Беспризорная территория: как валят подмосковные леса

Людмила Бутузова

Из этих разрешенных объемов около 180 млн кубов леса спилят арендаторы земельных участков, то есть, компании-заготовители. Оставшиеся 40 млн,как пояснили в Рослесхозе, заготовят учреждения Федеральной службы исполнения наказаний. Заключенные, как всегда, активно трудятся на лесоповале, заготавливая дрова для отопления жилых бараков и административных зданий. Лес валят и для получения строительной древесины на продажу и для нужд ведомства.

Объемы незаконных вырубок составляют 1 млн 200 тыс. кубометров ежегодно. В прошлом году «черные дровосеки» заготовили еще больше — 1 млн 700 тыс. кубов леса.

Проблема незаконной заготовки остается одной из ключевых, отмечал ранее спецпредставитель президента РФ по вопросам природоохранной деятельности, экологии и транспорта Сергей Иванов. Он говорил, что в последнее время площадь лесных массивов сокращается пугающими темпами, уже потеряны в результате незаконных рубок и пожаров миллионы гектаров зеленых насаждений, ущерб очень высок и измеряется миллиардами рублей. Но в правительстве уверены в обратном — доля незаконной рубки леса снижается. Об этом в июле прошлого года на совещании по охране лесов в Петрозаводске сообщил премьер Дмитрий Медведев. По его словам, власти еще в 2015 году запустили ЛесЕГАИС — Единую государственную систему учета древесины. С ее внедрением правительство рассчитывало снизить криминализацию отрасли. Было много восторженных разговоров о том, что ЛесЕГАИС позволяет проследить движение каждого кубометра с момента рубки до конечного потребителя. Но восторги быстро сошли на нет, поскольку криминальная рубка осталась и даже выросла в объемах.

«Если не поможет и маркировка каждого спила, тогда отслеживать использование леса можно с помощью «космических снимков и других инновационных технологий», — цитирует Медведева ТАСС.

С инновациями и космосом, видать, что-то не задалось. Во всяком случае, экологи много лет просят расшифровать снимки из космоса хотя бы над территорией Московской области, чтобы сравнить, где 20 лет назад были леса и где остались сейчас. Этого не делают, вместо снимков присылают «аналитические записки».Специалисты Гринпис рассказывают: «Когда строится коттеджный поселок, в документах пишут, что они сохраняют деревья, и территория проходит как озелененная, а не как вырубленная. Но счет уничтоженных лесов идет на тысячи гектаров».

Площадь только выявленной застройки лесных участков, по данным ГБОУ «Университет «Дубна», составила 5 тыс. га – 0,1% от площади Московской области и 0,6% от площади районов Москвы за МКАД, а в лесозащитном поясе – 8 тыс. га (4,9%). По доле застроенных лесных участков лидируют Одинцовский и Ленинский районы ( до1,4% от своих площадей).

В Москве с 2000 по 2012 годы площадь зеленых насаждений сократилась на 707 гектаров. То есть каждый год в городе уничтожали от 20 до 100 га садов и парков, в то время как прирост составил всего около 90 га.

Зеленые насаждения сокращаются во всех административных округах, но быстрее всего – в Западном (более чем на 200 га ), Восточном (на 94 га) и Северном (на 80 га). Напомним, это данные с 2000 по 2012 год. В последние несколько лет вырубки лесов, парков, скверов, бульваров приобрел масштаб эпидемии. В советское время вокруг Москвы на 35–40 километров был пояс лесов. Распоряжалось лесами руководство страны, Московская область без разрешения не имела права даже притрагиваться к ним. После распада СССР подмосковные власти явочным порядком это положение изменили, и лесопарковый пояс стал катастрофически сокращаться.

Сейчас общая площадь лесов Московской области, по данным государственного лесного реестра, составляет не более 2100 тыс. га или 47,4 % от общей земельной площади области (по данным экологов,- 40%). Но это если считать всю Московскую область: и за сто километров, где лесов еще прилично, и ближнее Подмосковье. А в пределах бетонного кольца площадь лесов уже составит 20%. Крупные лесные массивы сохранились только в западных и восточных районах Подмосковья.

Официально в Московской области нет промышленных лесов, т. е. нет леса, который растят «на убой», не думая об экологии. Такое положение было установлено еще с 1930-х годов, когда был официально создан лесозащитный пояс Москвы - поэтому, кстати, даже в условиях дефицита дров во время войны подмосковные леса не рубили. К сожалению, с тех пор охранный статус только ослаблялся, но официально, все равно, подмосковные леса предназначены исключительно для отдыха и поддержания благоприятной окружающей среды. Но это на бумаге.

В реальности в Подмосковье вовсю ведутся сплошные рубки леса под разными предлогами. Один из них – сплошная санитарная вырубка. На ютубе десятки видео результатов этой санитарии - гигантские пустыри со спиленными под основание пнями, кучи гниющих стволов и веток. Рубка как специально ведется дикарскими способами: вместо того, чтобы оставлять участки под восстановление леса, беречь подлесок, целые гектары уничтожаются «под ноль» в целях якобы оздоровления. Последнее видео на эту тему прислали в «НИ» из Апрелевки Наро-Фоминского района. Активист, продирающийся сквозь изуродованный и загаженный лес, в состоянии произнести только одно слово – «кошмар». Еще в прошлом году это место называли «подмосковной Швейцарией». Кто дал команду ее уничтожить? Чиновница Минприроды, до которой прямо из леса дозвонились активисты, рапортует, что это плановые мероприятия по оздоровлению, их проводит фирма, выигравшая тендер, - «позовите-ка к телефону кого-нибудь из них, я узнаю, почему они насорили». Представителей фирмы на месте нет, все разбежались, едва завидев общественников с видеокамерой.

Почему «санитары сорят», портят здоровые деревья, подрубая им корни и подпиливая кору, рассказал член группы «За Грудинина! За народы России!» Алексей Солнцев, не понаслышке знакомый с дикарскими способами.

- Сколько стоит вырубить гектар леса? Вы не поверите - около 1000 рублей! – рассказал он. -Столько платит государство по госконтракту рубщикам леса за сплошную вырубку одного гектара. Соответственно госконтракт на вырубку 40 га леса стоит 40 000 рублей. Понятно, что за такие деньги никто не будет аккуратно удалять и вывозить испорченные деревья. Рубщиков интересуют здоровые крупномерные деревья - вот их то они и рубят в первую очередь. По условиям госконтракта заключается договор купли-продажи на "обезличенную ликвидную древесину". Рубщик обязан заплатить за один куб такой древесины около 300 руб., но кто ее считает? Выгоднее признать всю древесину испорченной (неликвидной) и ничего не платить! Огромное поле для коррупции - под видом сухостоя и неликвидной древесины вырубаются отличные крупномерные леса, резко занижается кубатура качественной товарной древесины, все остальное объявляют нетоварным лесом подлежащим уничтожению. Таким образом рубщики могут вырубать отличный лес практически за бесплатно! Вот почему мы стремительно теряем наши леса не только в Москве и Московской области, но и по всей России. Четкого указания мест рубок в этих документах найти не удается – все на глазок и в соответствии с аппетитами участников санитарной схемы – типа, рубите столько, сколько сможете переварить.»

Случаев, чтобы кого-то наказали за санитарные безобразия – единицы. Пару лет назад на огромном скандале в Раменском попалась руководитель ГКУ МО "Мособллес" Наталья Нефедьева , сын которой руководил ООО «Плитинвест», исполнявшей санитарные рубки по «наводкам» матери. На лесосеке даже была обнаружена работающая лесопилка. Виновница поплатилась всего лишь должностью.

Когда рубят лес, спасая его от короеда, виновных и вовсе не найдешь. Что характерно: эта умная тварь грызет в основном леса, не поставленные на кадастровый учет. В Жуковском, например, напал на целый массив, готовившийся под застройку, и причем, в тот момент, когда в Подмосковье объявили о полной и окончательной победе над вредителем.

Напомним: вспышка короеда-типографа в Московской области произошла после засушливого сезона в 2010 году. Первоначально было признано, что он уничтожил 60 тысяч гектаров лесов. Это примерно четверть от общего масштаба хвойных лесов региона. Правительство РФ оперативно выделило деньги на борьбу с вредителем. Однако борьба началась только с 2012 года. На тот момент было поражено уже свыше 117 тысяч га леса, короед стремительно распространялся по ближнему Подмосковью, локализуясь в непосредственной близости от строящихся ЖК. Остановить массовое размножение и вернуть численность короеда-типографа в его естественные значения лесному хозяйству области удалось только в 2014 году. В это время завершился и дележ земель в радиусе 5-20 км от МКАД между ведущими застройщиками Москвы и области.

- Это, конечно, имеет свое значение, под видом борьбы с короедом все, кому не лень, порешали свои проблемы, только упущено из виду, что следить за лесом и лечить его стало некому, - рассказал «НИ» о причинах эпидемии Сергей, «мастер леса» из Одинцовского района. - Лесников теперь нет, так как нет и государственной лесной охраны. По бумагам у нас здесь особо охраняемая территория, 700 гектаров леса первой категории. На всю площадь два «мастера леса» - я и напарник. Что за должность такая? Охраняем то, что еще не выпилили, не застроили, бодаемся с квадроциклами и джипами, которые норовят заехать в заказник и устроить покатушки по лесным дорогам. Штрафовать не имею права, у меня нет таких полномочий. Иногда — рейды с технадзором и гаишниками. Но это крайне редко, потому что они на сотрудничество не очень идут. По болезням леса сотрудничать вообще не с кем. Сейчас получилось много перестойных лесов, которые находятся в зоне риска. Вредители, пожары… Деревья ослаблены. Такая ситуация начиналась в 99-м году, но тогда работали лесхозы. Выпилили пораженные участки, которые были еще небольшими, и посадили новые леса. Потом лесную охрану распустили и отменили совсем. Случилось жаркое лето 2010 года. Жук-типограф в лесу присутствует всегда. Ему этот климат оказался благоприятным, и он размножился, фиксировались очаги — 10-20 деревьев. Если бы работали лесничества, лесхозы, то это все было бы отмечено, и зимой 10-11 года эти участки были бы выпилены, и эпидемия бы прекратилась. Но этого ничего сделано не было. И осень 11 года — это уже сотни пораженных деревьев. Следующий, 2012 год, осень, и это уже пораженные гектары. Тогда власти Московской области обратили на это внимание, стали работать эпидимеологические экспедиции, смотрели ситуацию, состояние. Потом стала работать федеральная программа, и выпилили большие площади, и, собственно, посадили новые. Но мы под федеральную программу не попадаем. Она только в обычных гослесах. А мы просто ждем, что когда-нибудь – через 80 лет – лес вырастет и восстановится до прежнего состояния. Но я в это не верю: новым лесам неоткуда взяться природным способом, потому что все остальные площади либо вырублены, либо застроены, либо распаханы. В первую очередь надо менять законодательство, восстанавливать лесную охрану в том, советском, виде – лучшего все равно не придумать.

– Сергей, если вырубается не весь лес, делается просека шириной в сотню метров, насколько это катастрофично для экологии?

- Когда лес разделяется просекой, он перестает существовать как экосистема. Не бегают зайцы, не ходят лоси, не прыгают лягушки. Проложенная через лес дорога – это не минус три гектара из трехсот. Это убийство леса. В нашей стране нет ни одной дороги, проходящей через леса и сделанной так, как требуют экологи. И делать не собираются. Ведь почему прокладывают дороги именно через леса? Потому что кадастровая стоимость леса в тысячи раз занижена, и легче вырубить и заплатить государству, чем расселять пригороды.

– Леса в Москве и Подмосковье вырубали веками. Боровицкие ворота в Кремле названы в честь бора, который начинался за ними...

– Вырубали, но восстанавливали. И в царское время, и в советское. В этом заключается лесное хозяйство: ускорять восстановление леса, чтобы потом его снова можно было рубить. Московская область и весь центр России – это на 90% вторичные леса, которые были выращены на месте вырубленных.

– Вырубленное обещано компенсировать посадками в других местах.

– Компенсационное озеленение ничего не приносит, оно для чиновников, а не для жителей. Если вырубили просеку под дорогу, посадка такого же числа молоденьких деревьев или даже в десять раз большего в другом месте этот лес не восстановит. Когда вырубали Химкинский лес, говорили: «Не бойтесь. Мы вырубим 30 гектаров, но 50 гектаров посадим в другом месте». Где они их посадили? Нигде. Нет в окрестностях Химок 50 гектаров, которые можно было бы засадить. Все уже растащено. Если бы подмосковные власти смотрели на 20–30 лет вперед, они бы сделали схему развития региона: здесь мы вырубаем, здесь – прибавляем. Но такой схемы нет! До принятия нового Лесного кодекса в 2007 году были схемы лесоустройства, в которых планировались вырубки и посадки: в это пятилетие – здесь, в это пятилетие – здесь. В 2007 году схемы лесоустройства пошли под нож, лесхозы ликвидировали, а леса передали в аренду на 50 лет с расчетом, что арендатор будет о лесе заботиться. Всем уже понятно, как они заботятся… Лес, с точки зрения бизнемена-арендатора, это не экосистема, не основа природного каркаса и не «зеленые легкие» города. Это грядка, на которой вертикально растут и зреют будущие доски.

– Все так плохо? Экологи предрекают, что через двадцать лет Подмосковье совсем облысеет, Москва будет задыхаться в каменных мешках. Животные почти исчезли, многие растения – тоже…

– Подмосковные леса находятся в критическом состоянии. Но говорить, что раз все нарушено, то давайте еще дорогу сделаем – это как выбить табуретку из-под висельника. Не будем спешить. 20 лет у нас есть. Если каждый «назло врагам» посадит по сосенке, вырастет новый лес.