Ирина Слуцкая

– Ира, скажи для начала: после всего, что ты перенесла, возможная поездка в Дортмунд – не шутка?

– Нет, конечно. Я когда в январе по-настоящему тренироваться начала, себе сказала: если почувствую, что готова, приглашу президента нашей федерации, судей – пусть посмотрят и оценят, смогу ли выступить на чемпионате мира. Я буду стараться, и если все сложится, в Дортмунд поеду с удовольствием. Раз готова, почему бы не попробовать? Тем более случаи, когда фигуристы по каким-либо причинам пропускали весь сезон, а на чемпионате мира неплохо выступали, были.

– Но рассказывали, что ты совсем «плохая» была. Чуть ли не в реанимации тебя отхаживали. За сердце беспокоились... Что же все-таки случилось?

– Диагнозов мне действительно наставили предостаточно. Но до правильного не сразу докопались. Лечилась, лечилась, а лучше не становилось. Только из одной больницы выйду, в другую попаду. Отсюда, видно, и все разговоры...

– К сезону-то нынешнему готовилась или не успела?

– В том-то и дело, что готовилась. Летом хорошо отдохнула, программу произвольную с Игорем Бобриным поставила. На сборы в Швецию поехала, похудела... Все хорошо шло. А потом вдруг температура поднялась. Думали, грипп или простуда. Врач уколы назначил, но лучше не стало. То одно заболит, то другое. В общем, тренировки пришлось прекратить и лечь в больницу. Отлежалась... С середины октября опять кататься начала и, честно говоря, думала, что смогу к ноябрьскому этапу «Гран-при» подготовиться. Он как раз в Москве проходил. Настроение уже хорошее было, пока однажды не заметила, что ноги у меня стали опухать и синяки на теле появляться. Да что синяки?! Через какое-то время ноги так опухли и заболели, что меня в туалет на руках носили. Ходить не могла. Два-три дня в таком состоянии поживу, потом вроде легче. Опять по врачам пошла, а тут еще пальцы на руках отниматься стали. Ни с того ни с сего бац – палец холодный и белый... Я к врачам – никто ничего не понимает. К другим – опять то же самое. И пошло: один врач, второй, третий...

– Как же ты в таком состоянии на 50-летии Бобрина умудрилась выступить?

– Это вообще ужас был. Накануне я сидела и умоляла свои ножки, чтобы они только в ботинки влезли. Я не могла там не выступить. Наташа Бестемьянова (олимпийская чемпионка в танцах на льду, жена Игоря Бобрина. – Ред.) звонила мне, спрашивала, смогу ли я поучаствовать, и я, как заклинание, повторяла: «Буду! Буду!» Настолько уже хотела кататься. Решила, что приду к ним на шоу из последних сил. Не поверите, но, словно услышав мои молитвы, Бог, видно, сжалился. Опухоль спала. В ботинки я влезла и на лед все-таки вышла. А вот когда сняла их – караул. А мне же еще на закрытие выходить. Артисты бобринского театра, наверное, это зрелище надолго запомнят: сидит Слуцкая за кулисами на стуле и ноги свои в ботинки фигурные впихивает. В общем, кое-как доковыляла я тогда, а дальше... Слезы, истерики, все было... Никто ведь не понимал, что со мной происходит.

– Как все-таки докопались до истины?

– Подключились все, кто мог. Врач нашей сборной Виктор Аниканов очень помогал, Орлецкий из ЦИТО, Миронов... Без этих врачей я бы, наверное, на правильный путь не вышла. Миронов направил меня к Борисову, личному врачу Михаила Горбачева, который и определил меня туда, куда нужно, – в сосудистую клинику. И, надо сказать, вовремя я туда попала. Еще бы несколько дней – лечиться пришлось бы годы.

– Вопрос о том, что можешь в спорт больше не вернуться, не стоял?

– Я понимала, конечно, знала, чем это все может закончиться, потому что первое, чего при таком заболевании делать нельзя, – переохлаждаться и переносить физические нагрузки. Но врачам сразу сказала: мне кататься нужно. «Хочешь, значит, будешь», – ответили они. Только какое-то время состояние полного покоя нужно выдержать.

– Легко сказать...

– Вот именно. Но я все-таки с головой человек. Все время повторяла, да и сейчас продолжаю говорить себе, что жизнь, она все равно дороже. Мне же еще детей рожать, столько всего интересного впереди. В общем, врачей я послушалась. А они в свою очередь очень профессиональными оказались. Понимали, что в больнице я долго не выдержу. Домой меня стали после процедур отпускать. Ну а я, как только легче стало, не давала себе сидеть на месте. Зарядку дома делала, с собакой гуляла, и, как только анализы нормализовались, сразу на лед.

– Восстановилась быстро?

– Как только в норму вес свой привела, все гораздо быстрей пошло. Начинала я с 15-минутных тренировок, да и сейчас не могу сказать, что даю себе сильные нагрузки. Первое время побаивалась: вдруг опять руки-ноги отниматься начнут. До сих пор первое, что делаю, когда просыпаюсь, – каждый палец ощупываю. Действует или нет?

– А мама себя как чувствует?

– Спасибо. Все более-менее нормализовалось.

– Она по-прежнему не пропускает ни одной твоей тренировки?

– Нет.

– Давно, кстати, хотела спросить: а почему?

– Не знаю... Она уже столько лет это делает... Говорит, что нравится ей, как я катаюсь. Нравится смотреть, как тренируюсь. Она ни во что не вмешивается, но иногда мне так выдает!

– Мама, муж не отговаривали тебя остановиться?

– Нет. Я переживала, что поправилась сильно, так Сергей каждый день повторял: «Ничего, похудеем! У всех еще выиграем!» И потом я ведь такая упертая! Что бы мне ни говорили, ни советовали, если я сама этого хочу – пойду до последнего. Вот как сейчас. Только когда ноги отбросила, тогда и остановилась. А вообще я сейчас думаю: может быть, и к лучшему, что все так произошло.

– Почему?

– Потому что я наконец поняла, чего хочу на самом деле. Я ведь в последнее время все чаще перед выбором стояла: кататься дальше или нет? Выиграла всего достаточно, могла бы уйти спокойно. А сейчас все на свои места встало. Хочу, очень хочу пока на льду остаться! Я, когда тренироваться начала, даже внешне изменилась. Румянец на щеках появился, глаза загорелись. А главное – цель какая-то опять в жизни появилась. Кататься начала, учиться, и так опять все здорово (тьфу-тьфу-тьфу) стало!

– Насчет учебы это интересно...

– В Останкино учусь, в школе телевидения.

– Понятно теперь, откуда пошли слухи, что ты вот-вот комментатором станешь.

– Нет, комментатором я не буду. Я на чтение спортивных новостей нацеливаюсь, а там уж как получится. И еще очень хочу в этом году в театральный институт на актерский факультет поступить. В ГИТИС, наверное, потому что там вроде бы есть индивидуальное обучение. Было у меня осенью даже предложение в кино сниматься, саму себя в небольшой роли сыграть, но я же все проболела... Не знаю, как жизнь сложится... Я теперь на многие вещи философски смотреть стала... Но я бы очень хотела, чтобы две мои мечты – кино и театральный вуз – в ближайшее время осуществились. Что-то ведь надо готовить на будущее.

– Ир, а если к спорту вернуться. Вот ты говоришь, что счастлива уже оттого, что снова занимаешься любимым делом. Но я ведь тебя не первый год знаю. По-моему, для полного счастья тебе теперь нужно снова стать первой?

– Ой! Давай не будем пока об этом. Жизнь такая скользкая. А лед еще более неустойчив. В моей ситуации ничего пока загадывать нельзя. Единственное, чего мне сейчас хочется, – откататься так, чтобы доставить удовольствие не только себе, но и родным и близким. Тем людям, которые ждали меня все это время, которые не забыли.