспышкой невиданного насилия и - в новый сон.