Мимо камер и полиции: почему педофил - убийца реализовал свой замысел

Убийство двух 10-летних девочек в Киселевске Кемеровской области 41-летним рецидивистом, уже имевшим судимость за педофилию, вызвало новый виток ожесточенных споров о смертной казни, в то время как речь следует вести совершенно о другом. Как уже сообщали «Новые Известия», в 2009 году задержанный был приговорен к 10 годам лишения свободы за сексуальное насилие над несовершеннолетним. В 2019 году насильник освободился, но должен был соблюдать определенные ограничения. Однако он переехал в другой город и на профилактический учет поставлен не был, контроль над ним со стороны правоохранительных органов отсутствовал, и он дважды нарушил условия надзора после освобождения из колонии.

В связи с этим событием, уполномоченная при президенте России по правам ребенка Анна Кузнецова потребовала, чтобы как можно скорее были ужесточены меры по защите детей от педофилов:

«Возмущение и боль… Дети погибли… Соболезнования родственникам… Сколько еще трагичных ситуаций должно случиться, чтобы наконец были ужесточены меры защиты детей от педофилов? Мы настойчиво годами добиваемся ужесточения наказания за преступления против половой неприкосновенности детей».

Маргарита Симоньян тоже всецело выступила за пожизненное заключение, и объяснила, почему:

«Противники пожизненного для педофилов говорят мне тут: 'А вдруг он раскаялся'.

Раскаялся? Граждане, вы понимаете, что значит 'раскаялся'? Природу раскаяния в таком чудовищном преступлении понимаете?

Раскаялся — значит, мучительно, пыточно осознал, что надругался и отнял жизнь у ребенка, что прощение за такое можно вымолить, вероятно, у Господа, но нельзя его вымолить у самого себя до конца своих дней.

Раскаялся — значит, обрек себя на вечную пытку бессонной совести. Значит, смиренно и с благодарностью признает, что на этой земле не имеет он больше права ни на счастье, ни на успокоение, ни на свободу.

Раскаялся — значит, он будет власяницу носить, на воде и хлебе сидеть, молчать и плакать до конца своих дней и как утешение принимать свое пожизненное заключение, свое пожизненное лишение радости.

Для раскаявшегося человека его физические муки, его заточение — подарок, глоток жизни, живая мечта о замаячившем после смерти отпущении.

Вот если так — то да, раскаялся. И такой раскаявшийся сам из тюрьмы не выйдет. Когда выгонят — то сразу в монастырь уйдет или, если неверующий, из комнаты выходить не будет, на свет земной не смотреть. Потому что знает, что не заслужил привилегии снова глаза поднимать и снова испытывать что-либо, хоть отдаленно похожее на удовольствие и благодать.

Раскаявшийся человек до смерти будет искать наказания. Боли и наказания.

А все остальное — это не раскаяние. Это просто пивка хочется, погулять на волюшке, да еще с 'девчушками', как этот кузбасский выродок выразился, 'голубей покормить'.

Иногда прекраснодушие, граждане, — само по себе преступление.

Пожизненное для педофилов — единственно возможное мнение здорового человека…»

Однако, как это часто бывает, нашлось и множество людей, которые вновь заговорили о возврате смертной казни для такого рода преступлений. И самое удивительное тут состоит в том, что среди них много и профессиональных юристов, которые вообще-то должны знать, чем грозит введение этой меры.

Правозащитница, лидер движения «Сдай педофила» Анна Левченко пишет по этому поводу:

Господи, ну сколько можно…

Почему каждый раз вот эта вот риторика - они сидят за наш счет???

А другие преступники, ну кроме маньяков и педофилов, не за ваш счет сидят? Вообще-то это нормально, это плата общества за безопасность.

И если вы думаете, что смертная казнь обойдется государству дешевле, то я вас разочарую. Посмотрите на бюджет одной казни в США. Эта информация есть в открытом доступе. Экономически чисто выходит даже дороже содержания одного заключенного на протяжении всей жизни.

Как мера наказания - пожизненное тяжелее. Многие ПЖ-сидельцы умоляют о смертной казни.

Содержание пожизненных сродни длительной пытке. Это дисклеймер для кровожадных.

В качестве меры устрашения на маньяков и педофилов угроза смерти не действует вообще, у них психика не так устроена.

А еще если вдруг кому-то в голову взбредет ввести за педофилию смертную казнь, то мы получим горы детских трупов. Потому что будут убивать ради сокрытия преступления и станет всё равно, оставлять ребенка в живых или нет

Ну и за то, что произошло сегодня в Кемеровской области - пожизненное однозначно.

Просто хватит орать. Давайте включать голову и работать системно. Холодно и расчетливо оценивая ситуацию, только комплексно. И исключительно в профессиональном ключе.

Эмоции обывателей понимаю.

Эмоции профессионалов не понимаю…»

Адвокат Алексей Федяров полностью поддерживает эту точку зрения:

«Очередные убийства малолетних, совершенные ранее судимым.

Сексуальное насилие над детьми.

Это происходит постоянно, на местных уровнях это звучит громко, часто выходит на уровень федеральный и тогда популисты всех мастей начинают рефлекторно жевать.

Громче всех воют и требуют смертной казни сегодня те, кто принимает людоедские законы, год за годом уничтожает медицину и образование, конституцию и, как хобби, - пенсионеров. Сейчас выть и требовать самое время, впереди выборы. Пусть и ритуальный, но повод стряхнуть нафталин с выхухолей разного пошиба.

Для справки. По данным МВД в период с января по июль 2021 года больше половины (59,4%) расследованных преступлений совершено лицами, ранее совершавшими преступления.

295804 человек (57,7%) от общего числа лиц, совершивших преступления, ранее были судимы. Учитываются только те, у кого судимость не снята и не погашена.

Если поставить себя на место принимающего решения, то путей не более двух.

Первый. Нудно, долго, тяжко и системно работать над неотвратимостью наказания, над исправлением и социализацией преступников.

Второй. Требовать смертной казни, плясать на костях убитых детей, ввести оную казнь, исполнять, исполнять и исполнять приговоры, снова плясать на костях и требовать больше расстрелов, требовать кастрации, стерилизации, выжигания глаз и сожжения на площадях.

Первое работает, второе нет…»

Журналист Кирилл Шулика уверен, что это преступление полностью на совести правоохранительных органов, которые занимаются чем угодно, только не профилактикой преступности:

«Это вот к вопросу об "умных и безопасных городах" с камерами и прочими приблудами, где мышь не проскочит. Миллиарды на это тратятся, но в лучшем случае, кого ловят, это тех, кто лишний раз сходил на митинг.

Еще раз, какой-то мужик попал на камеры с двумя девочками, с коими пошел за гаражи. Ну что еще надо, чтобы полиции среагировать? И, конечно, контроль за преступниками формальный. Вот Навальный не ходил отмечаться, его упекли в тюрьму, а этот урод исправно ходил отмечаться, поэтому считался добропорядочным и исправившимся.

Вот чем заниматься надо, а не топить действительно важные вещи в популистских идеях о кастрации и смертной казни. Ведь даже до Мизулиной дошло, что кастрация людей не спасет…»

Между тем, уже давно подсчитано, что смертная казнь – это отнюдь не дешевое удовольствие, если отбросить этическую сторону вопроса. Так только в одном штате Калифорния, где применяется эта мера наказания (всего таких штатов 33) ежегодная нагрузка на бюджет, связанная с ним, составляет огромные деньги.

Исследование, выдержки из которого были напечатаны в газете «Лос-Анджелес Таймс», показывает, что смертная казнь - при том, что ее применение не является сдерживающим фактором и не застраховано от судебных ошибок - является очень тяжким бременем для финансовой системы не только местных органов власти, но и региональных и федеральных. Расходы, связанные с проведением расследований и судебных процессов, оплачиваются штатом. Сама же процедура применения смертной казни обходится в 20 раз дороже, чем любая другая процедура, связанная с отправлением правосудия. Каждый приговор к смертной казни обходится штату в среднем на $1,1 млн дороже, чем содержание осужденного, отбывающего пожизненное заключение.

Медлительность судебных процедур играет важную роль в этих расходах. В Калифорнии мало адвокатов, специализирующихся на защите приговоренных к смертной казни, процедура подачи апелляции занимает в среднем около 10 лет, прежде чем сама апелляция будет рассмотрена. И обходится эта процедура в среднем около $300 тыс. на одного осужденного. А когда апелляция отклонена, проходит примерно 25 лет между вынесением вердикта и его исполнением. Кларенс Рей Аллен, последний осужденный в Калифорнии, был казнен в 76-летнем возрасте. Смертельную инъекцию за совершенное умышленное убийство в 1980 г. Кларенсу Рей Аллену ввели только в январе 2006 г…

Сложив все цифры (расходы на расследование, судебные процессы и заключение под стражей), оба эксперта получили ошеломляющую сумму в $4 млрд, истраченных за последние 33 года. На каждого казненного осужденного пришлось $308 млн (всего в период с 1992-2006гг. было казнено 13 человек). Согласно их подсчетам, все 714 осужденных, приговоренных к смертной казни и находящихся в настоящий момент в тюрьмах Калифорнии, обходились бы штату в сумму, немного превышающую $184 млн в год, если бы они были приговорены к пожизненному заключению.