Подглядывающие: российское общество состоит из пассивных наблюдателей

Алина Витухновская, писатель

Пожалуй, одной из важнейших особенностей жизни социалистического общества является его тотальная неспособность к самостоятельной, но при этом адекватной оценке своих истинных потребностей. Я не имею в виду то, что называется «поиском внутренних смыслов», я хочу рассказать о некоторых особенностях человеческой натуры, связанных с наблюдением за внешними проявлениями окружающей действительности.

Неизбывная тяга к ответу на вопрос «А что там у соседей?» проистекает не только и не столько из тотальной бессубъектности подавляемого большинства, сколько из легализованной патологической нормы стадного вуайеризма, в свою очередь имеющего глубокие корни в сфере сексуальных патологий. По большой идее можно сказать, что вся деятельность «красных» спецслужб есть в немалой степени социальное воплощение тайных страстей ее сотрудников.

Вспомним гениальнейший фильм «Жизнь других», ставший дебютным для немецкого режиссера и сценариста Флориана Хенкеля фон Доннерсмарка. Сюжет картины выстроен вокруг жизни драматурга Георга Драймана и его любовницы Кристы-Марии Зиланд. Главный герой подозревается в сочувствии капиталистической Западной Германии. «Штази» устанавливает за ним слежку. Но в какой-то момент агент Герд Вислер проникается симпатией к объекту своей разработки. Спецслужбы хотят разрушить жизнь Драймана, но агент всякий раз спасает его практически от неминуемой гибели.

История их виртуальных взаимоотношений прерывается разрушением Берлинской стены. Работа Вислера больше никому не нужна. Судя по всему, он погружается в экзистенциальное отчаяние. Он десакрализует своего экс-кумира и попрекает его отсутствием новых произведений. Агент полагает, что борьба с тоталитаризмом питала Драймана, как питала античных героев борьба с богами. Эта догадка подтверждается тем обстоятельством, что Драйман долгое время не создает ничего нового. Фильм заканчивается тем, что жертва разработок, изучая архивы «Штази», узнает о своем спасителе. И пишет о нем новую книгу, а тот покупает ее в магазине.

Такой идеалистическо-романтический поворот сюжета радикально контрастирует с его экзистенциальным посылом. Атмосфера фильма глубоко депрессивна, буквально безысходна. И, главное, хороших героев в нем нет. Здесь я соглашусь с философом Жижеком. Он написал, что фильм смягчает гнетущую атмосферу ГДР, как в сцене, в которой диссидент оказывает сопротивление министру культуры и при этом не сталкивается ни с какими последствиями. Жижек также отметил, что персонаж драматурга слишком наивен, чтобы быть правдоподобным: «Фильм напоминает остроумную формулу жизни под твердым коммунистическим колпаком, состоящую из трех принципов: личная честность, искренняя поддержка режима и разум — человеку невозможно было следовать сразу трем принципам, возможно лишь двум; проблема Драймана состоит в том, что он действительно следует всем трем принципам».

Возвращаясь к российским реалиям, необходимо пояснить, что удушливая атмосфера всеобщей подозрительности, инспирированной якобы вездесущими и всемогущими спецслужбами, выстраивалась в стране десятилетиями отнюдь не благодаря исключительному профессионализму чекистов. Напротив, имея личный опыт общения с ними, я бы сказала, что это люди весьма поверхностных взглядов и полубезумных повадок. Дело в том, что само российское общество, постоянно подпитываемое инстинктивными, почти животными мотивациями, являет собой практически готовый субстрат для внедрения самой топорной, самой примитивной деспотии, причем без особых затрат непосредственно на саму машину подавления.

Другой вопрос, что обслуживающий этот тоталитарный механизм персонал переключил на себя все ресурсы государства, собственно, давно растеряв все свои служебные навыки. Это я к тому, что когда говорят о всесилии системы, очень часто забывают рассказать и о том, что система — это не только «верхи», но и «низы» и даже «середина». Та самая, отнюдь не золотая, а скорее серая масса обывательского бессознательного, так любящего наблюдать друг за дружкой. А вся казенная надстройка над этим есть всего лишь внешняя проекция миллионов обитателей низших миров — коммунальных кухонь, хрущевок и бараков.

Пока Россия была гламурно-авторитарной, в ней процветали проекты, подобные «Дому-2», где заключенные в добровольные «пузыри общественного внимания» эксгибиционисты выставляли напоказ свою личную жизнь — от бытовых истерик до сексуальных сцен. Но это были полукапиталистические игры. Ведь формат подобных шоу пришел к нам с того самого «загнивающего» Запада. Сейчас, когда нефтяные и газовые деньги заметно убавились, богема поистрепалась, а крепостная девка путинизма — Ксения Собчак была передана из «культурно-развлекательного» отдела в «политический», место «Дома-2» заняла профанная козья журналистика из соцсетей со своими предводителями — кухарками и дочерьми товароведов.

Звезда этого жанра, назовем её условно — Асфиксия Матронова день и ночь рыщет по интернету в поисках порнографических подробностей жизни и питания «дорогих россиян». Последние исследования Асфиксии «доказывают» факт объедания мужчинами своих жен! Много внимания уделяется росту, весу и состоянию кожи ее теоретических «соперниц». Расчетам перспектив «жизни в деревне» и пр. и пр. По обилию лайков, комментариев и истерик мы видим, что столь непринужденная форма существования (сложно назвать это жизнью) становится востребована обедневшим, а значит и озверевшим населением. То, что голос тела (взросление и старение) автор принимает за социальный, экзистенциальный, а то и философский опыт, свидетельствует о крайнем непрофессионализме, помноженном на такую же патологическую уверенность.

Наконец-то сбылись мечты вождя «революции» — кухарки не только стали управлять государством, они начали влиять на общественное сознание, будучи его кошмарною частью, самой основой некой российской онтологической не по-хорошему женской дикости. Насколько жутка это тенденция, настолько же короток будет и ее век. Ибо вязкая нищета сегодняшнего дня не может длиться вечно. Она закончится — либо полным крахом, либо (к чему я склоняюсь более) — победой здравого смысла и возвращением России на цивилизационно-европейские рельсы.