Издержки от фейков: что станет с репутацией Украины

В истории со «смертью» и «воскрешением» журналиста Аркадия Бабченко Украина создала фэйк мирового масштаба. О том, как это повлияет на репутацию России и самой Украины, - рассуждает на сайте московского Центра Карнеги журналист Александр Баунов.

Украинские спецслужбы вовлекли в представление с неясным финалом не только журналиста, но и себя, и всю Украину. Что касается России, то ее отрицательный рейтинг России трудно усугубить сообщением еще об одном покушении на политическое убийство. Зато шаткому положительному рейтингу Украины в мировом общественном мнении может повредить любое сомнительное действие.

И вот, когда мировое сообщество вспомнило о важности правды в политике, Украина поставила его перед неприятной необходимостью принять навязанную релятивизацию лжи: есть хорошие и плохие фейковые новости, в зависимости от того, они против нас или за. Причем сама Украина давно решила для себя, что жертва агрессии имеет право на ограничение свобод и военные хитрости, а дегуманизация противника и абсолютизация представленного им зла в общественном мнении расширяет границы дозволенного. Но пойдет ли за ней сочувствующий ей внешний мир? Ведь операцию украинских спецслужб уже и «Репортеры без границ», и ОБСЕ по свободе СМИ, и ведущие западные СМИ.

Проблема в том, что полезный обман размыкает границы реальности независимо от намерений, а стало быть отныне граница правды подвижна, и каждый сможет перемещать ее в соответствии с личными убеждениями. Бабченко убили понарошку. Но следует ли верить в то, что жена или друзья не знали этого и оплакивали его всерьез? А следовательно, границу всякий может передвинуть еще и еще.

Отныне любое событие можно назвать «постановочным», и коль скоро силовики с не самой блестящей в мире репутацией решились подделать смерть, что им стоит после этого подделать пару допросов или вещдоков? Проблема не в том, могли российские спецслужбы заказать убийство Бабченко или нет. То, что им подчас приписывают больше, чем они совершают на самом деле, не отменяет того, что действительно с ними связано. Они слишком непрозрачны, чтобы быть уверенным в том, что всегда руководствуются политической целесообразностью. Поэтому ложная новость о смерти убедит только тех, кто и так убежден в их виновности. Тогда как для другой аудитории эффект будет обратным.

Вот и получается, манипуляция правдой создает хороший фундамент для конспирологии и укрепляет теорию заговоров именно потому, что она построена на идее, что окровавленные трупы, которые нам показывают, бывают фальшивыми. Больше того, симуляция становится основой для ретроспективного сомнения в любых прежних утверждениях украинских властей, точно так же как пропагандистское преувеличение и увертки российских СМИ становились основой для сомнения в том, что произносят российские спикеры. И теперь родным и близким следующих жертв придется тяжело.

Случай с Бабченко разделил украинскую элиту и ее зарубежных партнеров на посвященных и нет: кто знал и кто не знал? А стало быть речь идет о градации доверия, что обидно. Кроме того, непонятно, как вымышленная смерть помогла задержать подозреваемых: кто и как выдал себя с помощью столь изощренной ловушки? А ведь для обвинения России достаточно было бы просто раскрытого на стадии подготовки покушения, хоть это и не так эффектно. Возможно, расчет был на то, что сделанные громкие заявления будет трудно взять назад и после воскресения жертвы удастся сохранить инерцию – высоту и силу обвинительной волны. Однако оказалось, что это не так и со стороны западных СМИ, привыкших доверять украинским источникам, наблюдается замешательство.

Остается неясным также, кого и как удалось поймать на сообщении именно о смерти Аркадия Бабченко, но эффект, произведенный на украинское общество был сильным: Россию не просто в очередной раз обвинили, обличили и взяли с поличным, а еще и доказали, что спецслужбы умеют проводить такие грандиозные спецоперации. Вероятно, жажда именно такой реакции и подтолкнула власти к избыточной театральности сценария. Однако, ффектно злоупотребить доверием мира можно один раз, а в другой будет намного труднее. Получилось, что негодование по поводу убийства Бабченко было общим, а восторг по поводу ловкой спецоперации внутриукраинский.

Полностью здесь