Назаров: "Не бывает, чтобы экономика, как в Гондурасе, а пенсия, как в Швейцарии”

Владимир Назаров, экономист, директор ФГБУ “Научно-исследовательский финансовый институт”, в разговоре с “НИ” выразил мысль, что нельзя рассуждать об убыточности системы — она логична, просто бедна:

“У меня вызывает сомнение утверждение, что наша пенсионная система — самая убыточная. Чудес не бывает — система, сколько денег получила, столько и потратила. Если мы не берем накопительную компоненту, то распределительная предполагает, что сколько денег в нее вошло, столько и вышло. Могут быть, несбалансированные обещания, которые система дает, с тем будущим, которое наступит — это возможно. Система может создавать иллюзии и брать на себя невыполнимые обязательства. А быть убыточной она не может.

Она может быть более или менее выгодной для отдельных поколений и групп населения. Так, наша система — щедрая к женщинам, для мужчин, наоборот, очень жестокая. Для людей с маленьким стажем она тоже щедрая, для людей с большим стажем, но низкой зарплатой не очень. Речь скорее о каждом конкретном случае, что система имеет перераспределительные эффекты в пользу тех или иных групп населения. А так — что в нее вошло, то из нее и вышло. Чудес не может быть.

Плюс у меня большие сомнения в том, что они правильно сравнивали наши пенсии с зарубежными аналогами, потому что у нас традиционно неправильно считается коэффициент замещения. Если они брали коэффициент замещения и говорили, что это в районе где-то 35% и сравнивали с западными образцами, которые, как минимум выше 40%, то это не совсем правильно, потому что мы при расчете нашего коэффициента замещения, во-первых, не учитываем подоходный налог — мы берем грязную заработную плату, а наши пенсии (в отличие от всего остального мира) не облагаются налогом.

адо наш коэффициент замещения, как минимум, увеличивать на подоходный налог. Плюс еще не учитывается то, что коэффициент замещения в большинстве случаев берет не среднюю заработную плату, а заработную плату наиболее типичного работника, и в большинстве стран так делается. Когда мы берем нашу среднюю заработную плату, в которой наблюдается достаточно серьезное расслоение (в обществе): очень высокие зарплаты у топ-менеджеров и т.д., то получаем странные результаты. Если же мы будем сравнивать с медианной заработной платой — той, которую получает большинство населения и среднюю медианную пенсию (а пенсии у нас не такие большие — там нет такого гигантского разбега, как по зарплате), то у нас коэффициент замещения до показателей свыше 60% получался. Наша система наоборот достаточно щедрая.

Так что, это вопрос отношения. Наша пенсионная система может быть выгодной или невыгодной только для отдельных людей. Повторюсь: она гораздо выгоднее женщинам — они гораздо больше получают из системы, чем платят взносов (в среднем). И не выгодна мужчинам, потому что они не успевают в основном попользоваться плодами своего труда, получая пенсию (хотя она у них несколько выше).

В целом, уровень развития нашей пенсионной системы имеет тот же уровень развития, что и общий уровень экономического развития страны. Если бы мы жили в Швейцарии, то и пенсии у нас были бы, как швейцарские. Пенсии — это производная экономики. Какая экономика — такая и пенсия. Не бывает так, что экономика, как в Гондурасе, а пенсия, как в Швейцарии”.