Интеллигенты vs креаклы: два слоя российского общества голосовали по-разному

Интересное наблюдение сделала политолог Мария Снеговая:

«Чем отличаются сторонники "Умного голосования" от сторонников бойкота выборов/порчи бюллетеней? Думаю, критерий, прежде всего, возрастной. Чем моложе - тем с большей вероятностью сторонник УГ. В свое время я сформулировала это как дихотомия "КРЕАКЛ" против "ИНТЕЛЛИГЕНТА". Приведу отрывки:

"В концепции «креативного класса» Флориды важен акцент на экономическом происхождении креаклов, они - феномен нового «постиндустриального общества», связанный с особыми потребностями инновационной экономики. В российском полу-постиндустриальном обществе (индустриальная фаза пройдена в советский период) креаклы – молодой растущий средний класс. Это преимущественно беловоротничковая среда с достаточным (собственным) заработком. Креакл уже «наелся»: он не дрожит за каждый рубль, не клянет ограбивших народ проклятых олигархов, плохо помнит талоны и голод и, в целом, дополз по пирамиде Маслоу до уровня, где вслед за удовлетворением базовых экономических потребностей начинается тяга к политическим свободам.

В отличие от интеллигента, креакл не обязательно рос на Верлене-Рембо, может происходить из трудовой рабочей семьи и поэтому от народа себя не отделяет. Креакл считает себя не «учителем трудящихся», а выразителем позиции части россиян (таких же, как он сам) и поэтому верит в демократию. Будучи воспитанным на западной попсе и культуре (глобализация), креакл интегрирован в Европу: там он отдыхает, там же живет куча его друзей и знакомых, там же идеал политического устройства: туда, на Запад, тянется креаклова душа.

Государственных ценностей у креакла нет: он рос в безидеологическое ельцинское время в школе Гай Германики, из которой вынес много знаний про межполовые отношения и мало про «ценности коммунизма». Зато у креала есть свои «индивидуальные» ценности: личная свобода, либерализм (свобода от государства), плюс семья-тыл и непыльная работа. Кроме того, многих креаклов отличают общественная активность и волонтерство: Синие ведерки, Лиза-Алерт, Фонд Борьбы с Коррупцией и прочее. Креаклов постмодернизм в том, что в высокие «государственные» (но не личные или общественные) ценности он не верит, и на них, в общем, плюет. Кроме личнойсвободы для креакла нет абсолютных идеалов, все подвергается сомнению, нет иерархии и авторитетов.

Но именно постмодернизм, усугубленный нехваткой общей эрудиции, избавляет креакла от заштампованности сознания. Грубость и примитивность представлений (свобода хорошо, отсутствие свободы – плохо) освобождает креакла от гамлетовской рефлексии интеллигента, создает быстроту и свободу действий: надо идти на площадь за свои идеалы – идем; надо бить в рожу «барана»-милиционера – бьем. <Отсюда спокойное голосование за коммунистов и черта лысого против власти, если потребуется.>

Интеллигент, в отличие от креакла, подвид вымирающий. Это человек от 45 лет, выросший на ценностях советского шестидесятничества и коммунизма с человеческим лицом. Рональд Инглхарт в одной из работ отмечает уникальный феномен советского человека: уровень «постматериализма» (тяги к нематериальным благам) в СССР был гораздо выше среднемирового в сравнении с его экономическим статусом. Отгадка в том, что в условиях отсутствия «материальных благ» советский человек замещал нехватку условной «ветчины» более высоким потреблением доступной нематериальной культуры.

Это наблюдение объясняет, почему политические и культурные запросы пост-советского интеллигента не соответствуют его материальному статусу, и почему тяга к политическим свободам у интеллигента не столь велика, как у креакла: нет перемещения вверх по пирамиде Маслоу, так как его экономические потребности не удовлетворены. В экономическом плане интеллигент «не наелся»: у него, как правило, «украли приватизацию», с ним не поделились в ельцинский период.

Интеллигент активно выступает по позициям и темам, в которых не является специалистом, поскольку «интеллигентность» - это не столько особое знание (хотя университетский диплом предполагается), сколько статус морального покровительства над своим народом с элементами мессианства. Поэтому тогда как креакл ощущает себя частью народа, интеллигент от народа себя отделяет. Демократия в представлении интеллигента опасна, ведь народ чужд и неразвит, может учудить бессмысленный и беспощадный бунт (или того хуже – Майдан).

Отсюда исконный когнитивный диссонанс интеллигента: ментально и культурно он ближе к власти, а сочувствует народу. Поскольку власть интеллигенту ближе, чем народ, среди интеллигентов - множество системных либералов: это - попытка сеять разумное и вечное под защитой у власти на случай непредвиденного майдана. Опять же и с Западом у интеллигента любовь-ненависть: на Запад тянет, но он для интеллигента чужд из-за трудностей ассимиляции, культурных отличий (советское воспитание) и тошнотворных гамбургеров-макдональдсов (на которых рос креакл). Вообще обычная позиция интеллигента – гамлетовская, между двух стульев (народ-власть, Россия-Запад): «и хочется, и колется»."»