«Диверсию» на нефтепроводе «Дружба» спровоцировало само Минэнергетики

Моисей Гельман, кандидат технических наук

В конце 1990-х на многих нефтеперерабатывающих заводах страны из-за коррозии металла произошли крупные аварии технологического оборудования. Вместе с тем участились случаи его засорения, что требовало остановок технологических установок для проведения внеплановых ремонтных работ.

Как оказалось, коррозию и засорения вызывали хлорорганические соединения в нефти, поступавшей на переработку, причем эти процессы интенсивно протекали уже при удельной концентрации хлорорганики, превышавшей грамм на тонну сырья.

Хлорорганический «коктейль Молотова»

Дело было в том, что по мере истощения нефтяных месторождений, открытых ещё в советское время, падала их нефтеотдача, а добытую нефть не компенсировали опережающим открытием новых ее запасов. Поэтому, чтобы увеличивать прибыль за счет увеличения добычи нефти, нефтедобывающие компании стали закачивать в нефтяные скважины хлорорганические реагенты. Они снижают вязкость нефти, что облегчает ее извлечение на поверхность.

Однако хлорорганические соединения являются опасными для нефтеперерабатывающих установок. Получаемые при переработке нефти продукты для очистки их от сернистых соединений подвергают гидроочистке, процессу химического превращения веществ под воздействием водорода при высоком давлении и температуре. Но при этом содержащийся в хлорорганических соединениях хлор присоединяет к себе водород, образуя хлористый водород. Его раствор в воде – это соляная кислота. Она является весьма активным окислителем многих металлов, вызывая их коррозию с выделением водорода и образованием солей – хлоридов. Из-за коррозии происходят аварии заводских установок. Кроме того, хлористый водород взаимодействует с аммиаком, образующимся при взаимодействии с водой соединений азота, которые тоже всегда присутствуют в нефти. В результате образуется хлорид аммония – порошкообразное вещество. Оно накапливается в оборудовании, загрязняя его, что приводит к отказам в работе установок.

Использовать хлорорганические соединения для увеличения нефтедобычи придумали в середине 1970 годов некие умники одного из уфимских НИИ. Но руководители Миннефтепрома СССР ввиду разрушительных воздействий этого «изобретения» довольно быстро запретили его применять. Этот стандарт формально действовал еще и в 1990-х годах, но новые хозяева нефтяных месторождений им уже пренебрегали: в условиях развала экономики и «рыночной» вседозволенности для увеличения своей прибыли они вновь стали использовать хлорорганику. Однако после участившихся на НПЗ аварий и отказов оборудования Министерство энергетики РФ в октябре 2001 г. издало приказ № 294 «О запрещении применения хлорорганических реагентов в процессе добычи нефти». Тем не менее, Госстандарт в январе 2002 г. ввел в действие новый ГОСТ - «Нефть», в котором почему-то была нормирована предельно допустимая и весьма опасная концентрация хлорорганических соединений в нефти – 10 грамм на тонну. Так как этих веществ в природной нефти не существует, стандарт «намекал» на допустимость их применения в нефтедобыче. Что произошло и длится по сей день.

Спустя 10 лет, 5 мая 2012 г., приказ, запрещавший использовать при добыче нефти хлорорганику, был отменен приказом № 228 уже другого, вновь созданного, Министерства энергетики. Его тогда недолго возглавлял Сергей Шматко, экономист по образованию, человек далекий от нефтегазовой отрасли и не разбиравшийся в химии. Надо полагать, отменили запрет на использование хлорорганических реагентов не без усилий заинтересованных в том нефтедобывающих компаний. Думается, Сергей Шматко подмахнув опасный документ, знал, что через неделю его сменит Александр Новак.

Очередной министр энергетики, пребывающий в этом кресле по сей день, и также далекий от понимания многих проблем ТЭКа, не удосужился вникнуть в решения своих предшественников, чтобы оценить их грамотность и пригодность для отрасли. Поэтому для увеличения нефтеотдачи в скважины начали вновь закачивать хлорорганические соединения, вредные для нефтеперерабатывающего оборудования. После этого отказы и аварии на НПЗ вновь стали возрастать, о чем изредка сообщалось в научно-технических журналах. Причины происходившего, в частности, подробно были исследованы в публикации Анализ проблем, связанных с образованием отложений в процессах переработки нефти и ростом коррозионного износа оборудования на НПЗ (журнал «Химическая техника» № 6, 2015 г.), в которой авторы изложили обоснованные предложения по их устранению. Однако в Минэнерго и других министерствах и ведомствах на мнение специалистов не обращали и продолжают не обращать внимания.

Итак, можно утверждать, что «диверсии», причем не только нынешней в нефтепроводе «Дружба», а многолетней на нефтеперерабатывающих заводах страны, поспособствовали чиновники Министерства энергетики России. Это они по некомпетентности либо умышленно, ради сиюминутных сомнительных выгод, разрешили в мае 2012 года для увеличения добычи нефти использовать агрессивные по отношению к металлу хлорорганические реагенты. Перманентную ползучесть развития в оборудовании нефтеперерабатывающего комплекса коррозии и засоров чиновники узаконили введением в действие межгосударственного стандарта «Нефть. Общетехнические условия». Он почти полностью повторил упомянутый выше ГОСТ «Нефть» с его нормой, допускавшей в товарной нефти опасную концентрацию хлорорганики. Этот же межгосударственный стандарт с 1 января 2013 г. ввели в действие в качестве национального стандарта РФ. Согласно этим документам в тонне нефти, транспортируемой и используемой в производстве нефтепродуктов, также допускалось наличие 10 г хлорорганических соединений. Добиваются такой концентрации смешиванием (компаундированием) разных сортов нефти с различной концентрацией хлорорганики.

Но, как показали последние события, нефтяные компании и «Транснефть» допускали превышение и этой опасно высокой нормы.

«Диверсии» на доверии

Как известно, представитель концерна «Белнефтехим» 19 апреля сообщил, что несколько дней из России по нефтепроводу «Дружба» в Белоруссию поступает нефть с высоким содержанием хлорорганических реагентов. Их концентрация в десятки раз превышала предельно допустимые значения. По словам гендиректора ОАО «Гомельтранснефть Дружба» Олега Борисенко, норма была превышена более чем в 20 раз, что является также и нарушением контракта о поставках нефти. Российская «Транснефть» спустя несколько часов после заявления «Белнефтехима» официально признала, что поставляла некачественную нефть, заявив, что проблему можно будет решить в течение ближайших дней. Но этого не произошло. И не могло произойти. И вот почему.

Согласно сообщению РБК, официальный представитель «Транснефти» Игорь Демин заявил журналистам, что «хлорорганика, которая привела к загрязнению российской нефти, была вброшена в трубопровод «Дружба» через частный «СамараТрансНефть-терминал», который обслуживает несколько малых нефтедобывающих компаний, причем сделано это было умышленно».

Нефтепровод «Дружба» состоит из труб разного диаметра, средняя скорость нефтяного потока в нем составляет примерно от 6 до 8 км в час, то есть не превышает скорости ходьбы человека. Длина нефтепровода от Самары до Мозыря в Белоруссии, где размещен НПЗ концерна «Белнефтехим», составляет 1792 км. Получается, что единица массы нефти от Самары до Мозырского НПЗ движется примерно 10 суток. Поэтому обещание представителя «Транснефти», высказанное 20 апреля, решить проблему за несколько дней было заведомо ложным. Ведь даже если уже на следующий день после высказанного обещания нефтепровод от Самары до Мозыря заполнили бы «хорошей» нефтью, предварительно откачав «плохую» в хранилища, что из области фантазий, она поступила бы в Белоруссию не раньше 1 или 2 мая. Судя по сообщениям ОАО «Гомельтранснефть Дружба», «грязная» нефть шла сплошным потоком, и создается впечатление, что закачивали ее не в одном месте.

Добытая нефть для освобождения ее от воды, твердых частиц и попутного газа, то есть для приведения ее в товарный вид, сначала отстаивается в больших резервуарах. Затем после смешивания содержимого разных резервуаров для достижения допустимой концентрации хлорорганических соединений нефть данного промысла или группы промыслов поступает в магистральный трубопровод через соответствующие узлы учета и слива нефти. Каждая партия нефти, поступающая в магистральный нефтепровод, согласно правилам стандарта обязательно оформляется актом ее сдачи-приемки, который подписывают представители нефтедобывающей компании, продавца сырья, и «Транснефти», владельца нефтепровода «Дружба» на территории России. В акте указываются переданное для транспортировки количество нефти и ее характеристики, в том числе концентрации ряда примесей, включая серу и хлорорганические соединения.

Процедуры сдачи-приемки официально оформляются в каждой точке нефтепровода, в которой производится подача нефти для транспортировки или ее отбор для переработки или последующей транспортировки, в том числе на границах государств. Таких точек много. Казалось бы, чтобы уменьшить возможности обмана, измерения характеристик нефти стороны должны проводить совместно. И за их достоверность тоже совместно должны отвечать компании, сдающие нефть для транспортировки, и Транснефть». Но этого почему-то не происходит. В межгосударственном стандарте «Нефть. Общетехнические условия» ничего не сказано, кто должен проводить измерения и отвечать за их результаты, а также кто контролирует их проведение. В «Транснефти» вопреки собственным интересам разрешили проводить измерения самим компаниям, сдающим нефть для транспортировки. Разгоревшийся скандал показал, что их результаты либо вовсе не контролируются, либо контролируются из рук вон плохо.

Некондиционная нефть дошла не только до Белоруссии, но и до Польши. Этот факт может свидетельствовать о том, что, по меньшей мере, 10 суток, ориентировочно с 15 апреля, обвиненный в «диверсии» владелец упомянутого узла учета в Самарской области и представитель «Транснефти» подписывали протоколы приемки-сдачи нефти, анализы которой на самом деле либо не проводились, либо их результаты были глубоко ошибочными. Подобное могло происходить неоднократно, учитывая происходящие время от времени отказы и аварии оборудования на различных НПЗ, а также тот факт, что за десять дней прокачки нефти никто не обратил внимания на ее некондиционность.

Замечу, что согласно межгосударственному стандарту нормированные характеристики транспортируемой нефти должны также измеряться периодически с интервалом в десять дней. Это помимо их обязательного измерения при сдаче каждой партии нефти для транспортировки. Однако непонятно, кто и в каких точках должен проводить периодические измерения. Судя по происшедшим событиям, в «Транснефти» их либо не проводят, либо они оказываются ошибочными или вообще «липовыми».

О неблагополучии с контролем характеристик нефти говорит, в частности, и такой факт. На пути от Самары до белорусской границы нефтью из трубопровода «Дружба» снабжается ряд нефтеперерабатывающих заводов, в том числе Московский и Рязанский. Если на Мозырском НПЗ некондиционную нефть обнаружили в результате анализов примерно 15 апреля, то российские заводы получили эту некондиционную нефть на 10 суток раньше. Так как они ее пустили в переработку, значит, по результатам анализов российские заводы концентрацию хлорорганических соединений каким-то способом предварительно довели до нормы, либо доверились упомянутым протоколам и без проверки концентрации хлорорганики пустили полученную партию нефти в переработку. В противном случае, Московский и Рязанский НПЗ должны были бы подобно «Белнефтехиму» выставить претензии «Транснефти». Но промолчали. Таким образом, косвенно подтверждается предположение, что российским нефтедобывающим компаниям возможно экономически выгодней использовать на своих НПЗ свою, но более дешевую некондиционную нефть, и при этом чаще менять оборудование заводов, которое ускоренно портится даже при нормативной концентрации в сырье хлорорганических соединений.

На приграничном с Белоруссией узле учета очевидно также должна оформляться сдача и приемка партий нефти с проверкой ее характеристик. Во всяком случае, совместный контроль ее качества представителями обеих стран ради повышения надежности поставок представляется необходимым. Так как некондиционность сырья обнаружили только на Мозырском НПЗ, получается, что и здесь стороны руководствовались упомянутым липовым самарским протоколом. Иначе говоря, как минимум 10 суток приемка и сдача «черного золота» в узлах нефтепровода от Самары до Белоруссии происходила «на доверии».

Так как 22 апреля на Мозырском НПЗ некачественная российская нефть привела к поломке дорогостоящего оборудования, можно утверждать, что купля-продажа некондиционного сырья «на доверии» происходит давно. Ведь оборудование приходит в негодность не мгновенно, а постепенно, спустя относительно длительное время после начала использования «грязного» сырья. Но претензий из Белоруссии до этого скандала не поступало.

На следующий день Белоруссия приостановила экспорт светлых нефтепродуктов в Украину и Польшу. Затем были приостановлены поставки нефти в Польшу, Германию, Украину, Венгрию, Словакию и Чехию. В ОАО «Гомельтранснефть Дружба» оценили количество поставленной некачественной нефти примерно в 5 млн. тонн. По оценке этой же организации содержание в «грязной» нефти хлорорганических соединений более чем в 20 раз превысило норму, регламентированную межгосударственным стандартом и контрактом поставок. Это означает, что в тонне нефти содержались не разрешенные 10 грамм, а примерно 200 грамм хлорорганики.

В «Транснефти» эту информацию почему-то не опровергли. Если верить этим данным, получалось, чтобы «загрязнить» 5 млн. тонн нефти сверхнормативными хлорорганическими соединениями, которые закачали в скважины при ее добыче, согласно простейшим арифметическим подсчетам потребовалась 1000 тонн хлорорганики. Для перевозки такого количества «диверсионной» жидкости понадобилось бы 15 железнодорожных цистерн грузоподъемностью по 66 тонн! Оценочная стоимость нефти российской марки Юралз сейчас составляет 69,6 долларов за баррель, тонна такой нефти составляет около 7,28 барреля. За «добытую» таким способом в течение десятка дней «дополнительной» тысячи тонн нефти в виде хлорорганики, можно было заполучить свыше 500 тысяч долларов. Не случись скандала.

На самом же деле, сверхнормативных хлорорганических соединений понадобилось бы гораздо больше, так как значительное количество закачиваемых реагентов остается в скважине и прилегающих к ее устью участках нефтеносных пластов. Столь бурную и продолжительную «диверсию» скрыть было бы невозможно. Поэтому вызывают, мягко говоря, недоумение как заявления белорусской стороны об объемах ущерба, так и безоговорочное согласие с ними официального представителя «Транснефти», который пообещал все исправить за несколько дней.

Стороны либо лукавят, пытаясь, возможно, скрыть какие-то свои грехи, либо в силу малокомпетентности и неосведомленности их представители не способны оценить ситуацию даже простейшими арифметическими подсчетами. Через Белоруссию транзитом ежегодно прокачивается около четверти количества экспортируемой Россией нефти. В 2018 г. это составило 58,8 млн. тонны или в среднем около 1,6 млн. тонны за 10 суток. Как же так получилось, что только за десять суток в апреле этого года в Белоруссию прокачали 5 млн. тонн? Вопросы вызывает и немыслимая концентрация нового «коктейля Молотова», для перевозки которого в точку диверсии требуется 15 железнодорожных цистерн. Целый состав! Неужели 10 дней на виду у всех эту «гадость» анонимные диверсанты беспрепятственно и открыто сливали в нефтепровод? Одна сторона все это всерьез почему-то утверждает, а другая, не опровергая, соглашается, сваливая происшедшее на еще не пойманных «врагов народа».

Поиски «врагов народа»

Загрязнение российской нефти органическими соединениями хлора признано умышленной диверсией, сообщил ТАСС официальный представитель «Транснефти» Игорь Демин. Очевидно, это признано только руководством «Транснефти», от имени которого публично выступает Демин, так как расследование происшедшего только началось и обвинение никому еще не предъявлено. Солгал Демин также, что диверсия совершена якобы через ООО «СамараТрансНефть-терминал», которое когда-то действительно обслуживало несколько малых добывающих компаний: принимало их нефть, доводило ее до товарного вида и через узел слива передавало «Транснефти». На самом же деле этот узел слива и компаундирования нефти был продан 26 декабря 2017 года прежним владельцем акционерному обществу «Городская инновационно-лизинговая компания» за 499 950 000 рублей для последующей передачи узла в лизинг ООО «Нефтеперевалка». Именно оно должно обслуживать теперь упомянутые несколько компаний. Странно, что руководство «Транснефти» и его представитель об этом не знали.

ООО «Нефтеперевалка» учредил один человек, он же его гендиректор, в октябре 2017 г. с уставным капиталом в 10 тысяч рублей. Никакой информации о производственных возможностях и производственной деятельности этого ООО в Интернете нет. Лицензии на эксплуатацию опасных установок были получены им лишь в этом году. Поэтому вызывает большие сомнения дееспособность этого предприятия, где, по некоторым сведениям, числится лишь несколько человек.

Узел слива и смешивания нефти, принадлежащий ООО «Нефтеперевалка», находится рядом с производственно-диспетчерской станцией «Лопатино», что расположена к югу от Самары. На узел она доставляется автоцистернами с месторождений Самарской, Ульяновской и Оренбургской областей. Последние несколько лет принимают и сдают там на транспортировку примерно 1 млн. тонн нефти в год, то есть в среднем около 2800 тонн в сутки или 28 000 тонн за 10 дней. Согласно информации гендиректора ОАО «Гомельтранснефть Дружба» 5 млн. тонн загрязненной нефти содержали тысячу тонн хлорорганических соединений. Если эту тысячу тонн в течение 10 дней, как утверждал представитель «Транснефти», «диверсанты» сливали в резервуары «Нефтеперевалки», то удельная концентрация хлорорганики в слитых туда за 10 дней 28 000 тонн нефти должна была бы составить аж 35 кг на тонну! Но такое удельное количество противоречит концентрации в «грязной» нефти 200 грамм на тонну, о которых публично сообщила белорусская сторона, и с чем в «Транснефти» согласились.

Глава «Транснефти» Николай Токарев во время недавней встречи с президентом страны Владимиром Путиным поведал ему, что товарную подготовку нефти, контроль ее качества и передачу в систему магистральных нефтепроводов проводят сами нефтедобывающие компании либо предприятия-посредники, подобные ООО «Нефтеперевалка». Так как контроль качества нефти основан «на доверии», то не исключено, что время от времени в «трубу» сбрасывается нефть с большим удельным содержанием хлорорганических соединений. Поэтому можно предположить, что тысячу тонн хлорорганических соединений бесконтрольно сливали по всей российской трассе нефтепровода «Дружба» от Самары до границы с Белоруссией, и довели концентрацию до 200 грамм путем компаундирования (смешивания) различных нефтяных потоков. Причем, похоже, возможен вброс «на доверии» как нефти загрязненной всякой гадостью, так и неучтенной. И вот почему.

Компаундирование нефти выполняется не только компаниями, сдающими нефть. Эта операция распределена по всему маршруту ее транспортировки, и главным оператором является «Транснефть». Диспетчеры для получения смеси разных потоков нефти с допустимой концентрации примесей регулируют ее потоки между пунктами приема и сдачи ее потребителям. Такой сложный, распределенный в пространстве, процесс требует согласованности действий всех участников и централизованной в системе диспетчеризации работ. Смешиваются потоки нефти для достижения допустимой концентрации не только хлорорганики, но и некоторых других вредных примесей, в том числе сернистых соединений. Поэтому «Транснефть» должна располагать оперативными данными о характеристиках нефти в разных точках магистрального нефтепровода на российской территории.

Если по утверждению главы «Транснефти» качество нефти контролируют только сдающие ее компании, то как же в таком случае осуществляется требуемое смешивание ее потоков по всей российской трассе «Дружбы»? Неужели глава «Транснефти» не ведает о регулировании смешивания «в трубе» входящих потоков для достижения допустимых концентраций вредных примесей или умышленно скрыл это обстоятельство от собеседника? Следует заметить, что нефть, поступающая от компаний, сливается не сразу непосредственно в магистраль, а сначала в буферные емкости-хранилища, принадлежащие «Транснефти». В сливной трубе каждого хранилища должен быть установлен промышленный автоматический анализатор содержания в нефти органически связанного хлора. По сигналу анализатора о превышении его допустимой концентрации задвижкой автоматически перекрывается слив нефти. Судя по утверждению Николая Токарева, такой контроль в «Транснефти» отсутствует.

Кроме упомянутого анализатора в каждой трубе для слива нефти в магистраль должны быть установлены расходомер и измеритель плотности, значение которой необходимо для вычисления массы или объема поступившей в магистраль нефти. Количество нефти в зарубежных системах ее транспортировки автоматически передается в налоговую службу. Если у нас такая связь с налоговиками установлена для спирта и спиртосодержащих жидкостей, то почему автоматически не учитывается оборот нефти и нефтепродуктов, который намного превышает оборот спирта и его значимость для страны?

Таким образом, неопределенность поисков места слива «диверсионной» жидкости существенно возросла, и вероятность его определения снизилась до минимума. Где в действительности произошел вброс «плохой» нефти, еще предстоит узнать. Если удастся. Ведь нефть в «Дружбу» от Самары до приграничной диспетчерской станции «Унеча» сливают через другие узлы многие компании, включая «Роснефть». По актам приемки-сдачи партий нефти все было в ажуре. Но слитая нефть не застаивается в трубопроводе. Как отмечалось, насколько можно было судить по сообщениям ОАО «Гомельтранснефть Дружба», «грязная» нефть шла сплошным потоком. Это тоже свидетельствует, что закачивали ее не в одном месте. Если все же в одном, то следует, видимо, искать компанию, которая подогнала к своим нефтехранилищам эшелон из 15 или более нефтяных цистерн с хлорорганическими соединениями.

Глава «Транснефти» Николай Токарев в беседе с президентом страны назвал вброс в «Дружбу» «грязной» нефти мошенничеством, что означает совсем не диверсию. Согласно статье 159 УК РФ, мошенничество – это хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием. Искусственное заполнение нефти массой хлорорганических реагентов и взимание платы за них, как за нефть, аналогично, по сути, ее хищению путем обвешивания покупателей. Это как если бы продавец разбавлял продаваемое пиво водой и продавал смесь по цене пива. Скандал с чьей-то попыткой таким способом, надо полагать, не впервые, украсть некоторое количество нефти, оценочно на 500 тысяч долларов, нанес несравненно больший экономический и репутационный ущерб не только «Транснефти, но и нашей стране. Такой способ «дополнительной добычи» нефти, вроде как с «мира по нитке», названный главой «Транснефти» мошенничеством, практикуется много лет благодаря использованию в нефтедобыче хлорорганических соединений. И не пожадничай кто-то, участники этого по сути группового подпольного бизнеса спокойно могли бы продолжить бы свою деятельность.

Некомпетентность управления

Происшедшее чревато большими, пока еще неоцененными, убытками как для «Транснефти» - потребуется компенсировать покупателям нефти нанесенный ущерб, так и немалыми потерями доходов российским бюджетом – прямыми и косвенными. Проблему с поставками некачественной нефти через Белоруссию вице-премьер Дмитрий Козак 26 апреля тоже пообещал решить в ближайшие дни, заявив: «В настоящее время значительная часть этой нефти, которая низкого качества, откачена в емкости на территории РФ. И уже 29 апреля, в понедельник, чистая, качественная нефть будет на границе с Белоруссией». Где нашлось столько нефтехранилищ, непонятно. Да и за два-три дня не откачать из «трубы» количество нефти, которую в нее закачивали 10 дней.

На полное устранение последствий «вброса» потребуется не менее двух недель, сообщил затем «Интерфаксу» Дмитрий Козак. План мероприятий, по его словам, был согласован на переговорах представителей России, Белоруссии, Польши и Украины в Минске. Однако намеченные меры по возобновлению прокачки позволят пока восстановить работу только одной нитки «Дружбы», вторая используется в качестве хранилища «грязной» нефти. Так что для полного восстановления работы нефтепровода может потребоваться не две недели, а несколько месяцев. Если не больше.

Кто так обнадежил Дмитрия Козака, непонятно. Согласно сообщению газеты «Известия», «чистая» нефть, которую залили в нефтепровод в районе Самары, на 28 апреля не прошла и половины расстояния до белорусской границы. Где и в каком количестве ее влили в нефтепровод, не сообщалось. К тому же потребуется время на вытеснение «грязной» нефти и очистку самой трубы от ее остатков потоком «чистой». Тем не менее, помощник Козака Илья Джус заявил, что 29 апреля 2019 года к 12 часам дня московского времени нефть, соответствующая евразийскому техрегламенту, достигла приграничной диспетчерской станции «Унеча» нефтепровода «Дружба». Однако в тот же день «Белнефтехим» сообщил, что Белоруссия продолжает получать по нефтепроводу «Дружба» российскую нефть с повышенным содержанием хлорорганики. Протяженность нефтепровода между между станцией «Унеча» и Мозырьским НПЗ составляет около 280 км. Если утверждение помощника Козака отражало действительность, во что с трудом верилось, то нефть, средняя скорость перемещения которой не превышает 8 км в час, должна была бы поступить в Белоруссию на Мозырский НПЗ, как отмечалось, не ранее первых чисел мая. Она поступила на завод после написания этой статьи – 3 мая. Но не дальше пока.

Министр энергетики Александр Новак создал, как это водится в скандальных случаях, межведомственную комиссию «по проверке нарушения качества нефти». В нее вошли руководители Минэнерго, Минпромторга, ФАС, Роснедр, Ростехнадзора, Росстандарта, а также «Транснефти». То есть представители тех министерств и ведомств, которые, так или иначе, причастны к скандальному происшествию. Но решить эту проблему смогут не чиновники, а ученые и инженеры – нефтяники, химики и специалисты по системам управления. Некачественность российской нефти – лишь одно из следствий принципиальных пороков управления, сложившегося повсеместно в стране.

Как отмечалось, нынешняя «диверсия» в нефтепроводе «Транснефти» - только всплеск усиления перманентной «диверсии» в нефтеперерабатывающей промышленности, которая длится уже многие годы. Ее спровоцировали чиновники Минэнерго, разрешившее использовать при добыче нефти хлорорганические соединения. Уже одно это обстоятельство свидетельствовало либо о некомпетентности, либо об умысле. Ведь к хлорорганическим соединениям относится большое количество неприродных, искусственно созданных, химических веществ, предназначенных для различных целей. Многие из них применяют для борьбы с вредителями сельскохозяйственных культур и деревьев, а также в медицинской и ветеринарной санитарии для уничтожения зоопаразитов и переносчиков болезней. Часть из них токсична и их запрещено использовать, так как они опасны для людей и окружающей среды. В их числе отходы производства и такие опасные пестициды, как альдрин и эндрин, уже давно накопившиеся в почве и многих водоемах, отравив в них флору и фауну.

Однако ни в одном из нормативно-правовых документов, подготовленных в Минэнерго и Госстандарте (ныне Росстандарте), не говорится, какие хлорорганические соединения разрешено закачивать в нефтяные скважины. Ведь токсичные соединения, растворяясь в пластовых водах, отравляют подземные источники пресной воды, которой пользуются люди. Но почему-то отмалчивались при этом министерства и ведомства, имеющие отношение к охране здоровья людей и экологии - Минздрав, Минприроды, Росприроднадзор и Роспотребнадзор. Об ущербе, который наносится «грязной» нефтью работоспособности и безопасности нефтеперерабатывающих установок и их персоналу и тем самым экономике страны, не били тревогу чиновники Минэкономразвития, Минпромторга и Ростехнадзора. А после запрета в 2002 году использовать какие-либо хлорорганические соединения в нефтедобыче, Госстандарт вскоре ввел в действие стандарт «Нефть», в котором регламентировал допустимую норму содержания в товарной нефти любых этих соединений 10 грамм в тонне. Такой разнобой в действиях правительственных органов напоминает персонажей известной басни Крылова, тащивших телегу в разные стороны.

В Минэнерго РФ пять лет разрабатывали новый Технический регламент Евразийского экономического союза «О безопасности нефти, подготовленной к транспортировке и (или) использованию». Он принят и начнет действовать 1 июля 2019 года. В требованиях к безопасности в регламенте сказано, что при изготовлении (производстве) и транспортировке нефти не допускается применение химических реагентов, содержащих хлорорганические соединения. Хотя следует заметить, что нефть не изготавливают и не производят, так как она продукт природных процессов. Нефть добывают, и следовало бы говорить о запрете при добыче нефти использования химических реагентов, содержащих хлорорганические соединения. Так было и в советское время.

Однако в перечне нормируемых показателей качества нефти в новом техрегламенте почему-то сохранено прежнее допустимое содержание органических хлоридов. Хотя оно и снижено с 10 до 6 г на тонну, но это условие противоречит запрету их применения. Возможно, чиновники Минэнерго, авторы техрегламента, и члены Совета Евразийской экономической комиссии, принявшие его, не осведомлены, что хлорорганические соединения (органические хлориды) – химические вещества, создаваемые искусственно, а не природой. Если с 1 июля этого года запретили их применение при добыче нефти, и впредь не станут закачивать в нефтяные скважины, то непонятно, каким образом в нефти и ее продуктах будут появляться хлорорганические соединения в любой концентрации.

Возникает также много вопросов о точности измерений расхода и характеристик нефти, и унификации средств измерений этих величин. Проблемы, в том числе с их метрологической аттестацией, возникли давно – еще в 1990-х. Они усугубились после принятия в 2002 г. закона «О техническом регулировании», и спустя несколько лет - закона «Об обеспечении единства измерений».

Система управления любым объектом (процессом) содержит регулятор и звенья обратной связи (контроля), сигнализирующие регулятору о результатах его воздействия на объект и его поведении для последующей их коррекции. Для объективности сигналов обратной связи и правильной корректировки регулятором поведения объекта, звенья контроля не должны как-то от него зависеть. Это классика, описанная в вузовских учебниках. У нас в стране регулятором экономики является правительство, а министерства являются его элементами регулирования в соответствующих сферах. Казалось бы, их действия должны обеспечивать комплексное, не противоречащее достижению единых целей, нормативно-правовое управление теми или иными объектами. Однако, уже на примере применения хлорорганических соединений в нефтедобыче видно, что действия регулятора и его элементов много лет противоречат как интересам государства, так и интересам самих предприятий нефтяной отрасли. Этому хаосу способствует подчиненность государственных контрольных (надзорных) органов элементам регулирования, что исключает объективность обратных связей.

Непонимание причин происшедшего продемонстрировал не только министр энергетики, создавший очередную комиссию из представителей министерств и ведомств, которые тоже внесли вклад в загрязнение нефти своими действиями или бездействием. Не понимает причин и глава регулятора Дмитрий Медведев, поручивший срочно найти и наказать «диверсантов». Оказалось, что отсутствуют обратные связи для контроля качества нефти и в самой «Транснефти», о чем поведал ее глава Николай Токарев президенту страны Владимиру Путину во время недавней с ним встречи.

Самоконтроль компаниями характеристик своей нефти без участия «Транснефти» вызвал недоумение президента страны, и он потребовал изменить организацию контроля. Странно, что до этого прежде не додумались ни в Минэнерго, ни в «Транснефти». Как отмечалось, правилами приемки нефти, прописанными в межгосударственном стандарте «Нефть. Общетехнические условия» и одноименном национальном стандарте РФ, не указано, кто должен проводить измерения характеристик. Казалось бы, этим должна обязательно заниматься «Транснефть» совместно с компаниями, владеющими узлами учета и слива нефти. Ведь в системе «Дружба» их около 150. В каждом из них, «вешая лапшу на уши», можно некондиционную нефть сейчас выдавать за удовлетворяющую всем нормам качества и сливать в «трубу». Что и было недавно сделано. Но пока не знают где.

Отыскать «диверсантов» будет весьма сложно. Полагаю, невозможно. Ведь нефть, в отличие, допустим, от шуб, продаваемых в магазине, не имеет маркировки для идентификации ее добытчика. Поэтому возмещать ущерб пострадавшим от происшедшего, как отмечалось, скорее всего, придется одной «Транснефти», в том числе выплачивать штрафы за нарушение договоров поставок. Претензии могут выставить и российские нефтедобывающие компании, если их вынудят ограничить на некоторое время добычу нефти, которую сейчас некуда сливать.

Решать профессиональные проблемы могут только специалисты. Однако в последние годы их в значительно мере власти заменили на всеядных менеджеров. Даже в самом правительстве большая часть его руководителей и министров, отвечающих за социально-экономические вопросы, не имеет необходимого базового образования и производственного опыта работы в тех сферах, которыми они назначены руководить. Подобное наблюдается и в промышленных компаниях с госучастием в капитале. Но ряженые кадры могут только рушить, а не созидать, и своими некомпетентными решениями провоцировать опасные для страны ситуации. Поэтому вместо неработающей вертикали управления многие важные вопросы вынужден решать президент страны в «ручном режиме». Однако он в стране один, а число «мусорных» проблем повсеместно растет. Не следовало бы, наконец, в интересах государства, его экономики и населения, изменить, наконец, кадровую политику, начав с правительства?

Послесловие

Уже после того, как была написана эта статья, Следственный комитет России сообщил, что его органами в Самарской области расследуется уголовное дело о групповом хищении нефти. Его возбудили по признакам составов преступлений, предусмотренных ст. 215.3 УК РФ - приведение в негодность нефтепровода, совершенное из корыстных побуждений группой лиц по предварительному сговору, ст. 210 УК РФ - организация преступного сообщества и участие в нем, и ст. 158 УК РФ - кража. Подозреваются в совершении преступлений шесть человек, в том числе генеральный директор ООО «Нефтеперевалка» Светлана Балабай, заместитель генерального директора ООО «Нефтеперевалка» Рустам Хуснутдинов, генеральный директор ООО «Петронефть Актив» Владимир Жоголев, заместитель директора ООО «Магистраль» Сергей Баландин. Четверо из них по решению суда арестованы, двоих разыскивают.

По версии следствия, с августа 2018-го по апрель 2019 года они похитили нефти на сумму не менее 1 миллиона рублей. Кроме того, в марте-апреле 2019 года, чтобы скрыть хищения, в узел слива нефти, расположенный у села Николаевка Волжского района, несколько подозреваемых закачивали нефть, не отвечающую требованиям ГОСТ, с добавлением в ее состав хлорсодержащих соединений. Речь, судя по всему, идет об узле компаундирования и слива ООО «Нефтеперевалка», о котором говорилось в публикации и зарегистрированном в этом селе. В последующем загрязненная нефть, по версии следствия, попала в нефтехранилище, расположенное в селе Лопатино Волжского района, а затем в систему магистрального трубопровода. В результате восемь резервуаров парка «Лопатино» были приведены в непригодное для эксплуатации состояние. Это нефтехранилище принадлежит «Транснефти».

Однако выдвинутые следствием обвинения вызывают много вопросов. Напомню, согласно заявлениям белорусской стороны за 10 суток было прокачано 5 млн. т «грязной» нефти. Удельное содержание хлорорганических соединений составило 200 г в тонне, значит, во всем количестве некондиционной нефти содержалась, оценочно, тысяча тонн хлорорганики. С этими данными в «Транснефти» согласились.

В статье приведены обоснования, почему эта тысяча тонн хлорорганических соединений не могла быть влита в узел «Нефтеперевалки» за 10 дней. За это время через него прокачивается примерно 28 000 тонн нефти. Если эту тысячу тонн в течение 10 дней сливали в резервуары «Нефтеперевалки», то удельная концентрация хлорорганики в слитых туда за 10 дней 28 000 тоннах нефти и поступившей в нефтепровод должна была бы составить 35 кг на тонну! Но такое удельное количество противоречит концентрации в «грязной» нефти 200 грамм на тонну, о которых публично сообщила белорусская сторона, и с чем в «Транснефти» согласились. Вместе с тем, если за 10 суток «Нефтеперевалка» способна передать для дальнейшей транспортировки лишь 28 000 тонн нефти, то каким образом загрязненными оказались 5 млн. тонн?

Как отмечалось, на трассе нефтепровода от производственно-диспетчерской станции «Лопатино» «Транснефти», что расположена к югу от Самары, через которую грязная нефть попала в Белоруссию, до приграничной станции перекачки размещено еще несколько узлов слива нефти, поступающей от разных компаний. Через них, как показано в статье, путем смешивания разных нефтяных потоков наверняка тоже поступала сверхнормативная хлорорганика. Однако в Следственном комитете на это обстоятельство почему-то не обратили внимания.

Так как сдача партий нефти в «Дружбу» осуществляется и оформляется совместно с сотрудниками «Транснефти», то выдвинутые обвинения о групповом преступлении, которое совершалось длительное время, не могут не относиться и к этим сотрудникам. По меньшей мере, обвинения в преступной халатности. Но обвинения не выдвинуты. Указав в официальном сообщении СК России на хищение, а также на слив в марте-апреле 2019 года некондиционной нефти, следствие фактически признало, что «Транснефть» не контролирует расхода и качества нефти. Однако об этом в официальном сообщении СК России тоже ничего не сказано, а говорится о нарушении какого-то ГОСТа. Создается впечатление, что следователи возможно не знакомы с нормативно-техническими документами, регламентирующими добычу и транспортировку нефти. Ведь сейчас действует не безымянный ГОСТ, а межгосударственный стандарт «Нефть. Общетехнические условия», который с 1 января 2013 г. является одновременно национальным стандартом РФ. О возможном незнании упомянутых документов говорит и утверждение в том же официальном сообщении СК России, что «поставили нефть, не отвечающую требованиям ГОСТ, с добавлением в ее состав хлорсодержащих соединений». На самом деле, эти соединения не добавляют в товарную нефть. Хлорорганика попадает в нефть из скважин, куда ее закачивают для снижения вязкости нефти.

Возникает вопрос и по поводу указанной следствием стоимости похищенной из узла «Нефтеперевалки» с августа 2018-го по апрель 2019 года нефти, составившей не менее одного миллиона рублей. Рыночная цена тонны нефти российской марки Юралз в апреле этого года составляла почти 507 долларов или около 32700 рублей. Следовательно, согласно утверждению следствия похитили 30 или 31 тонну нефти. На узле «Нефтеперевалки» в среднем за сутки обрабатывается 2800 тонн нефти, следовательно, с 1 августа прошлого года по 1 апреля этого года, то есть за 240 дней оборот составил примерно 672 000 тонн. Таким образом, похищенные по утверждению следствия 30 тонн нефти оценочно составили 0,004% всего прошедшего за 240 дней через узел количества нефти. Это меньше суммы допустимых ее потерь и погрешностей измерения расхода в хранилищах и трубопроводах. Только допустимая погрешность измерения расхода нефти составляет 0,5% и в рассматриваемом случае должны были бы похитить не 30 тонн, а 3360 тонн. Такова арифметика, которая оказалась почему-то недоступна для следствия.

Если, как утверждает следствие, для компенсации похищенных 30 тонн похитители в узел «Нефтеперевалки» сливали загрязненную нефть, то они должны были бы в марте–апреле этого года слить 30 тонн хлорорганических соединений. Но таким количеством нельзя было «загрязнить» 5 млн. тонн нефти, прокачанной в Белоруссию. Концы с концами не вяжутся. Если хлорорганику сливали в марте-апреле, когда через узел прошло 168000 тонн, то ее концентрация составила 100 г на тонну. Если в Белоруссии зафиксировали 200 г на тонну, то это еще одно свидетельство бесконтрольности качества транспортируемой нефти м ее вброса во многих узлах по трассе нефтепровода.

Сравнительно недавно председатель Мосгорсуда Ольга Егорова в интервью «Интерфаксу» заявила, что российские следователи разучились собирать и анализировать доказательства. За «всю Одессу» сказать не могу. Но если говорить об экономических делах, я бы несколько уточнил авторитетное мнение известного юриста: многие следователи этого просто не умеют делать, что наглядно продемонстрировали, к примеру, и следствие по делу "Стальинвеста", да и расследование «загрязнения» нефти в нефтепроводе «Дружба». Они либо не владеют, либо плохо владеют предметом исследований – экономикой. То же относится и ко многим судьям. Видимо, поэтому, чтобы перестраховаться, доля выносимых ими оправдательных приговоров составляет лишь сотые доли процента от общего количества рассматриваемых уголовных дел. Очевидно, так будет продолжаться до тех пор, пока вузы не начнут готовить юристов, специалистов в различных областях экономики.