Выборы в Испании: спасут ли социалисты страну от распада

Прошедшие неделю назад в Испании всеобщие досрочные парламентские выборы комментирует на сайте Московского Центра Карнеги политолог Александр Дунаев.

После смерти диктатора Франко роль силы, объединяющей страну и предохраняющей ее от распада (националисты в Каталонии и Стране Басков мечтают отделиться от Испании) должна была сыграть монархия. В случае кризиса по законам этой страны король выступает в роли арбитра и предлагает возможные решения. Тогда же для борьбы с угрозой сепаратизма Испанию превратили в страну автономных сообществ, получивших широкие полномочия, которые с течением времени только увеличивались.

Автономным статусом наделили не только Каталонию и Страну Басков, но и области, которые на него никогда не претендовали. Многие местные наречия, которые раньше считались не более чем диалектами кастильского языка, стали претендовать на официальный статус, а Википедия обогатилась тысячами статей на арагонском, астурийском и эстремадурском языках. В итоге и Каталония, и Страна Басков стали не особыми регионами, как в былые времена, а лишь двумя из семнадцати автономий, а страна осталась унитарной, храня верность франкистскому лозунгу: «Испания – единая, великая, свободная!»

Кроме того, гарантией политической стабильности в постфранкистской Испании стала избирательная система, выстроенная таким образом, чтобы парламент был собранием представителей не столько народа, сколько партий. Испанцы голосуют на выборах за партийные списки, одномандатных округов в стране нет. Этот метод не только помог создать устойчивую двухпартийную систему, где у власти менялись социалисты и консервативная Народная партия, но и обеспечил лояльность региональных партий. Каталонские и баскские националисты, заняв на общенациональных выборах в своих регионах первые и вторые места, часто получали в кортесах большее представительство, чем те общенациональные партии, что заняли третье-четвертое место в целом по стране.

Неизвестно, сколько бы существовала такая стабильность, но в 2008 году грянул мировой финансовый кризис, который по Испании с ее огромным пузырем на рынке недвижимости ударил сильнее, чем по многим другим европейским странам. Лечение экономики методами урезания социальных расходов привело к тому, что общество стало разочаровываться в политической системе.

Самым ранним и заметным проявлением кризиса стал крах двухпартийной системы и подъем новых сил. Движение Indignados («Возмущенные») 2011 года оказалось неподконтрольно существующим партиям и привело к созданию в 2014 году ультралевой партии Podemos («Можем»). В ответ социалистам пришлось сильно полеветь для того, чтобы совсем не растерять своих избирателей. Сейчас социалисты все-таки заняли первое место с 29%, но Podemos отбили у них немало сторонников, набрав 14%.

На правом фланге правившая Народная партия постепенно погружалась в кризис: по ее репутации сильно ударили не только жесткие меры бюджетной экономии, но и коррупционные скандалы, в которых замешаны многие лидеры партии, в том числе и тогдашний премьер Мариано Рахой. В результате сторонники консерваторов стали утекать к Ciudadanos («Граждане») с их более молодежной неолиберальной повесткой, а затем и к ультраправой партии Vox («Голос»). Еще пару лет назад испанские ультраправые получали на выборах лишь доли процента, но каталонский кризис вывел их в большую политику – сейчас они впервые прошли в парламент, набрав более 10% голосов. Ciudadanos получили 16%, а некогда правившая Народная партия лишь немногим больше – всего 17%.

Не в лучшем виде переживает общий кризис и испанская монархия. Казалось бы, положение короля в конституционной монархии очень комфортное – он почти ни за что не отвечает, просто участвует в церемониях, поздравляет подданных с Рождеством и Новым годом и старается не попадать в скандальные истории. Только в особо критических ситуациях король должен играть роль арбитра, искать и указывать другим пути выхода из тупика.

Однако у испанских монархов не получается ни первое, ни второе. Предыдущий король Хуан Карлос и его дочь инфанта Кристина успели попасть сразу в несколько громких скандалов, которые в 2014 году вынудили отца испанской демократии отречься от престола. Что же до роли арбитра, то с ней откровенно не справился нынешний король Филипп VI: когда в 2017 году в Каталонии пытались провести референдум о независимости, он фактически дал карт-бланш правительству на силовое решение конфликта. Этим король оттолкнул не только активных сторонников независимости (они и так не питали теплых чувств к испанской монархии), но и многих умеренно настроенных каталонцев.

Да и каталонский кризис 2017 года показал, что система автономий тоже уже не справляется со своими задачами. За сорок с лишним лет истории испанской демократии ее главное территориальное противоречие никуда не исчезло: государство должно, с одной стороны, сохранять свой унитарный характер, а с другой – способствовать развитию автономий. Осенью 2017 года, во время беспорядков из-за каталонского референдума, стало окончательно ясно, что это противоречие грозит разрушить всю структуру испанского государства.

Понимая все эти проблемы, лидер социалистов премьер-министр страны Педро Санчес попытался найти способы вновь объединить испанское общество. Его кабинет вел переговоры с Барселоной, предложил более социально ориентированный бюджет, настаивал на необходимости перезахоронить Франко из пышной гробницы в Долине Павших под Мадридом. Вместе эти шаги должны были показать, что Испания готова окончательно избавиться от наследия франкизма, перейти в новую эпоху с большей социальной справедливостью и без раскола страны на потомков победителей и побежденных в гражданской войне.

Теперь же на досрочных выборах в парламент социалисты смогли занять первое место, а три правые партии, больше занимавшиеся грызней между собой, чем борьбой с социалистами, даже в сумме не набрали достаточно голосов, чтобы сформировать правительство.

Результаты воскресных выборов показывают, что испанское общество готово к переменам, и дают левым шанс вывести Испанию из затянувшегося постфранкистского периода – причем, если им удастся договориться с депутатами от региональных партий вроде Канарской коалиции или Баскской националистической партии, они смогут обойтись без поддержки каталонских партий, требующих отделения региона от Испании.

Как должен выглядеть выход Испании из постфранкистской эпохи, более-менее понятно – это демократизация избирательного законодательства, перехода от унитарного устройства к федеральному, проведение референдума о сохранении монархии. Вопрос в том, хватит ли у будущего коалиционного (первого в истории испанской демократии) кабинета сил их осуществить.