Александр Михайлов: «Наш "цифровой концлагерь" смогут выключить западные партнеры»

Речь, в первую очередь, идет о системе распознавания лиц, внедрение которой у многих вызывает опасение: граждане опасаются тотальной слежки.

— Мы вышли в условиях карантина и необходимости дистанционной работы на некие элементы искусственного интеллекта. Вопрос заключается только в том, что начали с самого информационно ёмкого субъекта РФ, где сосредоточены все органы власти и управления. Подобного рода эксперименты в таком огромном мегаполисе у меня вызывают опасения. Проще было бы начать с небольшого субъекта и там попытаться это сделать. Мы к этому идём и никуда не денемся – хотим мы этого или нет. Мы начинаем привыкать к тому, что многие вопросы нашего бытия решаются дистанционно, с использованием этого самого искусственного интеллекта.

Как это будет выглядеть – пока сложно судить. Судя по всему, в разработке этой системы принимали участие и представители силовых структур, и компьютерных монстров. Конечно, для многих это дико, странно. Мы живём по принципу «без бумажки ты – букашка». А искусственный интеллект, который во многом помогает облегчить элементы нашего быта вызывает некую тревогу. Но мы не помним ни одного прорывного действа, которое по началу не вызывало бы тревогу. Особенно это связано с различного рода религиозными организациями, которые считают это «оком дьявола».

То, что сейчас произошло с получением электронных пропусков, которое обрушило сайт, показывает, что развивать эти технологии надо. Не знаю правда, откуда сейчас на это возьмутся деньги в таких непростых условиях. Думаю, поэтому выбрана Москва, у которой есть средства на подобные нововведения.

— Многие критики введения тотального контроля называют готовящиеся изменения «цифровым концлагерем». Кроме того, существует опасность утечки собранных персональных данных.

— Мы говорим о том, что собранные базы будут продаваться. Надо понимать, что продавали закрытые базы. Для того, чтобы бандиту получить данные по конкурентам, ему приходилось покупать базы данных милиции и других ведомств. Я наблюдал эту торговлю на перекрёстке Садово-Сухаревской и Проспекта Мира. Там ребята ходили с дисками и тысяч за пятнадцать могли продать данные практически всех ведомств.

Но когда мы создаём базу, нет никакого смысла торговли этими данными, потому что эта база позволяет решать многие вопросы дистанционно, без участия перекупщиков.

Я здесь особых проблем не вижу. Хотя самая надёжная система обеспечения безопасности Сбербанка и то дала сбой – утекли данные с помощью одного программиста. Они ущерба не нанесли, но показали уязвимость системы.

Я полагаю, что в нынешних условиях специалисты Сбербанка будут принимать участие в разработке искусственного интеллекта для того, чтобы учитывать все ошибки. Мы уже привыкли и будем вынуждены к этому прийти. Полагаю, что через какое-то время мы вообще уйдём от наличных расчётов. А раз так, то будет совершенствоваться система защиты информации.

Единственное, что меня тревожит, то, что у нас нет своей собственной элементной базы. Мы ничего не производим для того, чтобы собирать искусственный интеллект. Россия всё закупает у западных партнёров, которые в любой момент могут стать противниками. Я вижу в этом определённый риск.

Но нам деваться некуда. Предполагаю, что возможны серьёзные протесты, в первую очередь со стороны религиозной общественности. У нас много психопатов, которые зациклены на «Большом Брате».

— В Европейских странах жёстко регламентируют использование системы распознавания лиц.

— Вот это – очень важный момент. Дело в том, что установщикам этих камер и системы распознавания лиц глубоко плевать на систему защиты информации. Они вообще не думают о том, каким образом регламентировать доступ к этой информации. От слова «вообще»! Следовательно, как бы скептически я сам не относился к надёжности системы распознавания лиц, мы прекрасно понимаем, что прежде, чем её внедрять, нужно разработать карту минных полей и посмотреть, где могут возникнуть проблемы. Если в техническом задании написано: установка системы и контроль за распространением информации – то да. Но надо думать, где ставить эти камеры.

Установка камер на Октябрьском Поле, у метро «Лубянка», на Житной, в Ясенево вызывает очень серьёзные вопросы. Если мы не будем гарантированы от утечек, не будем уверены в контроле за использованием собранных данных, мы можем получить в перспективе очень серьёзные проблемы.

Наши заокеанские партнёры посадили нас на свою иглу – мы пользуемся исключительно западным программным продуктом, в котором может быть скрытно прописана возможность дистанционного отключения.

Огромное количество людей пользуется устройствами компании APPLE, которая в критический момент может дистанционно заблокировать выпущенные гаджеты. Наши «друзья» думают на три шага вперёд – они не только отслеживают посещения в сетях, но очень чётко отслеживают даже работу человека на клавиатуре и мышке. Как «почерк радиста». Это даёт возможность просчитывать психологический тип человека, собирать о нём сведения.

— Россия в этом отстала навсегда?

— Отстали, не потому что дураки. Просто этим проблемам не уделялось никакого внимания. Плюс – утечка мозгов. У нас по-прежнему платят огромные деньги бестолковым топ-менеджерам каких-то компаний, а не крупному специалисту.