Катастрофа не за горами? Зачем Кудрин, Греф и Чубайс призывают готовиться к худшему

Российские либеральные топ-менеджеры Алексей Кудрин, Герман Греф и Анатолий Чубайс в последнее время отметились довольно пессимистичными заявлениями по поводу перспектив отечественной экономики. К примеру, Кудрин неоднократно высказывал опасения в связи с растущей ролью государственного сектора, призывая провести новую приватизацию. Герман Греф выступая в начале сентября на Восточном экономическом форуме, который был задуман как отчет о достижениях страны, озвучил аналитический доклад, резко отличавшийся от общего тона. В нем, в том числе была сказано, что энергетический переход обойдётся России очень дорого: к 2035 г. ВВП может сократиться на 4,4%, доходы населения – на 14%, экспорт – на $179 млрд., а добыча газа, нефти и угля – соответственно на 52, 72 и 90%. Бюджетные поступления снизятся на 5 трлн. рублей, или на 20%. Вот и Чубайс, выступая в Петербурге на юбилее Леонтьевского Центра, спрогнозировал массовый отказ от главных предметов российского экспорта уже в ближайшее десятилетие.

Эксперты по-разному оценили эти выступления. Так, доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества Владислав Иноземцев, мнение которого публикует канал Кремлевский безбашенник, считает, что такой, сам по себе катастрофический сценарий, может даже приукрашивать реальность, так как остаётся неясным кумулятивный эффект потерь в сфере энергетики для экономики России:

«Сегодня добыча полезных ископаемых обеспечивает 11,5% ВВП – и обозначенные в докладе (Грефа) цифры падения производства коррелируют с оценкой снижения размеров российской экономики. Но энергетический сектор генерирует значительный рост в других отраслях: достаточно сказать, что 44% грузоперевозок в сети РЖД приходится на один только... уголь. Инвестпрограммы энергетиков и металлургов обеспечивают совокупный спрос на 5,5 трлн. рублей в год, или 5,2% ВВП (на «Газпром» и «Роснефть». Энергетические компании обеспечивают около 50% капитализации российского фондового рынка; они занимают семь строк в первой десятке самых дорогих отечественных компаний, и понижательный тренд воплотится в падении общей инвестиционной привлекательности рынка. Наконец, не нужно забывать, что в 2016-2020 гг. среднегодовой объём экспорта составлял $422 млрд., и сокращение на $179 млрд. – это обвал более чем на 40%, а поступающие в страну доходы составляют важнейший элемент платежеспособного спроса. Про урезание на четверть расходов федерального бюджета я вообще промолчу.

Кроме того, все приведённые подсчёты не дают отсылок к имеющимся трендам развития российской экономики. Если бы речь шла о снижении доходов населения на 14% в условиях их предшествующего роста более чем в 2 раза, как это имело место в 2000-е годы, проблема не казалась бы слишком большой. Но в последние семь лет доходы снижались и без всякого кризиса, так что ускорение тренда выглядит очень тревожно. Сокращение экспорта до $200-210 млрд. означает его откат к уровням 2004 г. со всеми вытекающими последствиями. Иначе говоря, расчеты Сбербанка однозначно говорят о том, что 2020-е годы станут в России десятилетием экономического спада.

Я делал такое предположение ещё в 2016 г. в своей статье для Washington Post, отмечая, что в 2010-е годы потенциал экономического роста в России исчерпался, и «десятилетие стагнации» (с 2011 по 2020 г. российский ВВП вырос на 13,4%, увеличиваясь в среднем на 1% в год) сменится «десятилетием упадка». Между тем, тогда перспективы энергетического перехода не просматривались так чётко, как сейчас, а неспособность отечественной экономики к модернизации не была такой очевидной. Сегодня, когда Г.Греф говорит о эпических потерях, А.Чубайс – о «смене глобальных элит», а А.Кудрин предлагает противопоставить всему этому «палочку-выручалочку» в виде «российского iPhone», оснований для скепсиса становится более чем достаточно. Уверен: время экономического «везения» для России заканчивается. Надо готовиться к худшему...»

Политолог Николай Травин нашел происходящему исторические аналогии:

«Последствия для экономики, согласно оценкам Чубайса, будут печальными. Про политику он не говорил, но каждый, кто сочтет прогноз реалистичным, может сам поразмыслить, сколь печальными окажутся последствия для путинского режима, который утратит возможность сохранять реальные доходы населения хотя бы на неизменном уровне.

Чубайс считает будущую трансформацию экономики беспрецедентной, поскольку во всех предыдущих промышленных и технологических революциях бизнес производил обновление, которое ему было выгодно. Теперь же государства и общества заставят бизнес отказаться от угля, нефти и газа ради экологии.

Я все же одну интересную параллель в истории вижу. Но искать аналогии следует вовсе не в сфере промышленных революций. Речь идет о военной революции XVI – XVII столетий. Монархи вынуждены были в этот период отказаться одновременно от «нефти, газа и угля» своих армий: от старого вооружения, старых фортификаций и старого принципа построения войск. На смену мечам и лукам пришло огнестрельное оружие. На смену простым каменным стенам, разлетающимся от пушечного залпа, пришла сложная система бастионов. На смену феодалам, служащим за землю, пришла наемная армия, служащая за деньги. Все это в совокупности привело к беспрецедентно резкому удорожанию войны.

Чем это обернулось для общества? Беспрецедентно резкой перестройкой налоговой системы. Выжили государства, сумевшие выкачать из народа больше средств. В первую очередь Франция (со времен Ришелье), Англия (со времен Славной революции), Россия (со времен Петра) и Пруссия (со времен Фридриха-Вильгельма). Те, кто не смогли, либо провалились (Испания), либо распались (Польша).

Думается, если Чубайс прав, обществу XXI века придется всерьез раскошеливаться для того, чтобы оплатить бизнесу энергетический переход…»

А вот журналист Павел Пряников призвал особенно не беспокоиться, сырьевая экономика России, по его мнению, еще поживет:

«Не виден пока РЕЗКИЙ энергопереход в мире, который привёл бы к падению российских нефти, газа и угля на 50-90%.

Возьмём два главных рынка для России – Европы и Китая (шире – восточной Азии).

Да, Европа будет сокращать угольную генерацию (в первую очередь в Польше и Германии – наших ключевых покупателях того же газа), а также частично – АЭС. Но на замену этой генерации придёт газовая. Для ВИЭ остаётся та же проблема – надёжные накопители энергии (поглотители пиковой выработки солнечной генерации в дневное время и ветряков). Их до сих пор нет.

Т.е. Европа будет сокращать потребление нефти (переход к е-мобилям) и угля, но при этом увеличивать (и сильно) потребление газа.

Рынок Восточной Азии. Китай пока только увеличивает угольную генерацию и планирует её потихоньку сокращать лишь в 2030-35 годы (до нынешнего уровня 2021 года). Увеличат потребление угля бурно растущий Вьетнам и главное – Индия. Т.е. уголь в этом макрорегионе – только в плюс года до 2035-2040.

И в целом Восточная Азия – это растущие экономики и растущие рынки всего сырья на долгие десятилетия.

Потребление нефти – увеличат, потребление газа – увеличат кратно. В т.ч. и такой огромный рынок, как Япония, где угольную генерацию переводят на газовую.

Если сложить будущее энергопотребление двух этих макрорегионов, то получится для России на перспективу, что:

- экспорт угля примерно останется таким же, как сейчас (ну может, какие-то флуктуации на уровне -5-10%);

- экспорт нефти немного снизится (процентов 10-15);

- экспорт газа вырастет на треть.

- появится рынок водорода (на который тоже плотно подсядет Россия в качестве поставщика).

Никакой катастрофы не видно.

Но это не означает, что мир не будет развивать водородную энергетику (а также и аммиак, метанол и биотопливо), ветряки и солнечные панели (не только количественно, но и качественно – с увеличением их КПД; СЭС уже доводят до 28-29% КПД) и прочие ВИЭ (приливная, геотермальная энергия и даже древесные паллеты). Просто процесс этот будет очень растянут и скорее последствия такого энергоперехода мы увидим ближе к 2050-2060.

Для чего про эту якобы катастрофу озвучивают Греф, Чубайс и Кудрин – понятно: хотят первыми застолбить себе политическое место в будущей Оттепели-Перестройке («зовите нас, мы знаем, как спасти Россию!»). А также – сесть уже сейчас в качестве главных операторов на формирующийся рынок углеводородных квот (на них Россия может зарабатывать до $50 млрд. в год, что, кстати, компенсирует падение экспорта нефти), а также и российских ВИЭ (точнее, на их госзаказ, это тоже миллиарды долларов)…»