Алексей Бондаренко

Многолетняя и не очень пока удачливая (как он сам считает) гимнастическая биография Бондаренко между тем умещается в нескольких строчках. Восемь лет назад никому не известный паренек из Кустаная приехал в Москву с одной-единственной целью – попасть в российскую сборную по спортивной гимнастике, к легендарному тренеру Леониду Аркаеву. Характер у парня оказался упорный. За три года он сумел не только осуществить свою мечту, но и с первой же попытки стать вторым на чемпионате мира-1997 в многоборье, а еще год спустя выиграл звание абсолютного чемпиона Европы. И... все. Медали, в том числе и олимпийская командная бронза 2000 года, конечно, были. А вот ярких, запоминающихся побед – увы.

– Вы уж не обижайтесь, Алексей, очень рада, что вы выиграли очередной чемпионат страны. Но заждались мы от вас других золотых медалей...

– А я и не обижаюсь. Все правильно вы говорите. Пора уже и в мире на таких же позициях закрепляться.

– Ну так когда же?

– В конце апреля в Амстердаме чемпионат Европы. Буду выступать там с еще более сложной программой. Сейчас настроение такое, что хочется всех порвать.

– Все, кто вас знает, говорят, что с первых дней пребывания в российской сборной вы выделялись желанием всегда и во всем быть первым.

– Да, это так. Только качество это мне пока больше проблем доставляло, чем пользы. Иногда так заведешься перед стартом, что потом сбиваешься на каком-то пустяке. Вот, например, на чемпионате мира в Китае (в 1999 году. – О.Т.) меня многие фаворитом считали. Я и сам на победу настраивался, но теперь понимаю: хотел больше, чем мог. Помню, приехали мы в Тянзин, еще в зал не пришли, а мне уже на пьедестал встать не терпится. Да не просто на пьедестал, а на первое место… В результате – грубая ошибка на прыжке. Я после того чемпионата долго еще потом в себя прийти не мог. И так почти везде.

– Тяжело переживаете неудачи?

– Не то слово. Тем более сейчас в гимнастике даже одна ошибка очень дорого стоит. На конечный результат влияют сотые и тысячные балла. Правда, за последний год, считаю, я очень и в этом направлении продвинулся. Учился не зацикливаться на неудачах. Ведь главная медаль, как ни крути, – олимпийская. Она приносит и славу, и деньги. А выигрывать все подряд вовсе не обязательно.

– Вы нашли ответ на вопрос, почему проигрывали?

– Мне кажется, да. Взять хотя бы умение концентрироваться и продолжать борьбу до конца. Часто как бывало? Допустил ошибку и руки опустил. Потому что знаешь: бесполезно уже это все, кураж, соответственно, не тот. Сейчас учусь идти до последнего. Даже если что-то не получается. Последний шанс ведь всегда остается. Не знаю, что со мною происходит, но, выступая на внутренних российских чемпионатах, чувствую себя свободно и раскованно. А за границей психоз какой-то появляется, неуверенность. Думаю, в этом и кроется причина моих последних неудач. Но я упорный. Надеюсь, научусь справляться с собой. Тем более в последнее время с нами в сборной психологи работают.

– Как вы вообще в гимнастике оказались?

– В зал меня привела мама. Не думаю, что она во мне будущего чемпиона видела, просто хотела, чтобы я хоть каким-то делом занялся. А мне понравилось. Не сразу, конечно. Но потом, помню, так захватило, что я прямо с каким-то звериным чувством в зал бежал. Так хотелось тренироваться!

– Кумиры, наверное, как и у всех мальчишек, были?

– Мне очень Сергей Харьков (трехкратный олимпийский чемпион, ныне выступающий за Германию. – О.Т.) нравился. До сих пор с удовольствием смотрю на его гимнастику – мягкую, красивую, но вместе с тем очень сложную.

– Вы дебютировали на Олимпиаде в Сиднее. Но, по-моему, возможность участвовать в Олимпийских играх у вас еще в 1996 году была?

– Да, в Атланте я мог бы выступать за сборную Казахстана.

– Почему же вы ее не использовали? Бесценный бы опыт приобрели...

– Потому что для меня участие – не главное. Я решил сделать шаг назад ради побед в будущем. Ну съездил бы я в Атланту, а дальше? Ничем бы себя там не проявил. Не думаю, что, тренируясь в Казахстане, я бы чего-то добился в гимнастике.

– В Москву переехать сами решились?

– Мама настояла. Она и раньше постоянно твердила мне, что только здесь я смогу выбиться в люди. А мне было страшно уезжать в огромный незнакомый город, где не было ни друзей, ни родственников. Мы сразу решили в одну из лучших школ в стране идти. Пришли в «Динамо». А у меня коленки от страха трясутся. Но я себе сказал тогда: выбиваться в люди – так выбиваться. Меня еще никуда не взяли, а я уже твердо знал: не на этой, так на следующей Олимпиаде буду выступать за Россию. Через полгода тренировок мой новый тренер Валерий Алфосов повез меня на «Озеро Круглое» показывать Аркаеву.

– Жизнь в сборной сильно отличалась от той, которую вы себе представляли?

– Я ее себе даже и представить не мог. Все было в диковинку. Огромный зал, легендарный тренер, ребята незнакомые… Как сумасшедший по снарядам летал на том просмотре. Аркаев же смотрит! А я ему понравился. Хотя уже потом, когда поселился на базе, не скрою, минуты, да что там минуты, недели хандры и какого-то беспросветного отчаяния были. Они и сейчас бывают. Все-таки большой спорт – тяжелая работа, единственное, что ты умеешь делать в этой жизни. И если что-то не складывается, всякие нехорошие мысли в голову лезут. Аркаева я, например, очень боялся. При его появлении в зале у меня адреналин в крови, наверное, раз в пять повышался. А потом наступило состояние, в котором и пребываю до сих пор. Я называю его никакое, то есть обычное состояние человека, которого поглотили рабочие будни. Тренировки, турниры, тренировки.

– Как считаете, в люди вы все-таки выбились, как мама мечтала?

– Ну это с какой стороны посмотреть. На квартиру и машину заработать сумел. От голода не умираю. Но не в этом же дело, верно? В спорте хотелось бы большего добиться.

– Практически все специалисты, с кем удалось поговорить в «Олимпийском», отмечали, что сейчас вы как никогда к своей великой цели близки. А сами-то своим выступлением на последнем чемпионате страны довольны?

– Перекладину сделал прекрасно. А вот во время вольных упражнений в многоборье за ковер заступил. У меня перед стартом давление до 180 подскочило, вот и смазал приземление с прыжка.

– Как же вы с таким высоким давлением на старт выходите?

– Это же не всегда случается. Ну прихватило. Валокордину врач накапал – вроде отпустило. А что делать? Иногда и нам, спортсменам, приходится сердечные капли принимать.