Григорий Дрозд

– Григорий, какое впечатление произвела Америка?

– Вообще-то его не так легко составить – я ведь не выезжал за пределы Калифорнии, а этот штат существенно отличается от остальных. Да и по нему я в основном перемещался на машине – из отеля на тренировки и обратно. Пару раз ездили на пляж. Что запомнилось? Мексиканцев там много. Да еще устал готовить себе сам. За всю жизнь столько не стряпал. Но так было удобнее.

– А в боксерском плане что-то открыл для себя?

– Вот с этой точки зрения впечатлений масса. Система подготовки, упражнения, на которые делается основной акцент в процессе тренировок, отношение к боксерам, отношение публики к боксу – небо и земля по сравнению с тем, что происходит в России. Да и в бою я прочувствовал на себе такое, что несколько поколебало мои прежние представления.

– Изначально ты ехал в Штаты только на тренировки и спарринги?

– Это действительно так. Причем в посольстве мне месяцев восемь не давали визу. Когда находишься в таком подвешенном состоянии, это жутко нервирует. Не знаешь, когда поедешь, поедешь ли вообще. А ведь под меня строили в США определенную программу. Пусть и не слишком насыщенную, но все-таки. И ломать свои планы, годами ждать какого-то русского там никто не собирался. Спасибо менеджерам, они сделали даже больше, чем могли.

– Ты тренировался у одного из лучших на сегодняшний день специалистов – Фредди Роуча, работавшего и с Майком Тайсоном, и с другими чемпионами мира?

– Да, в его зале. Надо сказать, что зальчик очень маленький, метров 30 квадратных, не больше. Но всегда полный, причем занимаются не только чемпионы, но и боксеры средней руки, и просто любители. Человек с улицы может зайти, заплатить 5 долларов и тренироваться. И каждому уделит внимание тренер, помогающий Роучу. Однако ощущения столпотворения не возникает – график расписан по минутам. Сам же Фредди подходит к бойцам, указывает на ошибки, советует, как выполнять тот или иной элемент, а дальше уже его помощник помогает его шлифовать. Очень спокойный, рассудительный тренер, действительно знающий бокс вдоль и поперек.

– И в этом крохотном зале ты встретил многих знаменитых боксеров...

– Не только встретил. Я даже спарринговал с Джеймсом Тоуни, чемпионом мира в нескольких весах, которого сейчас считают одним из сильнейших бойцов планеты. Персонаж, мягко скажем, колоритный. О правилах хорошего тона не знает ничего: орет на всех, во время спарринга матерится как сапожник... Он так заводит себя. Увидел меня и говорит с ринга: «Эй, китаец, иди теперь ты сюда». Ему отвечают: «Он не китаец, он русский». А он: «Да мне наплевать». Ну, побоксировал с ним. Конечно, Тоуни очень силен, но все же не так страшен черт, как его малюют. Кстати, при мне он получил разрыв связок на ноге. Один стоял в ринге, проводил «бой с тенью». И вдруг – хруст, а потом слышим его дикие вопли. Очень неприятная травма. А дело, на мой взгляд, в том, что уж очень он раскачал верхний ярус – плечевой пояс и руки. Ноги-то остались как у средневеса, вот и не выдержали нагрузку. В зале, кстати, кроме действующих боксеров, часто появляются и мастера прошлых лет. К ним, естественно, уважение огромное. Например, Бобби Чакон – просто кумир мексиканских болельщиков. Когда он заходит, все останавливаются, чтобы перекинуться с ним хотя бы парой словечек.

– Теперь, после выигрыша у Саула Монтаны, насколько я знаю, к тебе у мексиканской аудитории свои счеты?

– Получается, что так. После победы ко мне подходили разные люди, в том числе и журналисты, и говорили вроде бы в шутку, что я – враг всех мексиканцев. Шутки шутками, а бой стал, пожалуй, самым тяжелым в моей карьере. Таких сильных ударов ощущать на себе еще не приходилось. За океаном, как известно, вообще основная ставка делается на ударную мощь. К тому же Монтана – супертяжеловес, уже давно дерется в этой категории, завоевывал промежуточные титулы. Его вес превышал 100 кг. Я видел, как он мучился в день взвешивания – никак не мог войти в рамки моего дивизиона. Бегал, бегал – и, наконец, согнал вес. Но на бой все равно вышел килограммов на 4–5 тяжелее заявленного веса. Кулаки его у меня над головой свистели... Я ужом вертелся, столько корпусом никогда не работал. А в девятом раунде нокаутировал Монтану.

– Этот бой, кроме известности в Новом Свете, принес тебе, наверное, и немалый доход?

– Да, деньги, которые зарабатывают боксом в Америке, пусть даже и не в чемпионских боях, не идут ни в какое сравнение с доходами российских боксеров дома. Ситуация у нас, увы, меняется к лучшему очень медленно. Так что я немного поправил свое благосостояние. Кроме того, мэр моего родного Прокопьевска, где живет мама и куда не так часто удается выбраться, подарил нам однокомнатную квартиру, что по меркам небольшого шахтерского города очень серьезное поощрение. В общем получил двойное вознаграждение. Это если не считать расшитого золотом пояса, красующегося теперь у меня дома.

– Какие теперь планы?

– Пока поработаю в Америке. На этот раз, кстати, визу получил довольно легко. Проведу там тренировки, может быть, один бой, но не с самым сильным соперником. Хотя кто знает, ведь в первый раз ехал туда и думал, что вообще никакого поединка не будет... А вот на 1 октября запланирован крупный боксерский вечер в Казани, там я намерен выступить. Так что либо в Штатах, либо на родине хотелось бы одержать 20-ю победу подряд. Как сложится дальше – трудно загадывать. Я себя показал, но в боксе же многое решают промоутеры. Чем раньше представится шанс – тем раньше стану чемпионом... Это моя главная мечта.

– А не было мысли переехать в Америку насовсем, как это делают, скажем, наши хоккеисты?

– Нет, ведь у боксеров иная специфика и нет постоянной привязки к одному месту. К тому же, побывав в США, я уяснил для себя кое-что. Там, безусловно, хорошо работать и много зарабатывать, но жить в их ритме мне бы не хотелось.