Спецпроект "НИ": Какая рыба осталась в Волге

Татарстан готовится к традиционному весеннему паводку. Опасения ученых и активистов вызывает состояние воды в реках, которые скоро вскроются ото льда. Волге они предрекают загрязнение химикатами, стекающими с талым снегом и массовую гибель рыбы следующим летом.

Заместитель директора по научной работе Института экологии Волжского бассейна РАН Сергей Саксонов сообщил Inkazan, что в настоящее время состояние Куйбышевского водохранилища, воду из которого частично «пьет» Казань, не соответствует ни санитарным, ни гигиеническим, ни эстетическим нормативам.

Одной из основных проблем является попадание в водохранилище стоков, которые, по словам Саксонова, не всегда проходят предварительную очистку. В большинстве своем, это вода, которая стекает в канализацию с улиц.

Во время весеннего половодья качество воды в реке особенно низкое за счет химикатов, остающихся после таяния снега. «И та гамма веществ химических, которая содержится в них, как правило, она не изучается, и мы не весь спектр знаем. Когда большая вода – затапливаются берега, и если там есть какие-то захоронения, то это тоже все попадет в воду», - сказал ученый.

Вторая серьезная проблема – цветение Волги в летний период, которое, по словам Саксонова, свидетельствует о том, что водоем «атрофируется» и развивается не по проточному, а по застойному типу.

«Есть такая биологическая индикация, наш институт ей занимается. Мы смотрим, как эта вода отражается на мальках. И мальки, живущие в этой воде, - до 70% и более - страдают так называемыми «морфологическими операциями». То есть личинка развивается не по полному плану, она как бы уродец», - заявил ученый.

Он пояснил, что у таких мальков неправильно развиваются определенные части организма, например, ротовой аппарат или плавники. Такие особи не выживают. Большой процент погибших мальков, по словам Саксонова, свидетельствует о том, что вода в реке не подходит ни для водоснабжения, ни для рыбохозяйственной деятельности. Тем более, учитывая тот факт, что рыб в Куйбышевском водохранилище с каждым годом становится меньше.

В свою очередь, председатель казанского отделения общероссийской общественной организации «Социально-экологический союз» Сергей Мухачев заявил Inkazan, что гибнут не только мальки, но и другие представители животного мира.

Так, в августе 2016 года в Казани произошел мор рыбы и уток. По данным минэкологии Татарстана, в реке погибли 90 рыб и восемь уток. Тогда экологи объяснили произошедшее аномальной жарой, при которой в водоемах начинают активно расти сине-зеленые водоросли, выделяющие опасные токсины.

«Это связано не только с сине-зелеными водорослями – они сами по себе бы не размножились. Было много азота и фосфора – либо городские сточные воды не очищаются достаточно, и с полей сносится все. Вот и результат. Если говорить о рыбе – конечно, она в плохом состоянии, ей здесь тяжело жить», - заявил Мухачев.
По его словам, основной причиной этого является загрязнение вод, в том числе - вторичное бактериальное, потому что на сине-зеленые водоросли могут прикрепляться любые вредоносные бактерии.

«Что будет в этом году – не знаю. Сейчас ведь только скрывается река ото льда, что нам отроет этот год – неизвестно. Но я не думаю, что там особо ситуация изменилась», - заявил он. По словам активиста, в республике не было предпринято никаких кардинальных мер из-за чего складывается ситуация опасная для всего животного мира.
«Что делать в этой ситуации? Мы к ней абсолютно не готовы. Потому что программ даже на уровне регионов по сохранению Волги как одной из улиц России, главной реки, символа российского – нет», - заявил Саксонов.

Сообщение из Нижнего Новгорода и вовсе носят шокирующий характер: в марте превышение предельно-допустимой концентрации азотом нитритным в 19,7 раз выявлено в акватории Чебоксарского водохранилища на территории Нижегородской области.

В отличие от Казани, Волга в Нижнем Новгороде еще является источником водоснабжения горожан. Специалисты ежедневно следят за качеством воды. Но статистика не радует:в 2016 году отобрано в местах водозабора реки Волга 1315 проб воды, из них 27,5% проб не соответствовали правилам по санитарно-химическим показателям, 14,1% - по микробиологическим, 0,7% - по паразитологическим показателям.

Но если вода для людей проходит через очистные сооружения, то рыбы вынуждены терпеть то, что есть.

Как сообщили в Нижегородской лаборатории – филиале федерального государственного бюджетного научного учреждения «ГосНИОХР»,в целом общий запас рыб в Горьковском водохранилище по состоянию на 2016 год оценивается в 13813 т, что несколько ниже среднемноголетних показателей - 14145 т, но находится в пределах естественных колебаний (5168 - 25569 т).

То есть рыбы у Нижнего меньше не стало. Но поймать что-нибудь большое и ценное на Волге становится все труднее.

"Основу рыбного населения Горьковского водохранилища в настоящее время создают четыре вида – лещ, плотва, окунь и тюлька. За последние пятнадцать лет наблюдений суммарная доля первых трех видов достигала в отдельные годы 90%, а в настоящий момент составляет 82% от общей биомассы рыб в водохранилище." - говорится в справке специалистов.

При этом в последние годы происходит рост самой мелкой популяции - тюльки. Доля вида в Горьковском водохранилище выросла с 0,5% в 2011 году до 13% в 2016 году.

Следом за тюлькой наращивает свое присутствие и костлявая чехонь - с 0,6 до 3,5 процентов.

Похожая картина - и на Чебоксарском водохранилище. 30 лет назад доля леща, который вырастал там до 10 кг и срывал удочки рыбаков, составляла 42 процента. Сегодня - 24. Взамен большой рыбы плодится маленькая. Плотва увеличила свое "место" с 10 о 14 процентов, а вездесущий окунь - с 4 до 21 процента, тогда как щуки стало вдвое меньше.

Ну а как же знаменитая волжская стерлядь? Та самая, что веками ловилась для царского стола?

А никак. До середины 1990-х гг. стерлядь еще обитала в русловой зоне Чебоксарского водохранилища и после леща была вторым доминирующим видом. К середине 2000-х гг. доля стерляди уменьшилась в сто раз -до 0,03%. А сегодня, после зарегулирования стока и уменьшения проточности водоемов поддержание запасов стерляди осуществляется только за счет искусственного воспроизводства. Но его явно недостаточно для промышленной ловли. Которая, кстати, с 2004 года запрещена вовсе.

Ихтиологи с грустью отмечают, что вместо стерляди плодятся "чужеродные "для Волги бычки-вселенцы, пришедшие с Каспия (кругляк, головач, цуцик, песочник и звездчатая пуголовка), а так же тюлька. Их появление связано со сбросом балластных вод танкеров.

«В целом, общее состояние запасов рыб Горьковского и Чебоксарского водохранилищ находится на уровне среднемноголетних значений. Колебания показателей для отдельных видов рыб по большей части связаны с успешностью протекания нереста, что, в свою очередь, определяется изменениями уровенного режима водохранилища в весенний период», - подчеркнули в «ГосНИОХР».

О том, что количество и качество рыбы в Волге напрямую связано с работой ГЭС, хорошо известно в Волгограде.

- Рыбы стало меньше по многим причинам.-говорит Сергей Яковлев, главный ихтиолог Нижневолжского филиала ФГБУ «Главрыбвод» - И главная из них:та Волга, которая была, ее сейчас уже нет. Волга превратилась в цепочку водохранилищ.

Начнем с низовья – Волгоградское, потом Саратовское, Куйбышевское, еще выше - Чебоксарское, Горьковское, Рыбинское. Если пройтись по Каме, то еще Нижне-Камское, Воткинское и Камское водохранилища. Весь каскад полностью превратился в цепочку водохранилищ. В результате изменился гидрологический режим.
Что произошло в этой ситуации? Во-первых, самое сильное влияние эти изменения оказали на проходных рыбах. Это не только осетровые. У нас Волга и Волго-Каспийский бассейн очень богаты были рыбой. Самые известные – это проходные осетровые породы – белуга, русский осетр, персидский осетр, севрюга. Они доходили до самых верховьев Волги и в Каму высоко поднимались, где и нерестились на каменистых и галечных перекатах.

Сейчас туда они не могут пройти из-за плотин. Но даже, если бы в плотинах работали рыбоходы, то толку бы от этого не было. Потому что им для размножения нужно течение, нужен галечный грунт. А этого сейчас уже не стало. В водохранилищах течения уже нет, поэтому эффективность нереста будет равна «0». Наш рыбоподъемник на Волжской ГЭС не работает уже 25 лет, потому что смысла нет пересаживать осетров, которые если даже и доходят, то нереста не будет.

Второе, очень важные проходные рыбы – это сельди. У нас 2 вида сельди. То, что сейчас в Волге ловят, это сельдь черноспинка. Сейчас уже измельчавшая форма. Раньше была крупная черноспинка, ее еще называли залом, потому что в бочку она не вмещалась, и ей «заламывали» хвост. Сейчас она значительно мельче стала. Второй вид – это волжская сельдь, она была более мелкая – до полу килограмма, больше не росла. Ее раньше было значительно больше черноспинки. Сейчас она практически исчезла. Она уже давно включена в Красную книгу РФ. И в последнее она даже не встречается. То есть на нее это так сильно повлияло, что вид почти исчез. Если черноспинка еще приходит здесь у нас под плотину нерестится, ей, как и всем проходным рыбам то же надо течение, Но, в отличии от осетровых, сельдь нерестится в толще воды – ей грунт не нужен. Она может прям под плотиной частично нерестится, и ее популяция как-то еще поддерживается.

Третья группа проходных рыб – лососевые. В нее входят: наш каспийский лосось, который тоже поднимался до верховьев Волги и в основном шел в верховья Камы. Из отряда лососевых, семейства сиговых – знаменитая наша белорыбица. Это подвид нельмы. В сибирских реках водится нельма, а у нас белорыбица. Единственная сиговая, которая водится в таких южных широтах. Рыба очень ценная, ее сейчас также внесли в Красную книгу, она на грани исчезновения. Популяция в основном поддерживается за счет искусственного воспроизводства.

И еще один вид – каспийская минога, ее тоже раньше было очень много. А сегодня она также внесена в Красную книгу. Минога, как и осетровые, нерестится на перекатах, и то же небольшая популяция поддерживается за счет остатка реки от Волгограда до Астрахани, где нет водохранилища и поддерживается течение. То есть все вот эти рыбы сразу уже выпали.
Плюс, второе изменение - изменился сам гидрологический режим. Большую площадь занимают водохранилища, где нет течения. И видовой состав даже местных рыб стал меняться. Стали преобладать формы и виды, которые менее требовательны к течению – озерные рыбы. Стали преобладать лещ, частично сазан, потом карась, плотва, окунь и другие. А уже те реофильные виды, которые любят течение, такие как голавль, жерех, судак – они уже стали в меньшем количестве встречаться.

Определенную компенсацию рыбное хозяйство получило в виде водохранилищ. То есть объем водохранилищ стал больше, чем был объем реки. И первоначальное развитие рыбного хозяйства было достаточно неплохим. Например, Волгоградское водохранилище в год давало до 6,5 тысяч тонн в год, Саратовское – чуть меньше. Это был промышленный лов рыбы во времена СССР.

Но даже это не идет ни в какое сравнение по тем потерям, которые мы понесли по проходным видам рыбы.
К сожалению, время идет, все меняется, водохранилища кроме того, что они образуют достаточно большое зеркало и объем воды, они еще являются отстойниками. По сути дела, то, что поступает сверху, с полей, с притоков – в водохранилищах накапливается – это иловые осадки, различные загрязнения. Из-за того что увеличивается площадь в наших особенно водах - происходит повышенный нагрев воды, поступление большого количества биогенов, развитие сине-зеленых водорослей, цветение.

Из-за большой площади водохранилищ появляется нагонная волна, размываются берега, отсюда дополнительное заиление, зарастание мелководья водохранилища жесткой растительностью, ухудшение качества естественных нерестилищ.
И сейчас уже водохранилища из того потенциала, который раньше был, утратили практически половину. Продуктивность водохранилищ упала в 2 и более раз.

Третье негативное влияние – ранее весь Волго-Камский бассейн представлял из себя единое целое. Как весной происходил паводок? Шло таяние снегов, вода разливалась, заливалась огромная Волжско-камская пойма. Паводок держался очень долго – порядка 1,5-2 месяца. Естественно, на эти мелководья рыба из Волги и из Камы выходила на нерестилища, из икры появлялись мальки. Мелководья все были хорошо прогреты, на них развивалась кормовая база. Это все благоприятствовало развитию молоди. После окончания паводка все это плавно перетекало в Волгу. Таким образом, в Волге пополнялись запасы рыбы, плюс огромное количество кормовой базы неслось еще в низовья реки, поступало в Каспий. И являлось еще кормовой базой для проходных рыб, которые к тому времени скатывались обратно в Каспий для дальнейшего развития. Это был корм для молоди и для продуктивности самого Каспия. Поэтому и Каспий в свое время давал огромное количество рыбной продукции.

Северный Каспий, на взморье, где еще не совсем соленая вода, а только солоноватая – здесь в огромном количестве ловили воблу, лещей, сазанов и судака с красноперкой и так далее. И дальше в море это тоже позволяло развиваться, здесь ловили колоссальное количество знаменитой Каспийской кильки, ловили сельдь и другую рыбу. Это все был один комплекс.

Разработали систему водохранилищ и нарушили эту целостную систему. И теперь то количество биогенных веществ, и количество кормовой базы, которое поступало в низ, уменьшилось. Соответственно и обратная отдача в виде потока проходных рыб наверх уменьшилось.

Теперь в качестве четвертого фактора разберем уже наш участок – от плотины ГЭС и ниже по течению. Здесь нет фактора водохранилища, замедления течения нет, но изменение самого гидрологического режима очень повлияло на пойму. Время паводка, продолжительность паводка, температура поступаемой воды в пойму значительно уменьшились. А ведь пойма – это практически детсад для рыб. У нас более 80% рыб размножаются на пойменных нерестилищах. Соответственно, они выходили из реки на пойму, размножались, развивалась кормовая база, молодь. Все это скатывалось в ерики, в Волгу, в Ахтубу. Поэтому рыбы было много.

Сейчас, с изменением гидрологического режима вся эта динамика изменилась, пойма стала заливаться гораздо реже на меньшую площадь, на меньшее по продолжительности время. Соответственно, все это накладывается друг на друга. Плюс большим подспорьем было в виде озер и протоков. Но с уменьшением объема воды, уменьшилась их проточность и их промывка. Они стали заиливаться, зарастать жесткой растительностью. Их площадь уменьшилась, их объем уменьшился.

Сейчас в регионе приступили к реализации программы по расчистке ериков в Волго-Ахтубинской пойме. Для нашего волгоградского участка это важный момент, потому что именно наш участок самый проблемный. Он самый высокий и потому здесь нужен максимальный расход воды, чтобы она вообще пошла в пойму. В Астраханской области - там попроще. Этот участок ниже и при расходах 10-12 тыс. куб метров в секунду здесь пойма начинает заливаться. А чтобы наша северная пойма залилась надо минимум 16 тыс. куб метров. И это вода только начнет поступать в пойму.

В 2015 году расход воды был всего 15 тыс. куб метров в секунду. И у нас весь год пойма была сухая. Это был единственный год, когда в пойму вообще ничего не зашло.
Это комплексная проблема. В этом нет кого-то одного виноватого, потому что все ГЭС, плотины и другие сооружения строились для всего народного хозяйства. Под эти водохранилища подвязано все: гидроэнергетика, судоходство, сельское хозяйство с орошением, строительство городов и их водоснабжение. Если менять что-то одно, за этим потянется все остальное.

Если мы берем Волгу ниже Волгограда, то требования к воде, к ее расходу – одни. Выше Волгоградского водохранилища, но также в нашей Волгоградской области – там совсем другие требования. Нам хорошо, когда большой водосброс и пойма сильно и на долго заливается. А в водохранилище от этого может резко упасть уровень воды, и икра останется на берегу. И так уже было много раз. 2010 год был особенно страшный. Тогда почти на 1 метр за сутки упал уровень воды. И на берегах лежало огромное количество икры. Вся она погибла, ущерб был колоссальный...

По общему мнению специалистов, без специальной государственной программы по спасению Волги не обойтись.

Институт экологии Волжского бассейна РАН выступал с инициативой создания федеральной программы сохранения Волги, тем более логично было бы начать ее формулировку в Год экологии. Однако, по словам ученых, разработка подобной программы требует активизации большого количества специалистов и институтов.

«Время упущено: вроде бы вода есть, когда-нибудь мы обратим на это внимание – проблемы накапливаются, не решаются и еще более усугубляются. Надеяться остается на бога. На Аллаха, что когда-нибудь мы обратим внимание и на эту важнейшую проблему», - подытожил Сергей Саксонов.

Материал подготовлен совместно с популярным интернет-порталами приволжских городов - Казани, Нижнего Новгорода и Волгограда.