Posted 21 марта 2007,, 21:00

Published 21 марта 2007,, 21:00

Modified 8 марта, 08:44

Updated 8 марта, 08:44

Генеральный секретарь НАТО Яап де Хооп Схеффер: «Мы не считаем Россию угрозой»

Генеральный секретарь НАТО Яап де Хооп Схеффер: «Мы не считаем Россию угрозой»

21 марта 2007, 21:00
В этом году Россия и НАТО отметят двойной юбилей. 27 мая 1997 года в Париже тогдашний президент РФ Борис Ельцин и главы натовских стран подписали Основополагающий акт Россия–НАТО, а 28 мая 2002 года руководители стран альянса и Владимир Путин приняли Римскую декларацию о партнерстве. Был создан Совет Россия–НАТО (СРН),

– Господин генеральный секретарь, с чем НАТО и Россия, как раньше было принято говорить, встречают круглую дату?

– Перед НАТО и Россией – огромный фронт совместной работы. Они стоят перед одинаковыми вызовами. Распространение оружия массового уничтожения, терроризм, «неудавшиеся» государства представляют такую же угрозу для России, как и для НАТО. Для меня ключевые слова в наших отношениях – это конструктивное взаимодействие. Даже если мы в чем-то не согласны. Мы добились многих практических результатов. Никто не мог несколько лет назад даже подумать, что российские военные корабли будут вместе с натовскими патрулировать Средиземное море в антитеррористической операции Active Endeavour. Мы значительно продвинулись в совместном проекте по борьбе против наркотрафика, обучая и тренируя специалистов из Афганистана и Центральной Азии. Мы провели немало очень успешных учений, не только военных, но и по линии МЧС. В прошлом году такие учения состоялись в Италии, до этого – под Калининградом. В феврале в Севилье мы обсудили с Сергеем Ивановым, тогда еще министром обороны, возможные варианты российской тыловой поддержки нашей операции в Афганистане. Успешно реализуется инициатива по совместному использованию воздушного пространства. Есть совместный проект противоракетной обороны театра военных действий.

– Как раз по поводу ПРО сейчас развернулись острые дебаты между Россией и США – в связи с планами создания третьего позиционного района американской системы ПРО в Чехии и Польше. Какую роль играет в этом НАТО?

– США начали двусторонние переговоры с польскими и чешскими союзниками о строительстве радара в Чехии и позиции ракет-перехватчиков в Польше против ракетной угрозы со стороны «проблемных» государств. Никакого отношения к России, к российским ракетным системам это не имеет, потому что мы не считаем Россию угрозой. Я как генеральный секретарь НАТО в эти двусторонние переговоры не вмешиваюсь, потому что они идут вне НАТО. Другое дело совместное обсуждение. Я полностью поддержал канцлера Ангелу Меркель, которая настаивает, чтобы тема ПРО обсуждалась в рамках НАТО и при полной транспарентности для российских партнеров. Американцы информируют натовских союзников и Россию о своем плане. Директор Агентства противоракетной обороны США генерал Генри Оберинг уже дважды выступал на заседаниях Совета Россия–НАТО. На 19 апреля намечен третий брифинг. СРН соберется в «усиленном» формате, то есть кроме послов в нем примут участие делегации экспертов, которые приедут из Москвы и столиц натовских стран. Это об американском проекте. Но есть еще проект «континентальной» ПРО. Главы государств и правительств стран НАТО на рижском саммите в ноябре прошлого года решили, что экономически и технически такую систему можно создать, хотя это обошлось бы очень дорого. Они поручили мне и Совету НАТО провести оценку ракетной угрозы, чем мы сейчас и начинаем заниматься. И будем обсуждать это вместе с российскими партнерами. Географически Россия, как и страны НАТО, находится в радиусе действия гипотетических ракет Ирана. Наконец у НАТО есть гораздо более скромный проект ПРО театра военных действий, который предназначен для защиты развернутых войск. Мы сейчас смотрим, в каких его частях можем работать вместе с русскими. Все эти проекты в случае их реализации будут дополнять друг друга и никак не могут ослабить обороноспособность России.

– После речи, произнесенной президентом Путиным в Мюнхене 9 февраля вы заявили о своем разочаровании позицией главы Российского государства. Как это может отразиться на взаимодействии НАТО и России?

– Я думаю, что в Мюнхене президент Путин был несправедлив в оценке отношений НАТО – Россия, и вижу разрыв между тем, что мы делаем и сделали в рамках СРН, и его резкими, негативными словами о НАТО. Я надеюсь, что в июне в Москве президент, как это обычно бывает, примет меня и мы вернемся к мюнхенской дискуссии.

– Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) – это главный документ, который регулирует военное равновесие на Старом континенте, но страны НАТО его не ратифицируют. Как вы оцениваете его будущее?

– Да, по ДОВСЕ у нас с Россией разногласия. Ратификации не будет, пока Россия не выполнит стамбульские обязательства. Мы отмечаем положительные сдвиги в Грузии, где российские и грузинские военные смогли договориться. Но не в Приднестровье. Когда я разговариваю с президентом Путиным, с Сергеем Лавровым, с Сергеем Ивановым (и, надеюсь, скоро буду говорить с новым министром обороны России), то вновь и вновь повторяю, что мы взрослые люди, можем в чем-то соглашаться или не соглашаться, но я не могу заставить парламенты стран НАТО ратифицировать ДОВСЕ, если они не хотят этого. Как выйти из тупика? Я думаю, что ключевая фигура здесь Смирнов (президент непризнанной Приднестровской Молдавской Республики. – «НИ»), на которого Москва должна повлиять.

– Расширение НАТО на восток тоже вызывает острое неприятие России, особенно когда речь идет о странах бывшего СССР. Какие перспективы в этом направлении у Украины и Грузии?

– Я не знаю, будут ли новые приглашения на вступления в НАТО на нашем следующем саммите в 2008 году. Это зависит от готовности желающих вступить и от политического решения лидеров стран НАТО. Бывшие югославские республики Македония и Хорватия, а также Албания выполняют план действий подготовки к вступлению. Другие западно-балканские страны в конце прошлого года приняты в программу «Партнерство ради мира». В том числе Сербия, что для нас очень важно. Украина не имеет плана действий по подготовке к вступлению, хотя давно связана с НАТО особыми отношениями. Мы следим за политическими процессами в этой стране и считаем, что только сами украинцы могут решить, куда им идти. Грузия совсем недавно начала выполнять индивидуальный план действий в рамках партнерства, имеет интенсивный диалог с НАТО, и мы в полной мере используем пока эти инструменты сотрудничества с ней. НАТО поддерживает территориальную целостность Грузии.

– Десять лет назад, когда Евгений Примаков и Хавьер Солана вели очень напряженный торг об отношениях между Россией и НАТО в связи с началом расширения альянса на восток, Россия получила заверения, что на территории стран – новых членов НАТО не будет строиться натовская военная инфраструктура и не будут размещаться значительные войска союзников. Выполняются ли эти обещания?

– Я говорю от имени НАТО, а не от имени отдельных стран-членов. Так вот, НАТО не строит никакой инфраструктуры в новых странах альянса. А американские войска, размещенные в Румынии и Болгарии по договоренности с их правительствами, ни в коей мере не превышают фланговых ограничений адаптированного ДОВСЕ. И даже самую недоверчивую российскую аудиторию я могу заверить, что десять ракет-перехватчиков в Польше никак и не могут повлиять ни на что, что Россия хочет или чего она не хочет.

– Готова ли НАТО обеспечить стабильность в Косово и безопасность меньшинств в крае после решения вопроса о его статусе? Может ли решение в Косово стать прецедентом для Южной Осетии, Абхазии?

– Нет, оно не может быть прецедентом ни для Южной Осетии, ни для Абхазии, ни для других образований, которые захотят отделиться. Скажем, Республика Сербская (в составе Боснии и Герцеговины. – «НИ») или Чечня. Косово – это уникальный случай. Мы должны все отдавать себе отчет, что решение в Косово имеет фундаментальное значение для европейской безопасности. Мы не обсуждаем нечто отдаленное, а говорим о Балканах. Руководимые НАТО международные силы КФОР – это 16 тысяч солдат и офицеров. Вместе с полицейскими силами ООН и полицией Косово они несут ответственность за безопасность и стабильность, и в плане Ахтисаари предусматривается международное военное присутствие после определения статуса. НАТО будет играть там очень важную роль.

– А миссия Международных стабилизационных сил в Афганистане – это надолго?

– Во всяком случае, на обозримое будущее. Сейчас у нас там 35 тысяч военных. Операция проводится на основе, что я называю, всеобъемлющего подхода (военного, экономического, социального). Мы делаем все, чтобы создать благоприятный климат для восстановления и развития экономики, формирования нации. В конечном итоге решение проблемы Афганистана не может быть военным. Советский Союз убедился в этом. НАТО там не для того, чтобы уничтожить как можно больше врагов, и если воюет с талибами, то только для создания климата безопасности и стабильности.

– Вам часто доводится бывать дома, в Голландии, а чем вы занимаетесь в свободное время, если такое бывает?

– В Голландии бываю не часто, хотя отсюда (из Брюсселя. – «НИ») меньше 200 километров. У нас дом в Гааге, но обе дочери давно живут отдельно, поэтому мы с женой почти всегда здесь. Вы можете меня увидеть в уикенд в Брюсселе, когда я бегаю или прогуливаюсь в Суанском лесу. Я очень сбалансированный человек: разделяю любовь к лабрадорам с президентом Путиным (у него лабрадор и у меня тоже), а с президентом Бушем – привычку бегать. Это ли не идеальный вариант для генсека НАТО?

"