Третье явление Большого Джорджа

Большой Джордж сказал о том, что возвращается на ринг, в тот день, когда ему исполнилось 55 лет – 10 января. Формэн сразу оговорился, что выйдет на бой только в том случае, если сможет согнать свой сегодняшний вес, который составляет 136 кг, до центнера. И приступил к тренировкам. В средствах массовой информации немедленно поднялся бешеный ажиотаж. И полемика, судя по всему, не утихнет до тех пор, пока бой Формэна не состоится либо не будет отменен. Большинство мнений сводится к тому, что заявление Джорджа – очередной удар по имиджу супертяжелого веса, который, простите за каламбур, все больше и больше теряет в весе. Ну куда, мол, такому старику выходить на ринг против молодых и здоровых супертяжей?! Да они его просто убьют! Однако раздаются и осторожные голоса тех, кто призывает не спешить с выводами, утверждая, что все далеко не так просто. Действительно, назвать его идиотом не осмелится никто, и не потому, что за это можно получить от Джорджа зубодробительный ответ. Этот человек умеет создать себе имидж, умеет его использовать. И на такой шаг решился, видимо, не оттого, что однажды утром встал с левой ноги.

Слава к Формэну пришла в 1968 году, когда он стал олимпийским чемпионом. Путь в профи ему был открыт. Могучий боец за пять лет карьеры расправился с 40 противниками подряд, включая Джо Фрэзера (победителя самого Мохаммеда Али!) и Кена Нортона, на которых он затратил в сумме менее четырех полных раундов. 37 побед он добыл нокаутом. Большой Джордж стал чемпионом мира в самой престижной весовой категории. Казалось, его никому не остановить. Но Формэна перехитрил великий Али в знаменитом сражении в Заире, названном Рубкой в Джунглях. Джордж психологически сломался из-за единственного поражения. Пятнадцать месяцев не выходит на ринг, потом все-таки собрался, победил нокаутом еще в пяти боях подряд, но уже без былого блеска. А в 1977 году неожиданно уступил довольно среднему боксеру Джимми Янгу и повесил перчатки на гвоздь.

Когда ровно спустя десять лет он принял решение вернуться, от скептиков не было отбоя. На ринге уже бушевал Майк Тайсон, да и сам бокс ушел вперед. Как и сейчас, тогда утверждалось, что противостоять современным боксерам Формэну не по силам и все для него может закончиться весьма печально. Большой Джордж дал ответ на ринге. 24 победы подряд, 23 нокаута! В 1991-м проиграл Эвандеру Холифилду, но в 1994-м нокаутировал Майкла Мурера и установил рекорд: в 45 лет он стал самым старым супертяжем-чемпионом мира. Титул он уступил из-за конфликта с боксерскими организациями, а в 1997-м сомнительным решением судей проиграл Шэннону Бриггсу и вновь ушел. И вот теперь рвется в новый бой. Почему?

В прошлом году я слышал интервью с Формэном, степенным и уважаемым гражданином, бывшим священником. Помимо всего прочего, он сказал следующее: «Надеюсь, что мне никогда больше не придется возвращаться на ринг. Я не хотел этого в 1987-м, не хочу и сейчас. Но тогда я стал банкротом, и мне ничего не оставалось делать. Так что, если нужда меня прижмет, я снова буду боксировать». Все просто. Тут же подсуетился известный промоутер Дон Кинг – кто как не он умеет организовывать самые доходные боксерские вечера. Кинг и Формэн заключили устное соглашение о гонораре в размере 20 млн. долларов. Подлило масло в огонь и еще одно высказывание Джорджа, датируемое прошлым годом. Он утверждал, что хотел бы выйти на поединок против одного из братьев Кличко, и уверен, что победит.

Имеют ли под собой хоть какие-то основания подобные заявления, равно как и сама попытка вернуться в бокс? Как ни странно, да. Во-первых, Формэн никому из супертяжей сегодняшнего дня не уступает в ударной мощи. Во-вторых, его подбородок, пожалуй, один из самых, если не самый крепкий в дивизионе. В-третьих, он и в сорок с лишним лет демонстрировал потрясающее умение экономно тратить силы, изматывая молодого соперника в первых раундах и нокаутируя его в середине или концовке боя. Да, 55 – это не 45. Но на последнюю битву этот гигант собраться может. А если Большой Джордж что-то решил, то выбить это у него из головы невозможно. Упрямство и самолюбие всегда были составными частями его немногословной натуры.