Все против всех: вертикаль власти в стране превращается в полицентричность

Последнее время российские участники политической системы ведут себя очень инициативно, пытаясь раздвигать границы дозволенного и провоцируя внутрисистемные конфликты, пишет на сайте Московского Центра Карнеги политолог Татьяна Становая.

Если прежде Кремль пытался сделать политическое пространство технократическим, то теперь началась политизация ключевых опор режима.

Общий контекст нового срока правления Путина радикально изменился, по сравнению с первыми его президентскими сроками. Раньше строилась вертикаль, направленная на коллективное решение насущных проблем, и выносить сор из избы, провоцировать конфликты, сомневаться в целях и ориентиры было не принято. Этот контекст и его механизмы задавал и контролировал лично Путин, консолидируя всех вокруг за достижение стабильности и мобилизуя всех вокруг.

Сегодня этот контекст, его мобилизующая внутриполитическая функция, почти полностью исчезли, а на это место заступил консенсус по внешней политике, отражающий лояльность режиму, тогда как во всем остальном происходит обратное движение, придающее игрокам собственную политическую повестку.

Спикер Госдумы Володин активно политизирует работу нижней палаты, отчитывает министров, инициирует дискуссии о поправках в Конституцию, выступает с инициативами без предварительной санкции Кремля и высказывается по внешнеполитическим вопросам (вспомним его слова о конце Минских соглашений, сразу опровергнутые Песковым).

То есть действует в логике корпоративной экспансии, стремясь влиять на кадровую, внешнюю и внутреннюю политику государства.

То же и генпрокурор Чайка, который вдруг разоблачает коррупцию в ФСБ и хищения в «Ростехе» и «Роскосмосе», заставляя Кремль оправдываться.

Сама же ФСБ сажает губернаторов и министров, навязывая себя в качестве арбитра во внутриэлитных конфликтах. Председатель же Счетной палаты Кудрин сам превратился в политический институт, в носителя альтернативного видения российской внешней политики внутри режима, используя свой пост для продвижения собственной повестки.

В том же ключе работают и крупные корпорации: «Роснефть» учит правительство регулировать рынок нефтепродуктов; «Газпром» критикует стратегическую ставку на развитие СПГ; «Росатом» оттесняет правительство от политики в Арктике; «Ростех» диктует министерству промышленности и торговли направления работы.

Выделяется и министр обороны Шойгу, занявшийся молодежной политикой, создав на внутриполитическом поле администрации Кремля общественно-патриотическое движение Юнармия.

Получается, что если раньше политическая система работала по принципу «что не разрешено Путиным, запрещено», то теперь все, что не запрещено Путиным, разрешено, а единственным критерием «правильности» инициативы остается лояльность. В итоге, когда лояльны все, система утрачивает способность противостоять даже то, что вредит ей самой, и выходит из-под контроля Путина и его администрации.

Законы о фейковых новостях или наказании за неуважение власти – яркие примеры тому. Политика диалога заменяется политикой самоизоляции неуправляемых рисков, которые оказались слишком далеко от той повестки, которая значима лично для президента. Политические процессы пускают на самотек именно там, где нет прямого интереса президента, а конфликты вспыхивают там, где всегда удавалось договариваться.

Теперь режим уже похож не на слаженный оркестр, а на какофонию, где каждый хочет быть громче прочих. Корпоративные приоритеты ставятся выше общегосударственных и реализуются за их счет.

Все эти процессы спровоцированы политическим отсутствием Путина и питаются страхом перед неизвестностью и неясностью путинских планов. В этой реальности и сам президент оказывается ведомым: сегодня ему принесли одну папку – за этим следует арест, через некоторое время другую папку – пересмотр решения. Именно поэтому был освобожден под подписку о невыезде Кирилл Серебренников и переведен под домашний арест Майкл Калви.

На смену единой, заданной Путиным логике пришла полицентричность со сбоящим арбитражным механизмом, точно так, как это было в 90-е годы. Только в отличие от 90-х войны всех против всех идут под знаменем защиты осажденной крепости и в контексте геополитического противостояния. Антизападная логика подменяет пропутинскую мотивацию, оставляя президенту все меньше возможностей поддерживать стабильность собственного режима.