Из войны мировой – в холодную: 75 лет назад Черчилль произнес Фултонскую речь

75 лет назад, в Вестминстерском колледже в Фултоне, штат Миссури, США, Уинстон Черчилль выступил с обращением по актуальным вопросам геополитики, вошедшим в историю как «Фултонская речь» (в англоязычной традиции – «The Sinews of Peace» или «Iron Curtain Speech»).

Черчилль заявил в ней, что на Европу опустился «железный занавес», а часть стран попали под влияние СССР. Именно его речь в Фултоне ознаменовала начало холодной войны: «Протянувшись через весь континент от Штеттина на Балтийском море и до Триеста на Адриатическом море, на Европу опустился железный занавес», - сказал в том числа британский премьер. Правда реакция на его речь в Америке была неоднозначной.

По утверждениям экспертов, сначала она вызвала шок как у простых американцев, так и подавляющего большинства американской элиты. СССР представлялся им союзником, в США верили, что в СССР вот-вот начнутся демократические перемены. А тут Черчилль толкает их к новой войне.

Значительная часть американского общества отнеслась к Фултонской речи крайне негативно, а то и враждебно, полностью отвергая все главные тезисы Черчилля. Газета "Чикаго-Сан" назвала Черчилля "реакционером", видящим "мир таким, каким он реально больше не существует", и заявила, что “следовать стандартам, предложенным этим слепым аристократом, значило бы маршировать навстречу наиболее ужасной мировой войне". Умеренные либералы также не поддержали Черчилля. Так, "Атланта Конститюшн" назвала свою передовую статью "Абсолютно нет!".

Реакция сторонников американского изоляционизма, куда входили многие республиканцы, а также демократы со Среднего Запада и Юга страны, была наиболее негативной. Черчилль, по сути, предлагал им сменить англофобию на русофобию "Чикаго Трибьюн" написала, что Черчилль "больше, чем любой другой англоговорящий индивидум, ответственен за худшие ошибки в международных отношениях".

Крайне правые консерваторы юга страны, представители деловых кругов, целый ряд религиозных и этнических организаций были категорически против любой внешнеполитической активности. Первоначальная реакция Конгресса также была крайне негативной.

Сразу после речи Черчилля был проведен опрос, согласно которому 40% американцев были против предложений Черчилля и только 18% - за (остальным 42% вообще не было дела до речей какого-то англичанина).

Ситуацию переломили два фактора. Первый - это бурная реакция СССР на речь Черчилля, где Америка преподносилась как враг. Черчилль обвинялся даже в расизме по отношению к русским. 11 марта 1946 года открылась сессия Верховного Совета СССР, которая активно подключилась к этой кампании. Критика фултонской речи быстро переросла в критику капитализма. По указанию из Москвы к этой кампании присоединились коммунистические организации и средства массовой информации Запада, ряд правительств стран Восточной Европы.

Реакция СССР была явно избыточной на рядовую речь, которую в США не воспринял серьёзно почти никто.

Второй фактор - это страстное желание банкиров Восточного побережья вновь начать военную конфронтацию, поскольку военные заказы приносили им огромные деньги. "Нью-Йорк Геральд Трибьюн" назвала Черчилля "выдающимся лидером всей нашей цивилизации в её самые темные часы". Это мнение поддержала деловая и общественная пресса. Ещё две группы, выступавшие за Холодную войну с СССР - троцкисты и польская община, имевшие влияние в профсоюзах.

Кампания в СМИ Восточного побережья сделала своё дело. Следующий опрос показал, что 71% не поддерживают поведение СССР на международной арене и только 7% поддерживают. При этом 60% отметили, что по их мнению американская политика по отношению к Советскому Союзу "слишком мягкая", и лишь 3% заявили, что она "слишком жёсткая".

Холодная война началась...»

Эксперт популярного канала «Мышь в овощном» анализирует последствия этого события на ход мировой истории:

«Считается, что это выступление закрепляло за США статус ведущей державы Запада, по итогам Второй Мировой войны переданный Вашингтону Лондоном, а также знаменовало начало противостояния между капиталистическим миром и СССР, т.н. «Холодной войны».

Насколько обоснованными были претензии Черчилля к Сталину, экспансионистские амбиции которого фактически были представлены в речи в качестве основной угрозы геополитической стабильности? Для однозначного ответа на этот вопрос нужно знать историю гораздо лучше, чем мы.

В любом случае, как нам кажется, конфронтация была неизбежной: партнерство СССР и стран Запада в годы Второй Мировой войны носило ситуативный характер, и не могло быть устойчивым в сколько-нибудь длительной перспективе. При этом, объективно, Советский Союз должен был быть как минимум не меньше заинтересованным в стабильности отношений с соседями, хотя бы из-за несоизмеримости экономических возможностей двух сторон.

Так или иначе, слова были сказаны, а за словами последовали дела. Спустя три года было основано НАТО, спустя девять – Организация Варшавского договора. Мы знаем, как все шло, и знаем, как закончилось. При имевшихся вводных финал был неизбежен, и огромное счастье для всего мира в том, что война «холодная» так и не переросла в войну настоящую.

Наверное, было бы не слишком смелым предположить, что озвученные в Фултоне идеологические установки до сих пор играют серьезную роль в формировании отношения коллективного Запада к России. Наши «партнеры» демонстрируют последовательное нежелание видеть, насколько с тех пор изменился мир, и какие перемены произошли в нашей стране. Но про это сегодня скажут многие, у которых это явно получится ярче, чем у нас.

А мы в качестве финала хотели бы отметить Фултонскую речь как пример того, какие последствия может иметь высказывание одного человека для судьбы мира. На момент произнесения своих слов об «опустившемся Железном занавесе» Уинстон Черчилль был частным лицом, излагавшим свое частное мнение. Которое, так уж вышло, сыграло самую серьезную роль для судеб сотен миллионов людей...»

***

В вот что ответил на речь Черчилля Сталин, годовщина смерти которого тоже приходится на 5 марта, только 1953 года:

«Следует отметить, что господин Черчилль и его друзья поразительно напоминают в этом отношении Гитлера и его друзей. Гитлер начал дело развязывания войны с того, что провозгласил расовую теорию, объявив, что только люди, говорящие на немецком языке, представляют полноценную нацию. Господин Черчилль начинает дело развязывания войны тоже с расовой теории, утверждая, что только нации, говорящие на английском языке, являются полноценными нациями, призванными вершить судьбы всего мира. Немецкая расовая теория привела Гитлера и его друзей к тому выводу, что немцы как единственно полноценная нация должны господствовать над другими нациями. Английская расовая теория приводит господина Черчилля и его друзей к тому выводу, что нации, говорящие на английском языке, как единственно полноценные должны господствовать над остальными нациями мира».