Дмитрий Михайличенко: "Силовой вектор отсекает социум от политики"

О том, что в России исчезла политика, говорится давно. Считалось, что до присоединения Крыма, политическая жизнь еще теплилась в обществе, но затем российский власти постепенно ужесточили режим, вгоняя граждан в апатию. О том, как это получилось, пишет политолог, доктор философских наук Дмитрий Михайличенко в популярном канале «Кремлевский безбашенник»:

«Баланс сил в российском социуме характеризуется возрастающим уровнем властно-силового принуждения, который вкупе с цифровизацией и означает сверхдоминирование Системы над обществом.

Можно ли говорить, что это принуждение избыточно? С точки зрения внутренней политики – возможно. Несистемная оппозиция зачищена давно, федеральные выборы – нескоро, да и трансфер власти, на мой взгляд, тоже - не в следующем году.

Такой пример. Умеренные оппозиционеры Дмитрий Гудков или Валерий Рашкин не представляют для Системы серьезных рисков. И, тем не менее, один из них покинул Россию, а другой – дискредитирован. Силовой вектор разворачивается и двигается по собственной логике, но очень сильно влияет на политико-управленческие процессы и распределение ресурсов в вертикали Системы.

После победы над несистемной оппозицией потенциал силовой коррекции, который накопила Система, нуждается в каких-то новых точках приложения. Этих точек может быть множество: корректировка постановок в театрах на предмет соответствия репертуара «умеренно-консервативной идеологии», усиление цензуры в СМИ, точечные акции давления на институты социальной критики, усиление самоцензуры у блогеров, прекращение «крамолы» в вузах, профилактика религиозного экстремизма в среде мигрантов из Центральной Азии, превентивные действия по недопущения сепаратизма в нацреспубликах и т.д.

Все это, на самом деле, усиливает один очень значимый эффект. Силовой вектор отсекает социум от политики, стремительно деполитизирует и без того аполитичное общество и усиливает индифферентное восприятие общественно-политических реалий, обслабляя потенциал общественного контроля.

Социологически это характеризуется специфическим феноменом, который условно можно назвать гражданский квиетизм. Соцопросы показывают, что, несмотря на социально-экономический кризис и рост бедности, люди очень плохо реагируют на критику и негатив. Жители, особенно старшего возраста, нередко предпочитают не знать о политических проблемах. Смысла бесконечно обсуждать сложности и непопулярные решения властей становится все меньше. Даже ругать власть становится менее интересно, хотя в советско-кухонном формате этот феномен, конечно же, широко распространен.

Почему так происходит? Потому что люди понимают фатальную безысходность, неспособность повлиять на ситуацию и, как следствие, предпочитают не думать об этом. Фатализм (все предрешено) переходит в Квиетизм (все предрешено, следовательно, делать ничего не надо). Этот социальный фон создает дополнительные условия для деградации социальной критики. Она становится не нужна, как бы не востребована обществом, отторгнута им.

Если стратифицировать общество по уровню вовлеченности в политическую жизнь, получится такая картина:

1-2% - правящий класс и его клиентела.

8-10% - активные граждане, которые еще интересуются политикой (часть из них мечтают стать правящим классом, а часть – хотят перемен).

Остальные – деполитизированное болото. Им ничего не нужно. Лишь бы в покое оставили.

Развитие силовых потенциалов в дальнейшем, вполне возможно, будет направлено на структурирование этих 8-10% граждан, которые еще не утратили интереса к политике и еще пытаются влиять (пока) на принятие властями решений…»

Впрочем, не все политические аналитики согласились с Михайличенко. Так, эксперт канала «НЕШУЛЬМАН» пишет:

«А нам кажется, что Дмитрий Михайличенко сильно упрощает структуру российского общества. Мы думаем, что Россия в социальном плане малоизучена и хронически не доисследована. Лишь немногие хотя бы частично понимают такой сложный организм, как Россия (например Глеб Павловский).

Что касается процентных соотношений, то как быть с тем фактом, что у нас на последних выборах по официальным данным за разные оппозиционные партии проголосовало 30 млн человек? Это уже не десять процентов, а прибавьте к этому пару процентов осознанных бойкотистов и пр.

Кроме этого, есть масса примеров, когда люди быстро самоорганизовываются и создают политические группы влияния. Шиес, Куштау, дальневосточные автомобилисты, сторонники Сергея Фургала, антиваксеры.

“Болото”, по выражению Михайличенко, живет спокойно, пока туда не станут тыкать палкой. А тогда оттуда может вылезти крокодил и откусить руки по пояс…»

Эксперт канала «Разумный», со своей стороны, считает, что слухи о смерти внутренней политики в России преувеличены:

«Дело в том, что политика – это борьба за власть, а эту борьбу никогда не остановят. Так же как и борьбу за ресурсы. Да, масс-медиа и СМИ с помощью иноагентского статуса и прочих ограничений приучают к самоцензуре. Но эти инструменты критики по-прежнему будут использоваться для войны компроматов и борьбы элит за ресурсы.

Войну кланов и группировок за власть никто не отменял. Только в отличие от политических партий этим кланам и группировкам не нужны голоса поддержки масс, им нужны ресурсы и эффективные решения, которые усиливают их позиции и ослабляют всех остальных.

Действительно, за такой борьбой большинство наблюдает без особого интереса, так как в этой борьбе особо некому симпатизировать…»