Президент Эстонии Арнольд Рюйтель

– Эстония отмечает год своего пребывания в Европейском союзе и Североатлантическом альянсе. Каковы итоги?

– Коротко можно сказать, что для Эстонии членство в Европейском союзе и НАТО оправдало себя. Избранный путь оказался верным. В течение года мы четче прояснили для себя как вытекающие из статуса членства обязанности, так и возможности внести свой вклад в развитие Евросоюза и НАТО. Однако работа в рамках обеих структур продолжается и становится теснее. Опросы общественного мнения показывают, что поддержка эстонцев ЕС и НАТО в последнее время только возросла.

– Существует расхожее мнение, что именно принятие в ЕС новых членов привело к кризису Евросоюза. Что ожидает в новых условиях (после референдумов во Франции и Нидерландах) Болгарию, Румынию, а также получившую приглашение к переговорам о вступлении в ЕС Турцию? И какова, на ваш взгляд, судьба Евроконституции?

– Ситуацию, сложившуюся вокруг конституционного договора, не стоит слишком драматизировать и изображать как некий фатальный коллапс. Европейский союз и раньше сталкивался с трудностями, однако преодолевал их. В то же время выявившиеся в ходе референдумов во Франции и Голландии проблемы нельзя не замечать.

Понимаю, почему президент Европейской комиссии Хосе Баррозу сказал, что тема европейского единства более не вдохновляет избирателей. Европейский союз стоит сегодня перед проблемами, которые я назвал бы трудностями идентитета. Для того чтобы охарактеризовать их, полагаю, подходит образ айсберга, который существовал и раньше, но в результате двух референдумов всплыл над поверхностью воды и стал видимым. Люди безусловно беспокоятся о Европе в целом и ее сущности. Но прежде всего они думают о самих себе, о своем народе или государстве в этой быстро меняющейся Европе.

Было бы неправильно обвинять новые государства-члены в возникновении этих проблем. Когда пятнадцать так называемых старых членов ЕС решили принять в Европейский союз десять новых государств, то это было не великодушным жестом, а обстоятельно взвешенным и базирующимся на рациональных аргументах решением. Одна часть этой аргументации выразилась в ожидании, что новые члены смогут привнести незаменимый для развития Европейского союза свежий подход и новые углы зрения. Так это и произошло, причем новые члены не противопоставляют свои позиции действовавшей до них логике функционирования Европейского союза, а подчеркивают важность существующих общих ценностей.

Опасения того, что состоящее из 25 членов собрание якобы не будет в состоянии принять ни одного решения, не подтвердились. Ведь консенсуса хватило как при разработке в Конвенте будущего Европы текста конституционного договора, так и по многим более детальным вопросам. Обладающим многолетним опытом реформ государствам Центральной и Восточной Европы причины торможения процесса ратификации хорошо понятны. Здесь мы не имеем дело с разногласиями между новыми и старыми государствами–членами ЕС или между политическими силами. В государствах–учредителях Европейского союза общество долгое время представлялось настолько зрелым и окончательно сформировавшимся, что, когда возникли новые глобальные процессы, связанные с ростом неопределенности, многие люди восприняли это как ущемление своей социальной защищенности. Это подтверждает исследование, недавно проведенное «Евробарометром». Согласно его итогам, жители новых государств–членов Европейского союза оказались относительно качества жизни следующего поколения большими оптимистами, чем в среднем по ЕС (58%). Однако самые пессимистичные ответы дали французы, из которых лишь 34 % верят в улучшение качества жизни.

Европейский союз сумел справиться с прямым администрированием масштабных изменений, но, очевидно, не до всех граждан дошла коммуникация, достаточная для того, чтобы развеять чувства неопределенности, опасения и предрассудки людей. Даже если сгустившаяся таким образом туча озабоченности представляется при анализе местами весьма абстрактной, мы должны отметить, что она оказывает довольно конкретное влияние на настрой и установки людей. В ходе референдума у них появилась возможность реально выразить свои тревоги, что и было сделано в полном соответствии с правилами демократии.

Надо констатировать, что хотя Европейский союз всегда считал важным ведение диалога со своими гражданами, он все же не сумел в этой части сделать все, что было нужно. Подчеркиваю, что это не является заботой того или другого государства–члена ЕС, в отношении которого другие могли бы оставаться сторонними наблюдателями. Проблемы, выявившиеся при ратификации конституционного договора, Европейский союз должен стараться преодолеть совместными усилиями.

Что касается Болгарии и Румынии, то здесь позиция Эстонии такова: процесс вступления их в ЕС должен быть продолжен, как и переговоры об этом с Турцией.

– Недавно вы заявили, что приоритетным направлением во внешней политике Эстонии является налаживание отношений с Украиной, Грузией и Молдавией. Что имеется в виду: усиление экономического взаимодействия, политическая поддержка, лоббирование интересов этих стран в ЕС и НАТО?

– Развивая более тесное общение с Украиной, Грузией и Молдовой, Эстония может содействовать развитию демократии в этих государствах. Естественно, принимать важные решения избиратели этих государств должны будут сами. А Эстонии остается роль доброжелательного консультанта, страны, передающей свой собственный опыт. Исходя из интересов и потребностей Украины, Грузии и Молдовы, это сотрудничество может охватывать как политические, так и экономические вопросы, а также другие области.

– Эстония активно выступает за принятие Украины в ЕС. Но в связи с кризисом в Европейском союзе ее вступление может стать долгосрочной программой. Между тем известно, что Польша, Словения и Чехия выступают за то, чтобы Украина была принята в ЕС вне очереди. По крайней мере, такие заявления прозвучали. Каковы, на ваш взгляд, шансы Киева?

– Поскольку Украина на пути интеграции в ЕС решила тесно сотрудничать с Турцией, то позиция Эстонии в отношении Киева та же, что и в отношении Анкары: мы поддерживаем их стремления по достижению членства в Европейском союзе, предполагая, естественно, что они предварительно сделают все, чтобы соответствовать необходимым критериям.

– Пограничный договор с Россией, ратификацией которого сейчас занимается эстонский парламент, стал поводом для возмущений со стороны оппозиции вашей страны. В чем суть пограничного спора Эстонии и России, и возможны ли компромиссы (с обеих сторон) при его разрешении?

– На протяжении нескольких лет тема пограничного договора вызвала немало политических дискуссий как на межправительственном, так и на внутригосударственном уровне. Происходящая сейчас в Рийгикогу дискуссия связана с тем, что Эстония на переговорах о границе проявила добрую волю и готовность к компромиссу, однако многие полагают, что Россия, к сожалению, не всегда отвечала тем же. Официальное отношение России к признанию правопреемственности Эстонии до сих пор остается отвергающим, хотя для всего остального мира здесь вообще нет никакого вопроса – все знают, что Эстонская Республика была создана в 1918 году, а не в 1991 году.

Создание более тесных отношений между Эстонией и Россией осложняется прежде всего прежними позициями самой России, от которых она не в состоянии освободиться даже тогда, когда они явно не отвечают ее собственным интересам. Красноречивый пример – ошибочное мнение, будто, если держать пограничный договор открытым, это препятствовало бы вступлению балтийских государств в НАТО. Тот же спазм мышления мешал достижению решения по теме границы. Для возникшего после Октябрьской революции Советского государства заключенный в 1920 году с Эстонией Тартуский мир был весомым внешним договором, который нет причин ставить под сомнение.

– Как в целом вы охарактеризуете нынешние отношения с Россией?

– До сих пор на пути развития отношений Эстонии и России существовали препятствия. Однако надеюсь, что теперь, когда договор о границе подписан, наши отношения будут развиваться с ускорением. Особый импульс им могут придать межгосударственные визиты на высоком уровне.

Ведь мы государства-соседи, и добрые и тесные отношения на всех уровнях пойдут на пользу как развитию экономики обоих государств, так и повышению уровня взаимопонимания между людьми. Со стороны Эстонии, безусловно, воля для этого имеется, мы готовы к конструктивному и гибкому сотрудничеству. В эстонско-российских отношениях важны как двустороннее региональное и приграничное сотрудничество, так и деятельность в контексте партнерства Европейский союз – Россия.

– Согласно последнему социологическому опросу «Левада-центра», 32% россиян назвали Эстонию вражеской страной. Как вы думаете, с чем связана такая позиция, и можно ли изменить такое нелестное для эстонцев общественное мнение в России?

– Определенно такого рода представления не делают людей счастливыми ни в Эстонии, ни в России. Поэтому мы должны освободиться от них. Убежден, что это возможно. Эстония – нормальное и миролюбивое европейское государство, где люди четко ощущают повышение уровня жизни и желают того же своим соседям в России.

К тому же ведь значительная часть людей в Эстонии – соотечественники россиян, способствующие развитию страны, в которой они живут. Здесь им гарантированы основные социальные права, а также созданы предпосылки для обретения политических прав – у кого они еще отсутствуют. Нет никаких причин ненавидеть такую Эстонию и считать ее враждебной.

Мы хотим помочь России преодолеть тяжелое наследие прошлого, чтобы оно не сказывалось на настоящем и будущем. Эта задача стоит перед обоими государствами, и от успешности ее решения зависит не только развитие отношений России с Эстонией и другими балтийскими государствами, но и развитие демократии в самой России.




Вслед за политическим кризисом ЕС может ждать кризис финансовый