«В деревню, в глушь!» Поднимут ли новые релоканты русское село

Виктория Павлова

Все захотели жить в деревне

Осень 2022 года с частичной мобилизацией ещё сильнее подогрела интерес к загородной жизни - вдали от военкоматов. В конце сентября спрос на загородную недвижимость вырос на 15–20%. По мнению вице-президента Международной академии ипотеки и недвижимости Ирины Радченко, этот спрос формируется во многом благодаря покупке деревенских домов.

- Риелторы уже отмечают возросший запрос на срочную покупку избушек вдали от цивилизации. Кто может уехать, предпочитает эмиграцию, но те, у кого нет денег, и кто не готов все бросить, переезжает внутри страны. В 100–200 км от Москвы цены на такие избушки еще не успели вырасти.

Президент Вольного экономического общества России Сергей Бодрунов отмечает, что тенденция переселения из городов не ограничится угрозой карантина или СВО.

- Эта тенденция общемировая для стран, которые достигают определенного уровня индустриального и постиндустриального развития. И, думаю, длительная. Города растут, а их планировка для этого заранее не продумана. Все это выгоняет из города тех, кто не работает в нем на постоянной работе - пенсионеров, например. Во-вторых, люди все чаще предпочитают работать за городом из-за загрязнения, шума мегаполисов... Отток есть не только из Москвы, но из других крупных городов.

Люди хотят жить в своём собственном доме на свежем воздухе вместо того, чтобы нюхать выхлопные газы с городских дорожных пробок и слушать, как соседи сверлят стены: в 2022 году доля частных домов среди всего свежепостроенного жилья достигнет максимума за последние 11 лет.

Государство против сытой жизни народа на селе

В теории, правительство должно прислушиваться к желаниям населения. Но только в теории. Вице-премьер Марат Хуснуллин недавно представил Стратегию развития строительной отрасли и ЖКХ до 2030 года. Градостроительная политика должна быть увязана со Стратегией пространственного развития. Но! К 2030 году требуется в полтора раза улучшить качество именно городской среды. Про сельскую среду ничего не сказано. Да и Стратегия пространственного развития, несмотря на своё название, подразумевает развитие не всего пространства страны, а только крупнейших городских агломераций, которые должны стать драйвером экономики. Руководитель научно-исследовательского объединения РЭУ им. Плеханова Сергей Валентей считает, что такая политика ни к чему хорошему не приведёт.

- Я категорически против этой стратегии. Вот будет у нас в РФ несколько десятков агломераций, а вокруг, что, пустыня? Если вы вкладываете средства государства в развитие агломераций, то у вас не хватит средств для вложений в другие населенные пункты. Несерьезный аргумент сторонников этой позиции состоит в том, что весь мир идет стихийно под создание агломераций. Да, идет, и одновременно у всех, кто занимается проблемой расселения, голова болит о том, что этот процесс неправильный, его надо всячески тормозить, любыми способами. Если абсолютизировать идею агломерации, это означает, что у нас будет несколько таких столиц, как Москва, - в центре областей-Орел, Брянск, а на остальных территориях областей не будет вообще никого. А зачем нужна такая политика? Ссылка на такие объективные процессы, которые происходят в мире — это показатель малограмотности в области экономической географии.

Если государство на самом деле хочет, чтобы деревни не пустели, оно не стимулирует людей к побегу в цветущие мегаполисы. Жителям Аляски, например, полагаются регулярные выплаты от нефтяных доходов, а налог на прибыль и налог с продаж равны нулю. Особенно сильно старается удерживать людей от излишней урбанизации Италия. И ей это удаётся - в городах проживает только 68,4% граждан. В области Молизе каждому новому жителю платят по 700 евро в месяц на протяжении 3 лет, администрации местных городков и деревень получают ежемесячно по 10 тыс. евро на развитие инфраструктуры. В Калабрии переселенцам готовы платить по 800-1000 евро в месяц на протяжении нескольких лет. Власти готовы пойти на всё, лишь бы люди открывали свой бизнес и поддерживали жизнь в регионах.

В России с 2002 года действуют федеральные целевые программы. Они сменяют друг друга, преобразуются, дорожают… Сейчас вот есть ФЦП «Комплексное развитие сельских территорий» на 2020-2025 гг, которую разработал и реализует вовсе не Минстрой, а Минсельхоз Дмитрия Патрушева. Курирует ФЦП вице-премьер Виктория Абрамченко. Удовольствие не дешёвое: первоначальный план подразумевал инвестиции в размере почти 2,3 трлн рублей за 5 лет. Фактические расходы будут больше - в августе Михаил Мишустин добавил ещё 367 млн рублей.

Проектов в этой ФЦП масса: построят дороги, проложат газопроводы и водопроводы, обеспечат людей доступом к Интернету и фельдшерскими пунктами в радиусе до 6 км, решат проблему занятости, обеспечат людей новым жильём. Только вот на всю страну за 5 лет должны появиться лишь 2,58 тыс. км дорог с твёрдым покрытием, которые проложат только к «общественно значимым объектам» и различным производствам. Выходя из дома всё равно придётся месить грязь. Локальных водопроводов построят и того меньше - 1,65 тыс. км, хотя питьевой водой к 2020 году были обеспечены только 68% сельских жителей. За это время реализуют только 20 проектов комплексного обустройства площадок под компактную жилищную застройку. В масштабах страны это капля в море.

Отдельно стоит упомянуть сельскую ипотеку по льготной ставке до 3% (по данным портала Banki.ru средняя ставка – 2,94%). Есть несколько моментов, которые ставят крест на этой затее. Во-первых, льготную ипотеку на строительство частного дома взять можно только в том случае, если заявитель заключает договор подряда с лицензированной строительной компанией (гарантия качества, к сожалению, не прилагается). В Калининградской области жалуются, что в этом случае стоимость строительства возрастает на 30-40%. Во-вторых, у заявителя есть обязательство прописаться в новом доме в течение 6 месяцев после оформления права собственности, иначе ипотека перестаёт быть льготной. Все это не интересно тем, кто не хочет терять московскую прописку, дающую доступ к медпомощи, соцобеспечению, высоким пенсиям.

Зато такая ФЦП, как полагают эксперты, отличное поле для коррупции. Средства на благоустройства сельских территорий распределяются на конкурсной основе. Эту схему критиковал заслуженный деятель науки экономист Василий Узун

- Отбор победителей будет осуществляться комиссией Минсельхоза России. Такой механизм несет в себе риски коррупции и несправедливого распределения. Чиновники тем самым едва ли смогут обработать и адекватно оценить множество инициатив граждан и организаций. Кроме того, проектом предусмотрено, при прочих равных условиях, отдавать предпочтение населенным пунктам, где есть рабочие места и выше удельный вес софинансирования за счет внебюджетных источников. Это означает, что поселения с высоким уровнем безработицы, низкими доходами населения, низкой бюджетообеспеченностью будут проигрывать конкурсы, а соответственно, ускорится их деградация.

Зато правительство в июне 2022 года обновило основные цели ФЦП. Долю общей площади благоустроенных жилых помещений сократили с 50% до 48%, а среднемесячные располагаемые ресурсы (денежные доходы, продукты с огорода, льготы, кредиты) на селе подтянутся только до 72,8% вместо ранее запланированных 80%. Жить в деревне будут беднее и в худших условиях.

Настоящие спасатели деревни

С таким раскладом рассчитывать можно только на беглецов от ковида и военкомов. По мнению доцента Института демографии им. А. Вишневского НИУ ВШЭ Никиты Мкртчяна, на «релокантов» делать ставку не стоит.

- Те люди, которые работают удаленно, могут какое-то время жить в деревенских домах. Но это не значит, что какой-нибудь айтишник или менеджер по продажам начнет работать в сельском хозяйстве – он продолжит работать там, где он и работал в крупном городе, максимум, что он будет делать – покупать продукты в местном магазине, он даже налоги там платить не будет. Я не ставил бы на релокантов как на тех, кто поднимет сельское хозяйство.

Доктор географических наук Института географии РАН Татьяна Нефёдова добавляет, что география распространения таких «релокантов» очень скудная. Россию ими не заселить.

- Многое зависит от расстояния и обустройства территории. Наиболее популярно Подмосковье, где дачная дезурбанизация с сохранением городской квартиры была характерна весь ХХ век и нарастала, а COVID лишь ускорил этот процесс. Отсюда – строительный бум в Подмосковье и в примыкающих к нему муниципалитетах. На более дальних дачах (а дачи москвичей распространяются на расстояние до 500 км от Москвы) условия для дезурбанизации недостаточны. Только единичные энтузиасты готовы зимовать без нормальных дорог, газа, водопровода и т.п.

Городская молодёжь в своей массе не станет пахать землю и пасти стадо коров. Новые переселенцы будут просто жить в своих коробках, сидя за экранами компьютеров. Сельскохозяйственные земли продолжат зарастать бурьяном, а тракторы – ржаветь. Всё развитие, которое может получить территория от таких жителей – это открытие «ВкусВилла» с доставкой готового борща и сырников.

Сегодня основной приток людей на ПМЖ и работающих на сельхозпредприятиях обеспечивают мигранты! С начала 90-х шла активная замена россиян в сельской местности жителями соседних государств. Местные начали массово покидать сёла и деревни в 1994 году, когда стало понятно, что одним огородом не выжить. За это время в города перебралось 2,72 млн человек. Но на их место приехало 2,2 млн мигрантов из других стран. Пока в деревнях Италии, США, Канаде, Новой Зеландии привлекают молодых предпринимателей из городов, сельская местность в России постепенно превращается в колонию среднеазиатских стран.