Иван Медведев: «Законопроект о реновации – это юридический уродец»

Большое количество поправок немного сгладило спор вокруг реновации.

Но главные претензии к закону остались теми же.

В чем состоит публичная нужда сносить тысячи жилых домов? Из текста и пояснительной записки совершенно не ясно, где инициаторы законопроекта видят здесь общественную необходимость и какими способами они ее выявили; на какие экспертные материалы опирались. Является ли именно эта нужда сейчас главной для российского государства?

Почему такая спешка? В столице нет военного режима или стихийных бедствий. В римском праве разрешалось срывать дома по усмотрению императора, но это вряд ли та ситуация, на которую следует ориентироваться.

Сама по себе благая цель (улучшить жилищные условия людей) в юриспруденции не является немедленным поводом сочинять и принимать новый закон в пожарном порядке. Этой работе должны предшествовать большие исследования и широкое общественное обсуждение. Здесь нет места нужде чиновника или органа власти: мы должны говорить об обществе и его благе и гарантиях защиты от произвола.

Какие дома действительно находятся в аварийном состоянии? Где условия проживания являются невыносимыми? Чем это подтверждено?Лишь после этого юристы начинают подбирать нужное правовое средство, которое будет соразмерно поставленным задачам. При этом оно должно уважать фундаментальные права, которые принадлежат нам по Конституции России. Экспроприация – это крайняя мера, к которой прибегают, когда обычные механизмы не годятся.

Поэтому законопроект в текущем виде – это «юридический уродец». При наличии существующих правил в Гражданском, Жилищном и Земельном кодексах, почему-то авторы проекта решили, что нужно срочно создать эксклюзивные правила только для московской реновации.

Предусмотрено появление якобы некоммерческого Фонда реновации, который, получая огромные бюджетные деньги и земельные участки бесплатно, по своим функциям, выглядит как коммерческая организация. Он действует в своем интересе, который, как и его карман, в законе не ограничен.

Ничем не обоснована идея о том, что большинство жильцов простым голосованием может принести в жертву меньшинство. И я сомневаюсь, что подобное обоснование лишения собственности вообще может быть придумано.

Попирается принцип свободы договора, закрепленный в Гражданском Кодексе. Про изъятие жилья напрямую не говорится, однако категория судебных дел в поправках прямо названа «дела о понуждении к заключению договора о переходе права собственности на жилое помещение и об освобождении жилого помещения».

Ну, раз вы «понуждаете», то и называть остальные вещи надо своими именами: то есть, изъятием собственности.

Из конструкции закона и социологических опросов, которые положены в аргументы «за», мы узнаем много нового: оказывается, для сноса дома или квартала достаточно текущих батарей, прохудившегося паркета и облупившейся плитки. Никакие другие способы борьбы с данной ситуацией городом не рассматриваются.

Закон полностью игнорирует личные причины, которые могут иметься у жителей против насильственного переезда. В урбанистике мы называем это «сентиментальными ценностями» или ценностью, основанной на чувствах. В домах, которые предлагается снести, за эти годы сложилась комфортная городская среда. У многих с этими местами связаны важные события и воспоминания, сложился круг общения и привычки.

Простым обещанием лифта или стеклопакетов это не компенсируешь.

Проект необходимо снять с рассмотрения и садиться дорабатывать в спокойной обстановке. Привлекать лучших экспертов и спросить мнения самих москвичей: хотят ли они лишиться собственности и своего «права на Родину» таким варварским способом?

Фото: www.globallookpress.com