Дугин: «Изоляция помогает заглянуть в свою бездну и познакомиться со своим “я”»

В рамках авторской передачи «Экспертиза Дугина» на ютуб-телеканале «День ТВ» философ Александр Дугин затронул экзистенциально-психологические и даже, как он отметил, психиатрические аспекты самоизоляции и карантина.

«Люди сегодня переживают психическое состояние оставленности. Это интересный момент. Очень многие сегодня говорят о том, что чувствуют себя ненужными, заброшенными, покинутыми, оставленными.

И именно это, пожалуй, и является неким общим знаменателем того психического состояния, которое преобладает в условиях карантина.

Люди воспринимают себя помещёнными куда-то на периферию своей собственной жизни. Они заперты, они изолированы, они оторваны от ткани того, что считали нормой, своим привычным существованием.

Для многих это совершенно невыносимое состояние, оно провоцирует истерики, психические сбои. Кто-то выражает это в ненависти к властям, к оспариванию любых действий администрации и так далее.

И наступает некий изоляционный психоз. Рушатся семьи, многие оказались заперты в четырёх стенах с близкими, которых, оказывается, они толком и не знали. Кто-то вдруг обнаруживает, что живёт с совершенно чужим для себя человеком, чудовищным, с которым зачем-то связал свою жизнь.

И вот сейчас у всех появилась возможность посмотреть друг на друга в ситуации, когда ничто не отвлекает от этого смотрения друг на друга.

Для многих это оказывается ужасом, который преодолеть они не могут.

Отчуждение, на котором строится современное общество, в условиях изоляции вскрывается в полной мере. Но в этом есть и положительный элемент, на который я хотел бы обратить внимание.

С точки зрения дазайн-терапии – того направления психологии, которое восходит к Медарду Боссу и Генцвангеру, а в конечном итоге - к Хайдеггеру, есть очень интересный момент, когда люди сталкиваются с симптомом заброшенности или оставленности.

В карантине все мы остро переживаем, что мы заброшены, что мы оставлены.

То, что мы вынесены из сферы привычного, из области механического функционирования – это и является источником всех тех кризисов, психических срывов, психоза или невроза, которые сейчас начинают всё активнее в нас проявляться.

Но с точки зрения дазайн-терапии, состояние заброшенности или оставленности – и является изначальным состоянием нашего присутствия в мире.

Мы ведь действительно заброшены в этот мир, без инструкций и карт, без объяснений и руководства по пользованию ни нами самими, ни внешней средой.

Мы убегаем от этой заброшенности и оставленности через то, что по мере взросления включаемся в функционирование механической системы, подражая тому, что вокруг нас, впитывая те протоколы, правила и алгоритмы, которые правят в нашем обществе, особенно не спрашивая, откуда они взялись и чем они обоснованы.

И, таким образом, мы бежим от самих себя.

Но это вопрос не только вот этой изначальной нашей заброшенности в мир и некой неопределённости, но и вопрос свободы, которая, на самом деле, является ужасающим бременем.

Это вопрос свободы человеческого присутствия в мире. Человек может делать так, но может делать и иначе. Может вписаться в одну алгоритмическую систему или в другую.

И, как правило, чем более мы предоставлены сами себе, чем более мы оказываемся заброшенными в нашей личной судьбе, тем ближе мы к осознанию той ужасающей свободы, которая сопряжена с этим фактом заброшенности.

Мы заброшены в мир, в котором мы ничего не понимаем, в который мы не хотели, нам ничего не объяснили о том, что нам с ним делать. И эта заброшенность составляет нашу сущность.

Человек и есть заброшенность. Человек есть тот, кто заброшен в этот мир и оставлен в нём.

Внутри того, кто лишён основы и поддержки, живёт огромная, ничем не наполнимая бездна.

И наше обычное существование, которым мы живём вне изоляции, вне коронавируса – это способ от этой бездны сбежать.

Мы ходим в кафе, двигаемся на работу, перемещаемся в метро, рассматриваем то, что происходит вокруг нас и решаем наши обычные дела - подсчитываем, какой кредит возьмём и когда его отдадим.

И вот эта наша вовлечённость в калькуляции, в перемещения и в постоянные развлечения между делом, есть ни что иное, как бегство от заброшенности. А заброшенность, напомню, это мы сами.

В дазайн-терапии ощущение оставленности и заброшенности, неопределённости и, в конце концов, предельного ужаса, которое находится в центре в качестве самого главного ядра этого психологического и даже метафизического, философского комплекса - это и есть само движение к выздоровлению.

На самом деле, в карантине мы находимся не тогда, когда предоставлены самим себе. В карантине наше подлинное «я» находится тогда, когда все преграды для нашего обычного существования спадают и мы радостно вовлекаемся в его поток.

Этот поток привычного существования, этот наш жизненный мир и есть проказа, и есть философская пустыня, дегенерация и предательство нашей собственной сути.

Наше общество живёт по законам отчуждения, оно построено на принципах антиэкзистирования, всё в нём механично, отчуждено, ложно.

На самом деле - это фейк-общество. В нём нет ничего справедливого, чистого, естественного. Всё выстроено на протоколах и алгоритмах холода и механических взаимозависимостей.

И мы хотим, чтобы этот карантин кончился, чтобы мы опять попали в эту бойню. Даже если это бойня потребления, развлечения, не только работы. И эта та бойня, которая перемалывает наше внутреннее «я».

А на самом деле, когда мы находимся в карантине и чувствуем ужас, вот тут-то мы и существуем аутентично, тут-то мы экзистируем, сближаемся с нашим дазайном («да́зайн» — немецкое философское понятие, дословно переводится как «вот-бытие», «здесь-бытие» - прим. «НИ»).

Впервые многие, может быть, осознают, что что-то с нами не так, с нашей жизнью не так, с обществом, с отношениями.

Что всё построено на совершенно ложных предпосылках, гипотезах и фиктивных и пустых статусах, на спровоцированных целях и желаниях.

Наши желания не принадлежат нам, что они навязаны извне - как мода. Что те же, кто поставляет нам продукты потребления, они же поставляют нам и спрос в этом «отчуждённом обществе провоцированной жизни», как говорил Готфрид Бенн.

Момент изоляции надо использовать как приглашение к путешествию внутрь самих себя, к самим себе.

Для того, чтобы там, внутри самих себя, нащупать точку опоры, в каком-то смысле - вкус вертикали, которая может быть как взлётом, так и падением.

Это вкус риска, это вкус конечности, смерти. Это и есть тот последний способ, с помощью которого наша душа обращается к нам самим.

Поэтому, я думаю, что значение изоляции заключается в том, чтобы научиться делать прямо противоположное тому, к чему мы стремимся.

Надо не убегать от этих проблемных состояний, а двинуться им навстречу и вступить наконец-то в открытый, достойный и честный диалог со своим собственным глубинным “я”».