Сталин с ними. Как отечественная интеллигенция вновь полюбила «вождя народов»

Дмитрий Шушарин, политолог

Популярность Сталина среди населения России, выявленная еще в 2019 году Левада-центром (организация, признанная иностранным агентом на территории РФ), похоже, стала неожиданностью для прогрессивной общественности. Как будто не идет уже давно ресталинизация, глубина которой, очевидно, недооценивается. Два года спустя аналогичное исследование было проведено Левада-центром в России и Киевским международным институтом социологии в Украине. Больше половины россиян (56%) скорее согласны и полностью согласны с тем, что “Сталин был великим вождём”. В 2016 году таких было 28%. Обратной точки зрения. придерживаются 14% респондентов (23% в 2016-м). Для Украины эти показатели в 2021 году составили 16% и 40% соответственно.

В России больше всего сторонников памятника Сталину – среди молодёжи 18–24 лет и людей старше 55 лет. При этом в 2010 году за появление памятника Сталину выступали лишь 12% опрошенных в возрасте от 18 до 24 лет. Сейчас их 50%.

Социолог Лев Гудков и "Левада -центр" (признан иноагентом - ред.)объясняет все это стараниями агитпропа и чувством незащищенности населения. Думаю, интерпретацию результатов опросов можно расширить.

Начну с власти. Глеб Павловский хватил лишнего, назвав первое президентство Путина «национальным восстанием - борьбой за независимость и национальное достоинство России». Элите не надо, чтобы ее легитимность подтверждалась народным восстанием. Так и другие захотят устроить нечто подобное. Требуется совсем иное. Постепенно на телевидении и в прочих медиа стала заметной ресталинизация. Власть решала очень важную для нее задачу - лишала левую (часть ее, разумеется) и патриотическую (тоже далеко не всю) оппозицию важнейшего исторического символа. Забирала Сталина себе как персонификатора своей исторической легитимности. Так возник и распространился лояльный сталинизм.

Лояльный сталинизм существовал и существует в двух видах: ханжеском и бандитском. Ханжеский - это отрицание преступлений Сталина. Бандитский - это полное их принятие и даже прославление. В чистом виде они не встречаются, существуют ментально-вербальные миксы с доминированием того или другого элемента. Примеры такой миксации – современные сериалы и фильмы, в которых преступления Сталина не скрываются. Зачем? Они оправдываются судьбами и подвигами жертв. В такой тонкой игре можно отметить сериал «Королев», посвященный колымскому периоду жизни генерального конструктора, и фильм «Время первых», в котором космонавт Алексей Леонов рассказывает Королеву о страшном детстве сына врага народа. Зрителю ничего не навязывается, он сам делает вывод о том, что все испытания только пошли на пользу России и русским. Сталинская эпоха и связанные с ней потери, страдания, лишения приобретают сакральный характер. Они становятся коллективной инициацией современной России, а погубленные жизни и судьбы предстают жертвами русскому богу, в которого превращается Сталин. Никакой связи с коммунизмом и прочей левотой не прослеживается. Таким же было толкование страданий и жертв народов СССР Марленом Хуциевым в «Заставе Ильича». Более того, можно обнаружить общее с рассуждениями об избранности зэков и презрении к вольняшкам у Солженицына.

Самая распространенная ошибка состояла в определении социальных носителей сталинизма. Оказалось, это вовсе не старики, а в значительной мере молодежь. И не люмпены. И не только силовики. Сталин стал популярен среди менеджмента и топ-менеджмента, среди креативного класса, среди политических и околополитических функционеров разного толка, среди ученых - в том числе молодых - и среди художественной интеллигенции.

Привлекательной явилась эстетика сталинизма, обаяние большого стиля, но не это самое главное. Масштаб и простота его волевых решений, бесчеловечный стиль и эффективность его управления - вот что такое нынешняя легенда о Сталине. И это не вопрос убеждений, это не то, что утверждается или опровергается логически. Это новая идентичность, отождествление себя с традициями, нравами, культурой и бытом (не с бараком и коммуналкой, разумеется) той эпохи. Такой, как она видится сейчас.

До сих пор русская интеллигенция полагает, что достаточно рассказать о сталинских преступлениях, чтобы настало всеобщее просветление. Борцы за правду-матку не замечают, что тренд переменился: скрывать сталинские преступления, преуменьшать масштаб злодеяний, оправдывать их – все это вчерашний день. Наступает время гордости за размах убийств, за способность русского народа уничтожать лучших во имя… Да, во имя сохранения национальной идентичности. И потому бессмысленны и бесполезны тонны слов о сталинских злодеяниях, о том, что он отбросил Россию на много лет назад. Возвращение Сталина как идеального правителя в русскую историю, в русский народ неизбежно. Слово «народ» здесь более уместно, чем слово «население», ибо Сталин последовательно осуществлял важнейший принцип русского самодержавия – народность и постоянную смену элит.

В Сталине, как и в Иване Грозном с Петром Великим, сходятся два фундаментальных принципа русской идентичности – право на завоевание чужих земель и право на порабощение других народов во внешнем мире сочетается с антиправовым, антиинституциональным эгалитаризмом внутри страны. Сталин с ними. С путинским большинством как среди населения, так и среди креативного класса, менеджмента, нового поколения гуманитарной интеллигенции. В России появилась сталинистская элита, в том числе культурная и интеллектуальная. Эти люди не вешают портреты Сталина ни на лобовое стекло, ни на стены в своих кабинетах, редко упоминают его имя, а порой даже критически к нему относятся. Но они принимают сталинскую эпоху как свою, как позитивную часть их истории, как часть своей системы ценностей, в том числе ценностей этических и эстетических.

Таково же отношение к Сталину и широких народных масс. Тоталитарный агитпроп никогда не придумывает ничего нового – он определяет потребности аудитории, порожденные ее картиной мира. Сейчас его технологические возможности для подобных исследований и активных действий на их основе безграничны. Но это не значит, что агитпропу нечего противопоставить – надо просто адекватно оценивать глубину и сложность собственных задач, на что прогрессивная общественность оказалась не способна. И долгие годы помогала и помогает продвижению и возвеличиванию образа Сталина, демонизируя его. А демонизация - весьма эффективный способ рекламы, лишь укрепляющая поклонников Сталина в их восхищении своим кумиром.

Изменение нынешнего тренда никак не может осуществиться при сосредоточении на образе отца народов. Такое может произойти лишь при фундаментальной трансформации русской идентичности, русской системы ценностей, при преодолении деперсонализации русского сознания, которое и лежит в основе любого культа вождя. Выражение «культ личности Сталина» было заимствовано райтерами Хрущева у Фейхтвангера и использовано как эвфемизм для такой формулировки, как «режим единоличной власти Сталина». Но в любом случае употребляется слово «личность» или производное от него, что весьма точно, но еще точнее было бы – культ единственной личности. Такой личностью в самодержавной России был царь, а в русской империи, обновленной в 1922 году, стал красный монарх, как называется один из фильмов о последних годах жизни Сталина.

Русское самодержавие было формой этнической государственности – русской. И никакой иной. Все остальные народы империи должны были подчиняться инонациональной силе. И потому следовало остановить нациогенез на всей территории империи. Переход от самодержавия к советской власти был утверждением иных методов заморозки национального развития, не связанных прежними условностями.

Русский монарх – царь-самодержец, не просто отец народа, он персонификатор народа, родоплеменной вождь, фигура неизбежно сакральная, нуждающаяся не только в физической, но и духовной защите. Ни один народ, кроме русских, из населявших империю не мог идентифицировать себя с царем столь глубоко-личностно, столь телесно и духовно одновременно, то есть магически. А гражданской лояльности самодержавие не признавало, нерусский всегда был подозрителен. Продолжение этого мы находим сейчас в попытках агитпропа объявить все население России русскими (было такое) и, конечно, в разговорах о едином русско-украинском народе. При самодержавии концепция триединого русского народа была не только официальной. Она глубоко проникла в обыденное сознание русских и сейчас продолжает существовать. И порождает массу других особенностей русского самосознания, в частности, деперсонализацию смерти, что вызывает, в свою очередь, терпимое отношение к массовым убийствам, совершаемым властью, обесценивает жизнь человека.

И в заключение о новом русском вожде. "Ну, куда Путину до Сталина, ну, что вы, жалкая пародия". Понимаю, когда это говорят поклонники Сталина, для которых десятки миллионов убитых и замученных - свидетельство величия. Но когда это говорят люди, Сталина осуждающие и Путину не симпатизирующие, это странно. Потому что Путин круче Сталина. Он, как и Сталин, поставил всю страну на службу одному делу - обеспечению собственной власти. Но делает он это гораздо тоньше, умнее, технологичнее Сталина. Впрочем, во владениях технологиями они равны - оба были на уровне своего времени, но у Путина задача труднее: технологии сложнее, изощреннее, а главное - доступны всем. В условиях информационного общества Сталин был бы бессилен, а Путин всесилен.

Прогрессивная общественность и святая русская интеллигенция одного не могут признать: власть обыграла их на их поле, их же методами, показала более высокий уровень во владении теми технологиями, которые они считали своим исключительным достоянием. Это касается и айтишников, и сетевых гуру, и отставных политтехнологов, и вообще - широкие массы демобщественности, которые даже не заметили, как легко их с помощью Навального превратили в дешевых популистов и превращают в сторонников твердой руки и диктатуры.