Почему не рожаем? Эксперт описал ошибки российской демографической политики

«В 2018 году впервые с 2007 года численность населения России сократится. Главная причина в снижении числа новорожденных. При чем тут трудные девяностые, почему программа материнского капитала, стимулировавшая рост рождаемости, не спасла и какие меры нужно предпринять, чтоб обратить тенденцию вспять?

Россия далека от оптимальной численности населения; для страны, занимающей столь обширную территорию, – чем больше, тем лучше. По обеспеченности природными ресурсами на душу населения мы сейчас делим первенство с Канадой, но, судя по динамике, скоро ее перегоним. В Канаде численность населения за последние 70 лет утроилась и ещё вырастет на 60% до конца века за счет иммиграции. Население России вследствие катаклизмов XX века драматически сократилось – сейчас количество россиян могло быть порядка 300 млн (к началу Первой Мировой войны подданные Российской Империи составляли 9,2% населения планеты, на данный момент – 2%, к концу XXI века будет 1,2%). Труднодостижимой, но реальной мегацелью для России может быть уровень рождаемости 2-2,1 ребенка на одну женщину, и даже это позволит лишь остановить спад численности населения.

Снижение числа новорожденных отчасти связано с тем, что дети 90-х, которых родилось в 2 раза меньше, чем в восьмидесятых, сами неизбежно переходят в тот возраст, когда создают семьи и рожают детей (20-35 лет). В ближайшие годы число женщин репродуктивного возраста в России резко сократится. «Эхо» демографического спада исчерпается лишь после 2030 года, поскольку в девяностые минимум новорожденных был зафиксирован в 1999 году (тогда родилось всего 1,2 млн человек, для сравнения в 1986-1987 – 2,5 млн человек, в 2012-2016 гг. – 1,9 млн человек).

В итоге, даже если рождаемость останется неизменной, число новорожденных к 2030 г. упадет на 25% относительно 2017 г.. Ежегодно этот фактор снижает число рождений на 3%.Однако дело не только в «эхе девяностых». За прошедшие 3 года число новорожденных упало вовсе не на 8-8,5%, а на целых 17%, из них только в 2017 году – на 11%. Коэффициент суммарной рождаемости снизился с 1,78 ребёнка на 1 женщину в 2015 году до 1,59 в 2018-м, и именно это послужило главной причиной спада. Это произошло на контрасте с ещё недавней эйфорией властей от успехов в демографической сфере и вопреки новым демографическим инициативам, запущенным с 2018 года.

Что же произошло? Мне как специалисту очевидны две главные причины: во-первых, экономический кризис, всю тяжесть которого приняло на себя население, а во-вторых, изначально порочная, а в дальнейшем непоследовательная политика с временным характером программы материнского капитала. С первой причиной всё просто: во всём мире рождаемость в кризис падает. Однако в большинстве развитых стран это отражается главным образом на рождении первых детей, радостное событие откладывают до лучших времён. У нас же сильнее всего упала рождаемость вторых детей.

Мною обнаружена сильнейшая корреляция доходов населения и коэффициента суммарной рождаемости вторых детей год спустя – 0,96 на участке 1991-2018 гг., то есть кривая рождаемости год спустя практически повторяет кривую доходов, тогда как корреляция третьих рождений с доходами немного слабее, а первых – практически отсутствует. Сильнейшая связь рождаемости вторых детей с доходами возникла в 2007 году – в момент запуска программы материнского капитала.

Доходы населения росли вплоть до середины 2014 г., и согласно данной гипотезе падение рождаемости должно было начаться во второй половине 2015 года. Однако вплоть до лета 2016 года рождаемость вторых детей продолжала расти, достигнув очень высокого для развитых стран уровня, и начала резко падать только с сентября 2016 г. Решение о продлении программы материнского капитала (пМК) было принято за 9 месяцев до этого, 3 декабря 2015 года.

Моя гипотеза состоит в том, что жаркая дискуссия о целесообразности продления пМК, разгоравшаяся между социальным и экономическим блоками Правительства в 2013-2015 гг., нашла живой отклик у тех, кто планировал обзавестись вторым ребёнком. Учитывая угрозу отмены материальной помощи, часть людей поспешили родить второго ребенка, пока еще программа действовала, и сейчас мы наблюдаем провал (многие из тех, кто мог и хотел родить, уже родили).

Тем не менее рождаемость вторых и последующих детей намного превышает уровень 2006 года и, видимо, до него уже не опустится.

Вероятность того, что у женщины будет еще один ребенок.

Материнский капитал как минимум отчасти станет причиной того, что у поколения женщин, родившихся во второй половине 80-х гг., доля родивших второго ребёнка из тех, кто уже имеет одного, превысит 70%. В последний раз такое было у поколений 50-х гг. рождения, чей репродуктивный период в основном пришёлся на 80-е годы, когда ввели декретный оплачиваемый отпуск и запустили антиалкогольную кампанию. Рождаемость третьих детей после запуска ПМК выросла ещё сильнее: уже сейчас у матерей 1978 года рождения с двумя детьми 30% имеют третьего. По прогнозам, у женщин поколения второй половины 80-х эта доля превысит 35%.

Программа материнского капитала стала российским ноу-хау, мерой, которая не имела точных аналогов в мире и которая, очевидно, положительно повлияла на рождаемость. Она имеет как общероссийский федеральный вариант — 453 тыс. рублей за рождение или усыновление второго ребенка (деньги, которыми можно сразу погасить ипотеку или помочь ребенку-инвалиду, или потратить не ранее чем через три года на улучшение жилищных условий, образование ребенка, или вложив в накопительную часть пенсии матери ребенка), так и региональные выплаты, которые различаются в зависимости от региона, обычно составляют за третьего ребенка от 50 до 300 тысяч рублей.

Семейная политика в развитых странах

Однако успехов вследствие запуска пМК всё равно недостаточно. Во-первых, рождаемость первых детей с 90-х гг. не выросла, а в последний кризис упала. Во-вторых, если сравнивать рождаемость России с развитыми странами (а по структуре она ближе к развитым странам, чем к развивающимся, да и полной статистики для развивающихся нет), то видно, что во множестве стран рождаемость вторых детей существенно выше, чем в России. В первую очередь это касается стран Северной Европы, наряду с англоязычными странами и Францией. Правда, в этих странах на демографическую и семейную политику тратится ежегодно более 2,5% (до 4,5%) ВВП, в то время как у нас около 1% ВВП.

Ряд развитых стран имеет и более высокую рождаемость третьих детей, прежде всего США, а также Ирландия, Исландия, Швеция и, видимо, Франция и Новая Зеландия. И если в США это объясняется большой долей меньшинств и высокой степенью религиозности и консерватизма значительной части населения, то в других странах это может быть результатом успешного построения социального государства, то есть «капитализма с человеческим лицом», что подразумевает большие расходы на последовательную семейную политику, которая облегчает жизнь женщин и семей с детьми.

В современном мире рождение ребёнка, а тем более нескольких детей, совершенно не выгодно экономически.

Если в аграрном обществе дети приносили пользу уже с малых лет, то сейчас весь поток благ, включая время, идет от родителей к детям, вплоть до достижения ими возраста родительства или даже позже. А число вариантов занятости и досуга, помимо детей, постоянно растет. В этом и есть одна из фундаментальных причин снижения рождаемости.

Ни в одной развитой стране мира рождаемость не обеспечивает полного замещения родительских поколений даже в перспективе. Однако ближе всего к порогу простого воспроизводства населения находятся уже упомянутые США, Новая Зеландия, Исландия, Ирландия и Франция, чуть хуже ситуация в Англии, Швеции, Норвегии и Австралии. На противоположном полюсе страны с экстремально низкой рождаемостью: все азиатские «тигры» — Южная Корея, Тайвань, Сингапур, Гонконг, и почти вся южная Европа — Испания, Италия, Португалия, Греция, Кипр.

В чем ошибки российской демографической политики

В 2015 году Россия входила в первую десятку из 50 развитых стран с самой высокой рождаемостью и даже сейчас, после падения, находится примерно в середине. До введения пМК мы стабильно находились или в самом конце списка снизу, или в нижней трети стран по уровню рождаемости.

Однако новые меры, внедренные с прошлого года, а именно ежемесячные выплаты малоимущим, у которых рождается первый или второй ребенок, длящиеся до достижения детьми возраста полутора лет, не смогли обеспечить рост рождаемости. Это неудивительно, поскольку такой подход является странным куцым гибридом демографических и социальных мер. От демографии тут взят контроль над очерёдностью (выплаты только первым и вторым детям) и ограничение года рождения (только с 2018), а от социалки — строгий критерий нуждаемости (среднемесячный доход в семье не выше 1,5 прожиточных минимумов на человека); в довершении всего выплаты продолжаются всего полтора года.

Экономия налицо — сумма выплат по новым мерам не превысит 50 млрд рублей в год, в то время как по пМК ежегодно выплачивается около 350−400 млрд. рублей. В то же время известно, что строгая адресность мер по критерию дохода «убивает» любой демографический эффект. Заведомая неэффективность новых мер — результат того, что чиновники, принимающие решения, постоянно путают демографическую политику с семейной. Они явно не анализировали зарубежный опыт, который показывает, что на одни и те же меры демографической политики рождаемость первых детей реагирует гораздо слабее, чем вторых и третьих.

Необходимые меры для повышения рождаемости

Очевидной и эффективной мерой поддержки рождаемости стало бы расширение пМК на третьего ребёнка — выплата дополнительного миллиона рублей к уже существующей пМК за второго ребёнка. Сейчас третьих детей рождается в 2,5 раза меньше, чем вторых, так что расходы на новую меру окажутся примерно такими же, как сейчас на пМК, с гарантией позитивного эффекта. Такая сумма эквивалентна дополнительной комнате в квартире в большинстве городов, за исключением Москвы, Московской области и Санкт-Петербурга.

При этом необходимо убрать любые декларируемые сроки окончания пМК, объявив программу бессрочной. Ведь именно стабильность и уверенность в завтрашнем дне действительно способны поднять рождаемость. Возможно, стоит расширить направления использования маткапитала, например, на покупку инвестиционных товаров (сельхозтехники, грузового транспорта) или семейных автомобилей отечественного производства с числом посадочных мест больше 5. Сейчас стимулирование рождения третьих детей лежит на региональных бюджетах, в то время как введение пМК на федеральном уровне позволит передвинуть все региональные программы на одного ребёнка «выше», что позволит сократить расходы регионов по этим программам примерно в 3−4 раза.

Также стоит рассмотреть вопрос о введении безусловных ежемесячных выплат на каждого ребёнка (а если и делать ограничение по уровню дохода, то на уровне 10−15 прожиточных минимумов), как в Евросоюзе. Размер только прямых выплат в рамках семейной и демографической политики необходимо довести до 2−3% от ВВП.

Помимо прямых выплат, необходимо предложить работодателям стимулы в виде налоговых льгот и уменьшенных прочих отчислений в государственные фонды с доходов родителей, имеющих трёх и более детей.

Наконец, можно подумать о дифференцированной ставке подоходного налога в зависимости от числа детей.

Многое уже было сказано про строительство детсадов и яслей. Однако практически ничего — про излишнее госрегулирование таких заведений со стороны всевозможных проверяющих органов, что делает массовое появление семейных детсадов (как во Франции) маловероятным. Перспективным выглядит создание института государственных субсидируемых нянь, расширение масштабов их подготовки на базе медицинских и педагогических ВУЗов.

Самое же мощное решение, на мой взгляд, — это изменение солидарной пенсионной системы на семейную. Например, когда дети полностью или частично выплачивают деньги родителям на пенсии со своей зарплаты. Такая система будет стимулировать рост не только количества, но и «качества» детей, а также обеление рынка труда. Даже в рамках существующей солидарной распределительной пенсионной системы за каждого последующего ребёнка, начиная с третьего, необходимо снижать возраст выхода на пенсию не на смешной 1 год, а на 5. Ведь если бы у всех было по одному ребёнку, то в существующих условиях рано или поздно пришлось бы поднять пенсионный возраст до 73−75 лет и выше; если бы по 2 — то до 64−66 лет, а если бы по 3 ребёнка — то только до 58−60 лет. Про миграционную политику разговор особый.

Кратко:

Россия далеко не настолько экономически привлекательна для мигрантов, чтобы нам было из кого выбирать. Поток мигрантов из Украины иссякает. Из-за спада в экономике и падения рубля зарплаты в Китае стали выше наших, и среднеазиатские работники начинают переориентироваться на огромный и уже вовсю дефицитный китайский рынок труда. К тому же России нужна не столько временная трудовая миграция, сколько на ПМЖ и более сбалансированная по полу. Программа возвращения соотечественников после долгой пробуксовки заработала и сейчас позволяет принимать около 100 тысяч иммигрантов в год на ПМЖ. Однако этого недостаточно...»

Публикуется в рамках проекта «План Перемен»