Марат Сафин

– Ну не мой это турнир, – втолковывал Марат журналистам, огорченным таким исходом, казалось, не меньше его самого. – Никогда у меня здесь не получалось ничего путного. Каждый год приезжаю с самыми серьезными намерениями. И попадается такой вот Дент…

– Что вы думаете о ваших соперниках в первой четверке мирового тенниса? Когда вы играете с ними, испытываете иные ощущения, нежели в соперничестве с теннисистами вроде Дента?

– Да, и я надеюсь, что наши матчи скоро станут классикой. Наверное, такие противостояния должны быть в каждом поколении теннисистов. Спасибо Роджеру Федереру – он поднял теннис на немыслимый уровень. Каждому из нас пришлось много работать над своей игрой, чтобы хоть как-то приблизиться к нему. Хотя, думаю, он и сейчас серьезно опережает всех остальных.

– А что именно вы, Хьюитт и Роддик сделали такого, чтобы догнать Федерера?

– Мы игроки разных стилей. И «коронка» у нас у всех тоже разная. У Роддика лучшая в мире подача. У Хьюитта лучший в мире прием. Плюс к этому он фантастический бегун и боец. Каждый из них соответственно работает над теми компонентами, в которых отстает. Про себя же скажу так. Я стал более профессионально подходить к жизни. Я стал более стабильно играть в теннис. Правда, здесь, в Индиан-Уэллсе, было исключение, но, поверьте, я действительно прибавил. Провалы же бывают у всех – собственно, без них не бывает подъемов.

– Под словами «более профессионально» вы подразумеваете…

– …что я отказываю себе во многих вещах. Вы же понимаете, что мы, теннисисты, не можем вести образ жизни обычных молодых людей. Мы не можем взять на недельку отпуск и отправиться в поход. Не можем сгонять на озеро порыбачить. Не можем путешествовать по миру ради своего удовольствия, как это позволяют себе другие. Не можем, потому что не можем.

– Но вы много раз говорили, что вы не такой. Что после матча предпочтете не сидеть весь вечер в отеле, а немного развлечься за его пределами. И если вы этого не делаете, то жизнь для вас – не жизнь, и теннис – не теннис.

– Так и есть. Я выжимаю из своего свободного времени все, что могу. Иначе можно просто сойти с ума. Вы можете не верить, но быть профессиональным теннисистом – жуткая психологическая нагрузка. Мы тратим кучу нервной энергии, и в отдыхе я вижу единственную возможность ее восстановить. Вот, например, осенью у нас долгий тур по Азии. Ничего не имею против этого континента, но после какого-то времени, проведенного в этой среде, приходит мысль – все, больше не могу, конец, я должен лететь домой. Не могу больше без друзей, без родного языка. И понимаю, что сбежать я тоже не могу. Потому что это моя работа. Нужно проторчать полтора месяца в Азии – значит, нужно. И ничего с этим не поделать. Ладно еще, если ты торчишь там и побеждаешь. А вот если проигрываешь, совсем труба.

– Предугадать, как именно вы выступите в том или ином турнире, как правило, не удается даже корифеям тенниса. А вы сами знаете, чего от себя ждать?

– Конечно. Я знаю, что выступлю хорошо, потому что упорно тренируюсь и готовлюсь к каждому турниру. Но при этом я догадываюсь, что могу ошибаться. Бывают дни, когда ракетка валится из рук. И вместе с ней – твои радужные надежды...

– ... причем нередко это происходит в первом же матче...

– Да. Любой теннисист боится первого матча. Не все успевают привыкнуть к условиям, к погоде, к мячам, наконец.

– Здесь, в Индиан-Уэллсе, вы наконец-то пересеклись со своей сестрой. Что вы думаете об игре Динары? Она как-то сказала, что вы ей помогли поверить в себя, благодаря чему она победила на турнире в Париже.

– Ей виднее. Безусловно, мне приятно, когда Динара выигрывает. Меня очень радует, что она любит теннис и чувствует себя комфортно в мире этого спорта. Но как брат я не сильно огорчусь, если она не выиграет все золото мира или не станет первой ракеткой. И хочу, чтобы она тоже от этой мысли не огорчалась. Банально звучит, но, знаете, жизнь слишком коротка, чтобы тратить время на расстройства. Вот и даю ей разные советы. 18-летней девушке часто трудно понять, что надо делать, а что не надо. И чаще всего приходится учиться на собственных ошибках.

– Как вы думаете, кому-то из трех российских теннисисток – Анастасии Мыскиной, Марии Шараповой или Светлане Кузнецовой – удастся в этом году защитить титул чемпионки турнира «Большого шлема»?

– Возможно, но только в одном случае – если они приедут в Париж, Лондон или Нью-Йорк не защищать свое звание, а завоевывать его снова. Это совершенно другая психология. Ни в коем случае нельзя думать о том, что ты можешь потерять какие-то там рейтинговые очки. Нельзя допускать мысли «эх, добраться бы до четвертого круга, а там уже потеряю немного». Ну, вылетит кто-то из них уже после первого матча, ну, станет не четвертой ракеткой мира, а шестой – подумаешь, большая разница… Поэтому надо думать так: «А какого черта мне не выиграть здесь второй год подряд? Кто сказал, что это невозможно?»