Возвращение к Нобелю

Вернувшись в Хельсинки, Ахтисаари поспешил лично прокомментировать решение Нобелевского комитета: «Должен признаться, мне было нелегко год за годом узнавать, что меня собирались наградить, но каждый раз оставаться «за бортом». В прошлом году разочарование оказалось сильнее всего. Ведь при моем участии удалось достичь мира в отношениях правительства Индонезии с сепаратистами из провинции Аче. Возможно, мои друзья обнаружили, что в прошлом году мне исполнилось 70 лет, и у такого старика, как я, появился последний шанс получить приз». Кстати, нынешний лауреат стал первым финном, получившим Нобелевскую премию.

На родине Мартти Ахтисаари, занимавший должность президента с 1994-й по 2000 год, не слишком популярен, несмотря на все его попытки завоевать сердца соотечественников. Например, будучи главой государства, он отдавал десятую часть своей зарплаты в фонд помощи безработным. За год до новых выборов его поддерживало лишь 20% финнов, считавших Ахтисаари чужаком, принадлежавшим к международной «чиновничьей мафии». Шансов на новый президентский срок у Ахтиссари не было, и спасение, как всегда, пришло из-за границы. Опытного чиновника вновь позвала ООН, на этот раз для посредничества в урегулировании косовского конфликта. Мир тогда заговорил о «плане Ахтиссари-Черномырдина», которому так и не суждено было воплотиться в жизнь.

Накануне присуждения премии мира за 2008 год в Норвегии поднялась волна критики по поводу слишком вольной трактовки Нобелевским комитетом завещания учредителя премии. Армию оппонентов возглавил почетный председатель влиятельного Норвежского совета мира Фредрик Хеффермель, выпустивший книгу «Воля Нобеля». Автор утверждал, что Альфред Нобель ясно указал: награждать можно лишь лиц, внесших значительный вклад в преодоление конфликтов между государствами и народами.

Однако, например, в прошлом году премию мира получил бывший вице-президент США Альберт Гор за борьбу против глобального потепления, до него высокой чести удостоились африканская «зеленая» Вангари Маатхаи и изобретатель системы микроссуд для бедняков Муххамад Юунус. Комитет, как уверяют критики, стал жертвой политической конъюнктуры, предлагая премию мира людям, работающим в областях, ставших по какой-либо причине «модными» в данный период времени.

Защитники Нобелевского комитета, в свою очередь, указывали на сложность выбора именно миротворцев. Практика показывала, что договоры между враждующими странами или народами разрушались как карточные домики чуть ли не на следующий день после вручения премий, достаточно вспомнить палестинского и израильского лауреатов – Ясира Арафата и Шимона Переса. Кроме того, как напоминали сторонники более широкой трактовки завещания Нобеля, Норвегию упрекали в том, что самая престижная премия стала инструментом пропаганды усилий норвежского МИД в той или иной части планеты. Известно, например, что миротворчество на Ближнем Востоке долгие годы было «любимым делом» Осло. Борьба против углекислого газа, посадка деревьев или экономическая поддержка бедняков – дела вечные, и Нобелевский комитет мог, по крайней мере, избежать упреков в неверной оценке ситуации.

Тем не менее упреки критиков, которых поддержали и многие эксперты-юристы по наследным правам (последние согласились с мнением Фредрика Хеффермеля по поводу последовательного нарушения завещания Нобеля) сделали свое дело. Норвегия решила вернуться «к истокам», оценив вклад в установление дружбы между народами традиционного миротворца с долгим стажем. Конечно, Косово оказалось провалом, целостность Индонезии по-прежнему остается под вопросом, но уж никто не отнимет у Ахтисаари его вклада в достижение независимости Намибией в 1980-е годы, ведь в этой стране все по-прежнему более-менее благополучно. Норвежцы язвят, что Комитет наконец-то выбрал правильную стратегию: отныне награждать будут лишь миротворцев «по совокупности» достижений. Из десятка международных договоренностей какая-нибудь обязательно устоит, что всегда даст возможность Осло оправдаться по поводу правильности выбора очередного лауреата.